Денис Юрин - Доспехи из чешуи дракона

– Скажу лишь то, что уже сказал. «Да» и еще раз «да», он как раз тот, кто нам нужен, – слегка поморщившись, изрек Южанин и впервые посмотрел бродяге в глаза. – Он силен, не глуп и, ни черта не понимая в целительстве, умудряется убеждать людей в обратном. Попробуй обобрать человека без ножа, но при помощи вот этого барахла, – мужчина презрительно поморщился и сбросил со стола на пол десяток самодельных амулетов. – Для этого нужен талант, и этот талант мы должны использовать…

– Он еще неплохо дерется, посохом двоих миоксцев уложил, – добавил рыцарь и повернулся к пленнику лицом.

– Это как раз не важно, хотя, кто знает, при определенном стечении обстоятельств может весьма кстати пригодиться. – Загорелый мужчина поднялся с кресла и, презрительно морщась, взял в руки баночку с высушенным козьим пометом. – К тому же чем мы рискуем? Ничем. Думаю, стоит дать бродяжке шанс.

– Согласен, только убери от меня эту пакость, – картинно зажал благородный нос рыцарь, – она же смердит.

– Да что ты, а я не заметил, – рассмеялся Южанин и, сделав пару шагов вперед, выкинул банку в распахнутое окно. – Могло быть и хуже, оно могло оказаться жидким…О какие мерзости не пачкают руки мошенники, чтобы вытянуть у доверчивых простачков пару грошей.

Бродяга по-прежнему хранил молчание. К чему напрашиваться на неприятности, когда разговор вскоре не мог обойтись без него. Как ни крути, а хозяева города вот-вот снизойдут до общения с ним, иначе весь этот балаган просто не имел смысла.

– Как кличут? – надменно спросил Южанин, неподвижно застывший всего в паре шагов от кресла пленника.

– Шак, – представился бродяга, глядя прямо в глаза загорелого господина.

– Имя собачье, – хмыкнул пристрастившийся к поглощению вина Конхер. – На шакала смахивает или на ишака…

– Полное имя назови! – потребовал Южанин.

– Шак, оно и есть Шак. Я сирота, родителей не помню и родового имени не имею.

– Еще бы, откуда у торговца козьим дерьмом родовое имя?! – ухмыльнулся комендант, становясь с каждым бокалом крепкого вина все развязнее.

– Слушай меня, Шак, дважды повторять не буду, – произнес Южанин, гипнотизируя пленника строгим взглядом из-под нахмуренных бровей. – Тебе повезло! В Тарвелисе ты еще не успел напакостить, поэтому тебя не казнили. Мы не любим миоксцев, поэтому не дали им забрать тебя с собой. Славная Гильдия лекарей и аптекарей не пачкает руки о шарлатанов, таких как ты, именно по этой причине тебя не искупали в сточной канаве и не выкинули, как шкодливого пса, за ворота!..

– Вам от меня что-то нужно, господин управитель, и поэтому вы снизошли до беседы с жалким ничтожеством, – продолжил логическую цепочку бродяга и, тут же спохватившись, обругал сам себя за несдержанность очень нехорошими словами.

Южанин не ударил осмелившегося перебить его пленника, но одарил недобрым взглядом. Комендант, напротив, положительно отнесся к выходке бродяги и громко заржал. Со двора рыцарю ответило несколько застоявшихся в стойле жеребцов.

– Я оценил твою догадливость, но если еще раз перебьешь, отрежу язык, – не повышая голоса, предупредил управитель и продолжил: – У Святой Инквизиции слишком много забот, чтобы давить всяких мерзких букашек. Мы можем тебя отпустить, а можем и казнить, поскольку мы – власть, а имя тебе – никто. Да, ты прав, нас заинтересовали некоторые твои…способности, и кое-чем ты мог бы нас отблагодарить за сохранение твоей никчемной жизни.

– Жизнь без денег не всласть, – скромно заметил Шак и многозначительно отвел взгляд к потолку.

– Сделаешь дело, и мы тебя наградим, – легкая усмешка пробежала по губам говорившего, явно имевшего опыт в купеческом деле и знавшего, что такое торг. В данном случае он был вполне уместен. – Провалишь – погибнешь без нашего участия, а откажешься – и мы прирежем тебя прямо сейчас.

Как по мановению волшебной палочки, в руках городского главы появился острый кинжал. Конечно же, он не опустился бы до собственноручной казни пленника, но решил припугнуть. Надо сказать, довольно неуместно и примитивно.

– Не откажусь, не дурак, – заверил Шак, даже не оторвав взор от потолка, чтобы взглянуть на оружие. – Мне уже давно нечего терять, но предупреждаю сразу: за похлебку и корку хлеба пальцем не пошевелю, режь глотку хоть сейчас.

– У тебя будет очень наваристая похлебка, собственный дом и множество всякой другой ерунды, но только в том случае, если справишься.

– Тогда к делу, милостивые господа, к делу! – необычайно быстро согласился помочь городским властям бродяга. – И развяжите вы эти проклятые веревки, руки затекли, не дай бог, откажут, от меня толку не будет.

Зачахшие деревья и черная-пречерная земля под ногами. Гробовое безмолвие, отсутствие привычного щебетания птиц. Скрежет гнущихся от ветра стволов. Уродливые грибы, в два раза больше трухлявых пней, на которых они росли. Зловонные запахи ядовитых испарений, стелящихся по земле и видимых даже невооруженным глазом. Догнивающие останки людей и обветшавшие строения, покрытые плесенью и каким-то желто-зеленым налетом. Вдали человек, одинокая фигура, неторопливо бредущая по дороге среди остовов карет и повозок…

Шак выругался и открыл глаза. Такое с ним случилось впервой. Он часто видел непонятные сны, но никогда не грезил наяву. В тот краткий миг, когда управитель перерезал уже последнюю веревку с его руки, глаза бродяги внезапно закрылись, и у него в голове пронеслось все это безобразие. Поразительно, что в видении присутствовали и запахи, и звуки. Он ощущал на языке неприятный привкус, как будто наелся тех самых ядовитых грибов.

«Все-таки я был прав, они что-то подмешали в куэрто, а иначе зачем бы стали приглашать толстощекого лекаря? Вон комендант, его вообще от одного взгляда на эскулапа наизнанку выворачивает…

– Срамоту прикрой! – благородный рыцарь после десятого бокала винца подобрел и кинул бродяге прямо в лицо перепачканное жиром, а местами заляпанное чем-то еще полотенце.

Хоть он сам, мягко говоря, и не был образцом чистоты, но прикладывать к телу омерзительную тряпку не хотелось. Однако против властей не пойдешь, Шак подчинился насилию над его давно немытой личностью и, немного привстав, повязал вокруг бедер липкую и сальную набедренную повязку.

– Так-то лучше, – заявил Конхер, а затем протяжно зевнул и, потеряв к дальнейшему разговору всякий интерес, развалился прямо на столе.

– Не волнуйся, вскоре ты отмоешься и получишь новую одежду, но не богатую…Деревенское рванье будет тебе в самый раз…– нехорошо, не по-доброму улыбнулся управитель.

– Рванье, так рванье, – пожал плечами бродяга, которого трудно было удивить поразительной щедростью сильных мира сего.