Елена Ларичева - Тара

Свет садящегося солнца разбивался о круглое витражное окно и разноцветными пятнами лежал на стенах. Малахитовая отделка картинных рам прекрасно гармонировала с золотистой обивкой стен. В тяжелых лазуритовых вазах алели маки... Спрятав под куртку украденное сокровище, девушка вытряхнула в карман содержимое шкатулки с оберегами, схватила первую попавшуюся книгу заклинаний и выскочила из кабинета. Служанка сидела на ковре, скрестив ноги, подкрашивала ногти. Заклятие, отвечающее за сохранность вещей в сумках, было на месте.

Покидать дом, где провела сто тридцать лет, было мучительно. Три сестры и оба брата попрощались с ней ещё вчера. Родители тоже, считай, попрощались. Никто не выйдет проводить. Коридоры свертывались за спиной в клубок, чтобы остаться в памяти тенью детских игр, отголоском навеки потерянного счастья. Вот и нижняя гостиная. За ней у дверей ждут Слуги Отчаянья.

О, нет! За что? Навстречу ей идёт, улыбаясь, Орэвэль. Посол эльфов в мир людей. Элегантный, в костюме чернее драконьего гребня. Брови и ресницы тоже черные, а волосы серебряные с золотистыми нитями и рассыпались по плечам. Теперь он точно достанется Сильме!

- Куда собралась, красавица? Я всё жду, когда можно будет гонцов присылать за тобой.

Шутит. Не знает ещё. От его улыбки кружится голова и хочется кричать от отчаянья. Всё, хорош мечтать о несбыточном.

- Пока ты думал да гадал, другие прислали. Видел карету у ворот? Вот как раз за мной.

- И кто же на моё сокровище покусился?

Что ему до возражений служанки, проглядевшей все глаза на красавца посла? Он закружил её, Тюве, по гостиной, смеётся. Его волосы пахнут розами. В синих, нет, сине-лиловых глазах танцуют смешинки. Пусть кружит. На прощанье и это в радость. Хоть воспоминания останутся.

- Есть такие, позарившиеся. Они меня и страшненькой примут. Решили не ждать, пока повзрослею!

Откуда взялись силы и наглость в голосе? Пусть поволнуется. Потом узнает. Содрогнется, на ком жениться собирался.

- Пошли к твоему отцу. Я уговорю его повременить со свадьбой. Девочка, ты же меня все годы ждала. Что, зря нашу свадьбой с Сильмой расстроила?

- Зря!

Она вырвалась из его рук, подхватила сумки и, запрыгнув на ковёр, вылетела из гостиной. Через две минуты она уже сидела в чёрной карете. За спиной захлопнулись ворота переставшего быть родным дома. А впереди лежали два дня пути в приют по быстрой тропе, доступной лишь заговорённым коням. Через полтора дня Тюве активизировала кристалл и сбежала, не доехав до приюта совсем чуть-чуть.

Жемчужное небо. Ветер пересчитывавший в тучах дождинки, готовя просыпать их на землю. Ели и сосны, жмущиеся к краю пустынной дороги. Радужные плащи Стражей Отчаянья... Всё это позади. Тюве лежала на мокрой болотной траве, крепко обнимая одну из сумок, ещё не веря, что задуманное удалось. И не ведала она, что дома отец уже обнаружил пропажу. И улыбнулся про себя, обретя... нет, не надежду, а лишь слабое её зернышко, что его дочь может избежать приюта и...

3.

Тюве вывалилась из сонного королевства от того, что телега остановилась. Лежащий у самого края хворый чародейчик захрипел, задрожал. Странно, на него никак не действовали ни чары Риона, ни усилия эльфы. Тощий паренёк со звездой младшего заклинателя на мятом вороте полосатой рубашки, по словам караванщиков, захворал ещё до границы с Кавирой и почти сразу впал в беспамятство. Оставалась надежда на столичных чародеев, что вылечат, не дадут своему коллеге сгинуть. Ехать на одной телеге с ним Тюве не боялась, чувствовала - не заразно.

Подняв голову, девушка заморгала, пытаясь осмотреться. В реденьком лесочке билось сердце угрозы. Туман склизкими руками щупал лицо и волосы, у земли превращаясь в густое варево, отчего казалось, будто телеги едут по облакам. Было ещё темно, и ненастное небо ворочалось на колких вершинах сосен. Впереди в полголоса ругался возница, хлестал лошадь, но та категорически отказывалась двигаться с места.

- Дядь Фардел, я желаю посмотреть, что произошло, - девушка махнула на замершие впереди телеги.

Там встревоженный Рион переговаривался с хозяином каравана и проводником.

- ...чуют худое. Глянь, как ощетинились, треклятые, - сокрушался хозяин.

- Не оборотни и не нечисть какая, - возражал Рион. - Их я бы распознал.

Завидев эльфу, он недовольно нахмурился.

- Ты чего выползла, Тювёха? Пойди к хворому, а то навернётся с телеги, забудем.

Девушка только по-детски захлопала глаза и замотала головой. Благодаря внешности, ей удобно было прикрываться детским поведением в общении со всеми, кроме Орэвэля. И здесь умение пригодилось. Рион тут же отвернулся. Что с неразумной возьмёшь?

За шесть дней пути она очень много узнала о большом мире, притаившемся за пределами отцовского дворца. Жаль, плохо усвоила в своё время отцовские уроки чародейства. Как бы проще всё было. Ведь за ней отправлена погоня. Они не встали ещё на след, но рыщут-ищут. Успеть бы в Тардрагею, в Академию чародейства! Те студентов не выдают. А потом она научится накладывать морок на своё страшное лицо и сможет вполне сносно существовать. В то, что она поступит, не было никаких сомнений. Ей все детство твердили о невероятном таланте. Только нужно было вырасти, чтобы его раскрыть...

От грёз её отвлёк удивлённый возглас Риона.

- За кем-то из вас должок!

Туман над дорогой сгустился, засиял мертвенно-желтым светом, как светит ущербная луна перед днём скорби, когда всякий живущий закрывается у себя дома и поминает усопших.

Миг, и туманная сияющая пена затвердела, полыхнула алым и брызнула во все стороны от гулкого трубного звука. Освещённая гнилостным сиянием к ним летела мёртвая конница. Развивались полуистлевшие штандарты, зелёные угли тлели в пустых глазницах коней и их всадников. Плесень и мох покрывали ржавые доспехи. На белом, вполне живом коне, возглавляющем шествие, восседала прекрасная дева в венке из листьев папоротника и цветов белой болотки, в ожерелье из крапивы. Сквозь прозрачную ткань туники просвечивала татуировка, покрывающая высокие груди и спускающаяся до ягодиц. Судья.

Все, кто был в караване, бухнулись на колени и зажали уши. Тюве последовала их примеру, ибо предводительница воинства внушала ужас. Только юный хворый чародей свалился с телеги и провинившейся собакой пополз на брюхе к всаднице.

Та что-то произнесла, и с венка выпал цветок, скользнул по прозрачным одеждам и упал на склоненную голову чародея. Парень не встал, вскочил, расплывшись в безумной улыбке, схватился за стремя белого коня. Дева взмахнула рукой, и мёртвая конница двинулась дальше, постепенно ускоряя ход. Чародейчик так и бежал, держась за стремя своей владычицы.