Ольга Ромашкина - Химера, будь человеком!

Наверху было не то что красиво, а ужасно красиво. Горы оказались уходящим вдаль хребтом, конец которого я даже не видела. Гора, по которой я карабкалась, как мне показалось целую вечность (на самом деле темнеть только начинало), стояла на приличном возвышении. В отдалении, будто падая в низину но, не уступая в высоте и даже превышая ту, на которой находилась я. А вдалеке виднелись гиганты и вовсе уходящие под небеса, вызывая уважение и фобию, нет, не высоты (хотя кто знает, не пробовала), а холода. Я внутренне содрогнулась, отгоняя, нахлынувшую мерзлявость. Так что можно сказать я преодолевала высокое предгорье.

Спускаться было легче, но усталость с непривычки, видимо, давала о себе знать. Шкет заметно нервничал, царапая спину, а мне было всё труднее, слабость росла, и непонятно откуда взявшийся озноб только усложнял мой спуск. Осталось уже не так высоко, но если упаду, будет проще замазать, чем отскрести.

Приземлившись на землю (читай сползая) я готова была пасть прямо здесь и забыться праведным сном. Но кое-как добрела до грота, надела куртку и положив под голову рюкзак легла (читай упала и скукоршилась). Уже проваливаясь в спасительный сон, что-то промямлила прыгающему вокруг меня Шкету.

Глава 4

Какое же здесь необыкновенно красивое небо! Уже появился розовый ореол на широком горизонте. Вот-вот явится светило, очнувшееся ото сна, заставив уйти загадочную темноту. В воздухе витает луговой аромат и пахнет свежестью уже вступившего в свои права утра. Слышатся далёкие трели птах, жаворонки, наверное. Просто я не припомню, кто из пернатых отваживается подниматься в такую рань кроме упомянутого жаворонка да петуха. И если жаворонок услаждает слух всякого, то петуха, тот же всякий, готов прибить, едва заслышав. Что собственно, ничуть не огорчает шпороносную тварь.

Я перестала притворно жмуриться, дабы продлить лежебоковаляние, сладко потянувшись. Всё моё тело тут же сказало много лестного, после проведённой ночи на камнях, что всё-таки не убило моего оптимизма.

Поднявшись, я осмотрелась, это оказался неглубокий грот в горе, которую я вчера с таким «героизмом» преодолевала. Хотя в кавычки уместнее, наверное, было бы взять слово «гора», но мне хватило и её.

На моё счастье, обнаружился и маленький родничок, чем я незамедлительно и воспользовалась, умывшись и напившись. Есть хотелось неимоверно, жалкие остатки шоколадки не смогли утолить голод и заткнуть ворчание желудка, жившего мечтой о своей сытости. Я собрала свои скудные пожитки, запихнув в рюкзак и куртку. Повесила его на плечи и только собралась выйти из грота, как появился прямо перед носом Шкет. До смерти напугав меня, я и думать про него забыла. Я уже открыла рот, чтобы сказать в лоб мелкому пакостнику много чего «доброго», но сии обороты умерли, едва родившись. Вид напуганного моей реакцией Шкета, у которого наблюдался односторонний тик глаза, заставил меня умолкнуть. Я плюнула, засмеялась, и для проформы ворча, поймав на руки пушистого обормота, пошла дальше.

И никто не заметил, как серой дымкой праха рассыпался небольшой листочек, на который угодил плевок юной химеры.

— Ну что, вперёд! — подмигнула я Шкету, подсаживая его на спину. — Через терни к… признакам жизни, и плодам цивилизации в виде столовой, — уже шепотом произнесла я.

Идти было легко, выпавшая роса уже благополучно испарилась. Жаль плеер не работал, сейчас для полного счастья не хватало только музыки, ну и еды, но я старалась об этом не думать.

Солнце стояло уже высоко, когда вдалеке я заприметила населённый пункт. По мере моего приближения слышался и явный шум большого скопления народа. Ох, много бы отдал Акакий Мстиславович, чтобы добиться такого результата на своём экзамене. Я стояла открыв рот, подобно барану, который пялится на новые ворота.

Передо мной действительно были широко открытые ворота, хотя напрашивалось слово Врата, ибо своими размерами они потрясали. Собственно как и забор окружавший, наверное, всё же город. Народ валил в них толпой, как-то странно одеты и поодаль виднелась, Шкет ущипни меня…, стража. В одинаковой одежде и поверх что-то вроде кожаной удлиненной жилетки и с внушительным мечом на поясе. Придя в себя и уже закрыв рот, дабы мошкары не наглотаться, я поспешила смешаться с толпой, потому как на меня недвусмысленно начинали пялиться. Ну ещё бы в таком-то инородном наряде. Однако я зря переживала быть замеченной, едва я пересекла границу врат, как стражники загомонили. Приглядевшись, я заметила, как они били себя по груди, чтобы потушить что-то вспыхнувшее. Чем я и воспользовалась, поспешно углубляясь внутрь города.

Ярмарка (поэтому и было столько народа) раскинулась, как я поняла по всей главной улице, сильно напоминая Черкизовский рынок. Лотки чередовались с палатками и прямо таки Шамаханскими шатрами. Окружавшие меня люди были заняты рассматриванием товара, чего не скажешь о торговцах, подозрительно глазеющих на меня. И я решила, прежде чем эти нехорошие взгляды перейдут к действиям, надо бы разжиться подходящей одеждой, и едой.

Воровать была не приучена, да и чуждо мне это, посему надо было что-то продать, сомневаюсь, что у них в ходу рублики. Из подходящего были только ножи, и я занялась поисками скупки всякой всячины, ну или оружейной лавки.

Я нашла искомое довольно таки быстро, правда искать было неудобно, я шла глядя в землю, чтобы не нарваться на любопытствующих. Вывеска гласила «Лавка Ырга» и изображены какие-то секиры. Я осторожно вошла, не смея продвинуться дальше порога и начала осматриваться. Внутри помещение оказалось более просторным, чем снаружи, чуть поодаль была видимость прилавка. Ну что же, торговаться я умела, особенно под настроение…

— Ну и какого выргала ты там стоишь, или говори, что надо или проваливай.

— Здрасте. — Это всё, что я могла из себя выдавить. На меня смотрел гном. Сказки сказками, но тут передо мной стоял живой прототип Гимли. Пока я стояла, глупо хлопая глазами, гном покраснел, то ли от смущения, то ли от недовольства.

— Вот принесла нелёгкая дыярду мздурную. — Начал он ворчать, точнее продолжал.

— Я потенциальный клиент, нечего слюной брызгать попусту. — Ответила я возмущённо. Эта самая дыярда, да ещё и мздурная, мне очень не понравилась. Хоть я и не знала, что или кто это такое, но определённо что-то нехорошее. Однако это позволило мне быстро очухаться от удивления и прийти в себя. Гном, слегка обалдев но, довольно пошамкав губами, пошёл за прилавок.

Пока я рылась в рюкзаке, гном меня осмотрел, но никакого подозрения и недовольства я в его глазах не увидела, только настороженность.