Наталия Московских - Нити Данталли (СИ)

Стефан. Мальчик, на которого болотная ведьма так рассчитывала. Аэлин знала, что факт бегства ребенка злит спарэгу до безумия. Именно на эту безумную ярость охотница и надеялась. Разъяренное существо обладает дюжей силой, однако чаще всего совершает тактические ошибки, которые стоят ему жизни.

Промокшая до нитки одежда ледяными клочьями прилипала к коже. Аэлин прерывисто дышала после нескольких попыток достать тварь и не сводила с нее глаз.

«Давай же, уродина. Нападай!»

Через несколько бесконечно долгих мгновений спарэга ужасающе завизжала и, лязгнув острыми зубами, с неимоверной скоростью бросилась на охотницу, не вытерпев ожидания. Аэлин отскочила в сторону, перекатилась, группируясь так, чтобы не причинить себе вред собственным парангом. Не теряя ни секунды, охотница развернулась и нанесла рубящий удар — почти наугад.

Промах.

Спарэга ринулась в сторону и вновь кинулась на свою противницу, почти облетев ее кругом и зайдя со спины. Аэлин злобно вскрикнула от неожиданности, волей Тарт уклонилась от взмаха когтистой лапы и со всей силы ударила тварь кулаком левой руки в живот, надеясь, что дождь вымыл из руки не все остатки соли. Тело болотной ведьмы наощупь оказалось склизким и липким. Отвращение заставило Аэлин скривиться, когда ее рука по самую кисть увязла в животе спарэги. Соль, впитавшаяся в плоть, причинила болотной ведьме невыносимую боль, и тварь зашлась в жутком крике. Аэлин едва не лишилась слуха от этого звука, но не позволила себе растерянности и промедления. Она резко взмахнула парангом и в полупрыжке нанесла сокрушительный удар по шее спарэги. Лезвие почти не встретило на своем пути препятствий, пролетев чуть дальше, чем было нужно. Уродливая голова с мелкими белесыми глазами отлетела в сторону, похожее на морскую медузу тело покачнулось, и охотница с отвращением вырвала руку из склизкой, твердеющей на глазах, массы живота твари.

Из груди вырвался неконтролируемый тяжелый вздох, но Аэлин не дала себе расслабиться.

«Я ее еще не убила. Надо сжечь эту уродину, пока соль не перестала действовать на нее», — напомнила себе охотница и, ухватив спарэгу за твердеющую от соли водянистую ногу, потащила тело к дому, стремясь быстрее удалиться от головы, все еще клацающей зубами…

Прит, Гинтара.

Тринадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

На всей Арреде вряд ли сыщется знаток, который сумеет доподлинно объяснить, кто такие данталли. Из всех иных существ, живущих бок о бок с людьми, эти — считались едва ли не самыми загадочными и опасными. Некоторые называли данталли демонами, что было вполне объяснимо, если учесть, какой силой обладали эти существа. Боги наделили их властью над движением и — при должной силе и концентрации — даже сознанием людей или животных.

Еще до начала нового летоисчисления, берущего свой исток Со Дня Падения исторической родины данталли, мифы об этих существах наводнили Арреду. При одной лишь мысли об их способностях, становилось невдомек, отчего эти удивительные создания до сих пор не подчинили себе весь мир. Впрочем, нашлись и те, кто верил, что, пусть и неявно — скрыто — демоны-кукольники и впрямь с первых дней своего существования стояли у власти на Арреде, и что именно они прогнали первых богов с этих земель. Люди, свято верившие в подобную теорию, сформировали своеобразное агрессивное религиозное направление, получившее название «Красный Культ». «Культ» — потому что члены секты признавали данталли истинными правителями мира, «красный» — потому что своей заветной целью приверженцы этого направления считали сбросить демонов с трона. Цвет был неслучайно выбран в качестве военного символа жрецов Культа: по легенде данталли не способны были увидеть красное, этот цвет лишал их зрения.

На деле же легенда заблуждалась: демоны-кукольники видели и различали всю гамму оттенков красного, но человек, носящий красную одежду или ее элементы, становился для данталли размытым пятном, на котором было практически невозможно сконцентрироваться, а без четкого образа зацепиться за него черными, невидимыми для человеческого глаза нитями кукловод не мог.

Последователи Культа стали основным средством по истреблению демонов-кукольников, значительно пополнив свои ряды во время Войны Королевств, когда о данталли и их удивительных способностях стало известно едва ли не каждому крестьянину. Сложно представить, сколько ужасающих и захватывающих историй об этих существах в те годы готовы были рассказать завсегдатаи трактиров, особенно за серебряный фѐсо, несмотря на то, что ни один из них, пожалуй, никогда не видел в глаза живого кукловода.

Война породила великое множество новых мифов о данталли, что серьезно осложнило последним жизнь, вынудив скрываться среди людей и всячески избегать использования своих способностей при свидетелях, дабы не привлечь к себе внимание последователей Красного Культа, которые никогда не упускали возможность отправить на Суд Богов очередного демона.

Затеряться среди людей не составляло особого труда, ведь в отличие, к примеру, от аггрефьѐров, данталли не обладали столь ярко выраженными особыми чертами, позволяющими безошибочно определить их истинную суть. Редкому знатоку интуиция могла подсказать, что за необычно глядящими глазами может скрываться иное существо. Распознать данталли внешне было невозможно — разве что кому удавалось случайно при первой же встрече прижаться ухом к их груди и услышать мерный стук двух сердец. Но подобные инциденты случались крайне редко, да и лишь у тех данталли, что по той или иной причине решили, к примеру, провести ночь с человеком, при условии, что последний после выяснения правды решался доложить о демоне-кукольнике, не опасаясь за собственную судьбу. В этом случае последователи Красного Культа возникали буквально из-под земли и с завидным упорством преследовали данталли, выдавшего себя.

Посему демоны-кукольники старались избегать близости с людьми, по крайней мере, подавляющее большинство…

Отец Мальстена Ормонта в это большинство не входил.

Когда Красный Культ активно набирал силу и становился влиятельной организацией, поддерживаемой правительствами почти на всех землях Арреды, а великая Война Королевств только зарождалась в мыслях приближенных к монархам советников, настоящий отец Мальстена слыл романтиком и мечтателем и держал небольшой передвижной кукольный театр. Работа с марионетками идеально подходила для искусных кукловодов, а главное, если не переусердствовать с представлением, никто из зрителей никогда не мог заподозрить в истинном художнике данталли.