Кассандра Дженкинс - Пятый Аспект. Часть 1

— Если хочешь, я могу поговорить с королем. Я возьму тебя в свои ученики и обучу всему, что знаю.

— Он не захочет вас слушать, — сказал Андуин, спешно одеваясь. Отец дал ему час на сборы, нужно было торопиться.

— Но ты позволишь мне попробовать? Не бойся, Андуин, король знает, что не всем написано на роду быть великими воинами, такими же как он. Но помни, воины не были бы такими великими, если бы лекари не возвращали их к жизни, исцеляя увечья.

Принц остановился.

— А боевая магия вам подвластна?

— Увы, молодой принц, я не воюю. Я исцеляю души и привожу людей к Свету.

Андуин потер грудь, где от синяка не осталось и следа. Если эти стрелы были магией целителей — тоже неплохо.

— Отец Бенедикт, вы со мной в Штормград?

— Нет, я, пожалуй, еще прогуляюсь. Рад был поговорить с тобой.

Андуин оседлал своего коня по кличке Болтар — сочетание имен Болвара и Лотара — и направил его к городу.

Как Вариан воспримет весть о том, что его сыну не бывать гладиатором, если отец Бенедикт сдержит свое слово и поговорит с королем? Конечно, Андуина не похищали орки и у него не было жизненной необходимости отстаивать свою жизнь мечом и кровью, но на Троне Штормграда всегда восседали только воины. Хочешь, не хочешь, но приходилось думать о том времени, когда золотая корона Штормграда украсит его голову. Будут ли бояться такого короля, у которого меч дрожит в руке?

Андуин обратился к Свету с просьбой о том, чтобы его отец правил, как можно дольше.

Глава 2. Нераспечатанный свиток

Когда королевство Штормград затевало войны, то службы в Соборе Света велись, почти не переставая, круглые сутки. Две сотни свечей наполняли ароматом плавленого воска огромные залы Собора, сложенные, как и все в Столице, из белого камня. И днем, и ночью толпились туристы и зеваки, раздражая неторопливых священнослужителей своей назойливой спешкой.

Но к исходу второго года от вторжения Альянса в Степи все говорило о том, что Священный Свет переживает такой же кризис, как и сама война, перешедшая в окопную стадию. К радости матерей солдаты почти перестали гибнуть. Лишь изредка кого-то настигала шальная стрела орков. Солдаты чаще попадали в лазареты с увечьями, полученными на учениях, и самой частой жалобой стали солнечные удары.

Металлические доспехи, призванные спасать жизни, под обжигающим солнцем только вредили. Выставленные в караул или отправленные в разведку альянсовцы с завистью глядели на свободные кожаные нагрудники орков. На истощенных на соломе лошадях, которые по три раза на дню теряли подковы на этой растрескавшейся земле, напоминавшей узором шкуру жирафа, — солдаты Альянса чувствовали в Степях себя явно лишними. Даже в Нордсколе, где им приходилось биться плечом к зеленому плечу орков, перед неизведанным врагом и жесточайшим климатом они были в равных условиях.

В этой войне неожиданным преимуществом для Альянса стал именно Катаклизм. Сам того не ведая, Смертокрыл здорово помог штормградской армии, разрушив с детства знакомые каждому ордынцу Степи. Отныне орки не могли хоть с закрытыми глазами проползти из одного конца в другой, теперь им, как и Альянсу, приходилось составлять новые карты, знакомиться с этим изменившимся краем заново.

Лишь три дюжины свечей горели в заплывших подсвечниках по всему Собору, и несколько пар туристов без дела слонялись из одной залы в другую. Долгие годы служивший главной темой анекдотов, теперь Культ Сумеречного Молота, стал чуть ли не главенствующей религией Азерота. Те, кто еще не примкнули к нему, с ужасом думали, каков же может быть конец света, если даже Катаклизм — это только начало? Какие еще силы примкнут на сторону фанатиков, столь внезапно обретших такую силу? Жители Азерота предпочитали перестраховаться. Свет-то он вот, рядом, в Соборах и в Храмах, за столько лет молитв и служений ни одного Катаклизма, а вера Сумеречного Молота сразу показала, на что способна. Сплоченные ряды прихожан стремительно редели, и все меньше служб проводились в Соборе и во всех храмах Святого Света.

Раньше король Вариан посещал Собор лишь по воскресеньям. Но теперь, когда нужно было показать, на чьей стороне сила и правда, королю приходилось бывать в Соборе гораздо чаще.

Сам архиепископ Бенедикт взялся служить не только праздничные, но и самые будничные, обычные мессы. Сейчас Бенедикт отпевал лорда Крайвена, главу Дворянского Дома, погибшего под развалинами собственного дома. Особняк устоял после всех землетрясений Катаклизма, но вчерашнего легкого толчка, который не напугал даже голубей на памятниках, было достаточно, чтобы разрушить крепкое на первый взгляд трехэтажное здание. Было начато расследование, но последовал скорый ответ от гильдии архитекторов — во всем виновата трещина в фундаменте.

Нового главу дворянства еще не выбрали. Аристократы, с таким же фанатизмом, как и крестьяне, переписывали имущество Культу и вступали в его ряды. Теперь Смертокрыл вполне законно мог прописаться в центре Штормграда в лучших, сейчас пустующих особняках, и никто бы и ему и слова не сказал.

Поредевшие ряды дворянства Штормграда, облаченные в лучшие черные камзолы и бархатные, впитывающие любой солнечный лучик, платья, с тоской провожали погибшего в последний путь. Вариан знал объяснение этой тоске во взглядах — на нового главу свалиться слишком много дел и обязанностей, и мало кто хотел быть избранным в эти дни на когда-то почетную должность.

Принц Андуин, сидевший рядом, настолько горячо молился, словно хоронил родного отца. С тех пор, как Андуин явился к нему после тренировки без единого кровоподтека на лице, Вариан и словом с ним не обмолвился. Отец с болью наблюдал, как, прикрыв глаза, сын шептал слова молитвы, и такое прилежание Андуина разрывало сердце Вариана на куски.

Король с трудом высидел службу. Его длинные пальцы стискивали рукоять меча. С бОльшим желанием он бы вскочил на ноги и одним движением клинка разрубил бы пополам деревянную скамью, на которой они сидели вместе с Андуином. «Этого ты хочешь?» — напрямик спросил бы Вариан сына. — «Это то, что ты выбрал?!».

Склонив светлую голову, ни о чем не подозревающий принц действительно молился о собственном отце. Всего несколько слов он прошептал в память о погибшем лорде Крайвене, которого слишком мало знал. Из-за близости отца, который в этот момент был для принца самым далеким во всем Азероте человеке, Андуин не помнил себя от страха.

— Кто излечил тебя? — спросил его Вариан, когда он в назначенное время явился после тренировки. — Я спрашиваю, кто исцелил твои раны?