Дарья Еремина - Рождение Императора

- Я думала, такой теленок как ты, будет более доверчив…

- Теленок?! – Я, даже, сел от этой фразы, но смеха сдержать не мог.

- Ну а кто же? Тебя же не сдвинуть, в кого ты такой вымахал?

- Но почему именно теленок? – Я улыбался, откинув ее на спину.

Она начала рассказывать, как недавно в каком-то пригороде они с сестрой застряли на несколько дней. Как познакомилась с живностью и ее попросили привести домой теленка. Что он не подчинялся приемам псиоников… Я слушал в пол уха, спускаясь все ниже, как она минуту назад. В эти мгновения ее смешного и глупого рассказа, я не чувствовал что она несоизмеримо старше…

- Я тяну его за поводок, он ни в какую… Я его пинаю, толкаю – хоть бы хны! Ох…

- Надо было попробовать более действенный прием. – Не сдержался я.

- Андрес!

Она была кисловато-терпкой, как какая-то экзотическая специя. Я слышал ее громкое дыхание, ее сердце, ее желание. Нежная, невообразимо мягкая, влажная и прохладная… Не в силах терпеть более, я поднялся и легко, будто вернувшись в дом родной, вошел в нее. Вот, теперь она стала моей.

Тайрен открыла глаза и мы встретились взглядами, как там, в библиотеке. Она так же молчала, но теперь этот, чуть подернутый дымкой взгляд, был совершенно другим. Тогда она смотрела в глаза невинного мальчика. Теперь же… я был в ней, и упругие бедра были в моих руках, и тонкое тело выгибалось, и белая шея… Я наклонился к ее шее и закрыл глаза. Перед глазами проплыла картинка, и я отчетливо увидел более тонкую и смуглую шею. Представил бедра, которые однажды видел и грудь, чуть меньше ее… Прикоснулся, сжал в ладони…

И прошептал ее имя. Тайрен дернулась, отталкивая.

Поймав ее руки, прижал к кровати. Стал резче, сильнее двигаться, чувствуя как она выгибается подо мной, задыхается, стонет, кричит.

- Андрес!

Сейчас.

Я уткнулся ей в грудь, когда меня выгнуло судорогой освобождения. Еще с минуту я чувствовал ее отголоски, вздрагивая.

Когда я поднял голову, Тайрен смотрела таким взглядом… Стало не по себе. Она шевельнулась снова, и я разжал ладони, выпуская ее запястья. Ни слова не говоря, она лишь смотрела и смотрела. Я выпустил ее. Наблюдал, как она поднимает с пола, одевает платье. Как медленно идет в дверь. Я молчал, сжав челюсти. А когда она вышла, лишь улыбнулся и откинулся на подушки, пахнущие ей.

Мы завтракали в гробовом молчании. То и дело мой взгляд возвращался к синякам на запястьях Тайрен, к ее ускользающему взгляду… Она не смотрела на меня.

Когда же мама поймала мой взгляд, я приподнял подбородок. Что именно тебе не нравится, спрашивал я молча. То, что я стал мужчиной? Или то, что первой моей женщиной стала одна из ангелов отца? Мама отвела взгляд, и я почувствовал маленькую победу.

Отец вообще не поднимал глаз от тарелки. Перед кем он себя чувствовал виноватым, понять было невозможно. Казалось, что перед всеми сразу.

Мама поцеловала отца на прощание и улетела в резиденцию Гильдии. Я же ждал момента, когда Тайрен останется одна. Когда же они с сестрой пошли к комнате с порталом, я понял, что такого момента не наступит. Выйдя из столовой, где ждал, я ухватил ее за руку и, кинув внимательный, жесткий взгляд на Карел, отвел из коридора. Тайрен обернулась к сестре, отрицательно качнув головой.

Я сам не ожидал, как отзовется во всем теле прикосновение к ней. Когда я прижал ее к стене своим телом… я уже жалел об этом. Не сдержавшись, я впился в ее губы, прижимаясь все теснее. Впервые в жизни, пожалуй, мне было все равно, если кто-то зайдет. Она была моей. И… она отвечала.

- Если ты… - Тихий голос сорвался на хрип. Я не должен был, но я безумно ее хотел здесь и сейчас. – Если ты скажешь кому-нибудь. Если ты скажешь отцу, - поправился я. – Я убью тебя, Тайрен. – Проговорил я тихо в ее лоб и распрямился.

Тайрен сглотнула. Она стояла тихая и напряженная, прижатая мной к стене столовой, куда в любую минуту мог зайти отец, Карел или Анж.

- Возможно, легче убить отца, чтобы не было конкурента? Он так беззащитен…

Я сжал челюсти, поднимая за подбородок ее лицо. Насмешка, яркая издевка смешивались с реальным, осознанным страхом.

- Дай мне повод. – Тихо заключил я и пошел вон из столовой, сгорая от желания и опасений.

Выходя, я увидел краем глаза, как Тайрен сползает по стене на пол.

3.

Я не мог подойти к книге весь день. Просто, не мог. Поднимаясь наверх, я наблюдал за тучами. Проверил, действительно ли теперь вся пыль скапливается на чердаке – действительно. Прошелся по саду. Впервые за последние годы я не бегал с утра. К обеду из комнаты с порталом послышался звонок. Я поднял взгляд к иллюзору, но он молчал. Через минуту в комнату вошла Целесс. Я смотрел на подругу без улыбки. Ланитка, лишь, хмыкнула.

Ее долгий пронзительный взгляд выводил из себя.

- Хочешь, я сотру из ее памяти эту ночь? – Прошептала она, подсаживаясь ко мне на кровать. Я вздрогнул, поднимая взгляд.

Ты ведь все можешь? И все знаешь? Ты просто смеялась, когда я распылил кошку в своем первом опыте. Живое существо! Я сомневался, глядя на подругу.

- Я не хочу причинять ей боль. – Проговорил я, сам себе не веря. В какой-то момент мне стало жаль Тайрен.

Целесс в голос засмеялась.

- Скажи лишь слово и Тайрен забудет твою маленькую тайну. – Прошептала она, наклоняясь ближе. Не знай я Целесс всю жизнь, я бы испугался. Но это была моя Целесс: подруга, сестра, часть меня, часть всей моей жизни…

- Не надо. Пусть знает. Так… интереснее. – Решил я, улыбнувшись подруге. Ее пронзительно-голубые глаза были так близко, что кружилась голова. На меня тоже действовала ее ланитская натура, хоть мы и сидели на одном горшке. Целесс прикоснулась к моей щеке ладошкой и обняла, прижавшись к груди. – Она назвала меня теленком. – Вспомнил я, смеясь.

Целесс засмеялась, отодвигаясь.

- Ну, в этом я с ней согласна. Маги, в массе своей, несколько тщедушные существа. А ты…

- А я большой, тупой бык…

- Вот! – Улыбнулась она, вставая к окну. – Ты не…

Я поднял взгляд на подругу, ожидая продолжения. Мы говорили об этом уже не раз, но каждый раз мне нужно было услышать это снова.

- Ты его сын. Но… Я могу вытащить из памяти Марго, на кого ты похож. Если только он существовал…

- Не смей.

- Как хочешь. Знай просто, что ты его сын. А на кого ты похож, я могу узнать, как только ты будешь готов к этому.

Я мотнул головой, подтверждая свой отказ. Иногда я замечал странный взгляд мамы на себе. Будто она вспоминала кого-то, глядя на меня. Я и сам был не слепой, от отца у меня были лишь глаза да бычье упрямство. Лицо, фигура, как сказала однажды Целесс, молчаливый, вдумчивый нрав – были в кого-то другого. Кого-то, кто был до отца. Ланитка говорила это так, будто услышала еще раньше от кого-то из вздослых. Целесс назвала это телегонией. Я не разбирался в подробностях. Не хотел.