Кирилл Манаков - История хорошего человека

       Староста сначала велел разобрать пепелище, не дай бог в лабазе был кто из людей, но потом махнул рукой. Даже если и сгорел кто-нибудь, все равно не найдешь, от косточек один пепел остался. Да и разве добрый человек останется в таком месте на ночь? Сторожа тут отродясь не было, лабаз давно стоял пустым. Бродяг да разбойничков - слава Владетелю - повывела дорожная стража, может и шалят они где поближе к окраинам, до только здесь, у самой Столицы, уже лет пять никого такого не видно. Говорят, днем приезжий торговец затащил в лабаз большой мешок, да только не остался же он этот самый мешок ночью караулить. Укатил, наверное, на постоялый двор, завтра придет, увидит, поди не обрадуется. Староста не смог сдержать злорадной ухмылки - он очень не любил столичных торговцев.

       - Итак, вы докладываете мне об очередной неудаче.

       Голос Владетеля звучал неожиданно спокойно. Он не спрашивал, а просто констатировал факт. И от этого спокойствия у Элиаса Бериара, Великого Маршала Тайной Стражи, перехватило дыхание и похолодело в груди, как раз там, где у обычных людей должно находиться сердце. Слишком многие утверждали, что у страшного начальника Тайной Стражи его нет, а вот, оказывается, что есть оно, и трепещет также как и у всех остальных.

       - Да, Владетель.

       Владетель сидел на своем любимом кресле, обитом мягчайшей кожей снежной косули и задумчиво смотрел на коленопреклоненного Бериара.

       - Что же, - сказал Владетель, - похоже, мальчишка действительно ведет свою игру. Что произошло?

       Бериар поднял взгляд.

       - Точно не известно. Убийца погиб при пожаре на старом складе. Возможно это случайность.

       - Случайность? - усмехнулся Владетель, - Четыре лучших Убийцы выходили по его следу. И где они, эти четверо? Все случайно погибли. А я думал, что это ты у нас главный мастер случайной смерти.

       - Простите, Владетель...

       - Простить? За что? За то, что этот мальчишка умнее всех вас вместе взятых? Так это не твоя вина. Мне не раскаяние нужно, а твоя работа. Что ты собираешься делать?

       - Владетель, - сказал Бериар, тщательно подбирая слова, - Владетель сказал, что это были лучшие Убийцы...

       - Не хочешь ли ты сказать, что осмелился послать не самых лучших?!

       - Нет, нет, - заторопился Маршал, - это и вправду были лучшие... из тех, кто у нас есть.

       - Что ты имеешь в виду?

       - Владетель помнит славную битву с герцогом Маронским?

       Владетель привстал на кресле и вонзил в Бериара пронзительный взгляд.

       - Да. Есть еще один. Самый лучший. Первый и последний. Только я сам приказал умертвить Мастеров, вырастивших его. Нам не нужно оружие, которым так трудно управлять. И не забывай, было сказано Слово. Как ты намерен заставить его повиноваться?

       - У меня есть план, - просто сказал Бериар, - я прошу дозволения Владетеля рассказать его.    

II

        Мне никогда не удавалось войти ночью в дом, не разбудив Марту. Единственный человек в мире, который всегда знает, где я и что со мной. Всегда. Пытаться обмануть ее бесполезно.

       Она ждала в столовой, сидя за столом. Роник уже спал. Мальчик спит очень чутко, поэтому Марта говорила еле слышно, громким шепотом. И от этого голоса у меня по спине пробежала теплая волна... Понимаю, что нельзя быть таким сентиментальным. Только вот поделать ничего не могу.

       - Ужинать будешь?

       Я кивнул. Только сейчас осознал, что за весь день во рту не было ничего, кроме глотка элексира Плумкиса.

       Марта стояла у плиты с потрескивающими за чугунной заслонкой угольками и помешивала густую чечевичную похлебку. Она знает, что я люблю погорячее.

       - Приходили из Ратуши, - сказала Марта, не оборачиваясь, - по поводу Роника.

       - Я знаю.

       - Как ты думаешь, нам может повезти?

       Я усмехнулся.

       - Повезти... В городе триста двенадцать детей в возрасте отбора. Сто пятьдесят два мальчика и сто шестьдесят девочек. А отбирать будут восемь человек. Только восемь... Так что, лучше не думать об этом.

       - Это правда, - согласилась Марта, - вечером заходила Бритта, та, рыжая, жена мясника. Она говорила, что ее сынок обязательно поедет в столицу. Что ее муж уже поговорил с кем надо и все устроил.

       Я покачал головой. Надо же, мясник поговорил "с кем надо"!

       - А ты слушай больше эти глупости. Как ты себе представляешь - мясник с нашей улицы дает взятку экзекутору Владетеля. Охота тебе слушать бабские сплетни?

       - Интересно, а какие еще сплетни мне слушать?

       - Слушай что угодно, только думай немножко!

       Марта рассмеялась и поставила на стол передо мной миску с похлебкой.

       - Ты такой смешной, когда злишься.

       Я уткнулся в тарелку, а она подошла сзади, взъерошила волосы и обняла за плечи.

       - Ты не думай, я все понимаю. Я знаю, что Бритта - надутая дура. Просто... просто я очень хочу, чтобы нашему Ронику улыбнулась удача. Представляешь, если он поедет в столицу, к Владетелю? Роник сначала в Башне, потом во Дворце. Нет, ты представляешь?

       Я молчал. Марта вздохнула. Ох, знакомы мне эти вздохи! Марта, Марточка, сейчас пойдет к Ронику, встанет над кроваткой и будет мечтать о том, какой из него выйдет прекрасный слуга Владетеля, какое чудесное будущее его ожидает... Пусть мы больше никогда его не увидим... Пусть у него будет новое имя и новая жизнь... Зато какой это будет человек. Великий. И счастливый. И, может быть, он когда-нибудь приедет к нам... Он же не может все забыть, ведь правда... Представляешь, непобедимый Стратег, искусный Инженер, или могучий Легионер Владетеля...

       Эх, девочка моя...

       - Что с тобой? - испуганно спросила Марта.

       Я поднял глаза. Оказывается, я с такой силой сжал в руке железную ложку, что лопнула кожа на ладони, и кровь тоненьким ручейком струиться по запястью.

       - Ничего страшного, сегодня порезал руку, видно царапина разошлась.

       Надеюсь, мой голос звучал не слишком фальшиво.

       - Бедный, - пожалела Марта, - пойду, принесу чистую тряпочку, надо перевязать.

       Она вышла. Я бросил ложку на стол и отодвинул тарелку. Затылок и плечи свело вязкой тянущей болью, я закрыл глаза и сжал голову ладонями, пытаясь загнать в темные глубины сознания внезапно появившееся предчувствие беды. Девочка моя... Роник... Этого не может случиться с нами... Нет, не может быть. Пришло почти физическое ощущение того, насколько хрупким был маленький мирок, построенный для нас троих.