Дмитрий Сорокин - Оберег
Впрочем, рабом он был недолго. Поначалу печенежским мальчишкам очень нравилось задирать молчаливого светловолосого раба, но когда они с изумлением узнали, что ему вполне по силам победить в драке не менее пяти ровесников одновременно, отношение к нему мгновенно изменилось. Теперь они брали его в свои игры, как равного. Все решил случай. Как-то в Лукоморье Хичак, сын кагана, стремясь доказать, что ни в чем ему нет равных, решил переплыть залив шириной версты в две и вернуться назад. Туда он доплыл успешно, но на обратном пути силы оставили его, и мальчик стал тонуть. Друзья закричали и посыпались в воду, спеша на помощь. Вместе со всеми прыгнул и белобрысый раб со странным именем Рыбий Сын. Очень быстро он оставил всех остальных далеко позади, доплыл до Хичака, держащегося на поверхности из последних сил, и вытащил его на берег. За спасение жизни сына кагана Рыбий Сын тем же вечером получил свободу и стал полноправным членом племени. С тех пор между ним и Хичаком установилась крепкая дружба. Рыбий Сын был принят в род кагана, он рос и воспитывался вместе с сыновьями вождя племени. Когда пришла пора постигать воинскую науку, Рыбий Сын быстро обогнал сверстников: он был и сильнее, и ловче, и хитрее печенегов. Хичак иногда завидовал ему, но козней не строил, наоборот, всячески приближал к себе. Они вместе пошли в свой первый поход на хазар, и вернулись с победой и добычей. Когда же умер старый каган, Хичак занял его место, и очень скоро прославился как умелый, хитрый, и совершенно безжалостный вождь. Многие печенеги замирились с русами, некоторые даже осели на земле и принялись ее распахивать, выращивать хлеб. Хичак же не желал нарушать обычаи предков, и неоднократно тревожил огнем и мечом рубежи Русского государства. За упорное нежелание сворачивать с избранного пути он приобрел прозвище «Непримиримый». И Рыбий Сын был с ним в каждом походе.
«Боги, боги! Я же резал своих! Какой же я печенег? Печенеги не дают своим детям имя Ждан… У печенегов не бывает таких белых волос и голубых глаз… Зачем мне это все? Ведь Хичак не пойдет на другой край Мира мстить данам за мою мать… Сколько можно крови? И куда мне деваться, я же вырос здесь? Кому я нужен там, на Руси?» — такие мысли частенько терзали его. Он задавал себе вопросы и был не в состоянии правильно ответить на них, и оттого день ото дня мрачнел все больше.
Прошлой осенью произошло еще одно странное событие: откочевывая к югу в поисках хорошего места для зимовки, их племя наткнулось на другое, совершенно незнакомое. Для степняка нет худшего оскорбления, чем чужой шатер на горизонте, и каган погнал воинов в бой. Рыбьему Сыну стоило немалых трудов упросить его не допустить побоища. Хичак был в ярости, и вся эта ярость пролилась на голову Рыбьего Сына. Но воинов каган отозвал; тем более, что незнакомцы нападать не спешили. Они встали возле оврага, в самом неудобном для боя месте, и ничего не делали, ожидая, что будет дальше. Заинтересовавшись, Хичак в сопровождении Рыбьего Сына выехал порасспросить, кто они и что им надо. После долгих попыток понять друг друга, с грехом пополам они выяснили, что это такое же кочевое племя; только родные их степи остались далеко на востоке. Сами же они были заброшены в чужие земли злобной магией шамана соседнего племени, и вот уже тридцать дней ищут дорогу домой.
Пожелав им сочной травы для коней и прочих степных благ, Хичак отпустил их с миром. А десять дней спустя они снова наткнулись на это чужое племя со странным названием «Тыва». Чужаки отчаянно отбивались от втрое превосходивших их численностью хазар. Хичак с хазарами не дружил никогда, и печенеги ввязались в драку. К исходу дня хазары были посрамлены, мало кто остался в живых. А в сражении получилось так, что Рыбий Сын спас жизнь молодому вождю Тывы со странным именем Саян-оол. И, когда пришла пора племенам снова прощаться, потому что нет ничего тягостнее, чем пересекать степь бок о бок с чужаками, этот вождь в сопровождении своего шамана пришел к Рыбьему Сыну.
— Если вдруг наступит день, когда будет тебе совсем плохо — позови меня, и я приду на помощь. Шаман обещал это устроить. — сказал Саян-оол на прощанье. А шаман Калинду просто подошел к нему, посмотрел пристально в глаза, стукнул раз в свой бубен, кивнул и ушел.
А когда в начале зимы длиннобородый демон с лицом чернее ночи украл жену Хичака, Рыбий Сын с радостью окунулся в бесконечную подготовку весеннего похода во имя мести. Это помогало отвлечься от горьких дум и одиночества.
Человек лежал без сна в шатре, закинув руки за голову, и непрошенная слеза ползла по заросшей щетиной щеке. Скорее бы в поход, скорее бы сошел снег! В степи — вольная воля, а встречный ветер выдует из головы все горькие думы. А там, глядишь, и впрямь, жениться можно… Наконец, породниться с печенегами… Но в те минуты, когда он думал о том, чтобы раствориться в племени окончательно, перед глазами вставали зарубленные скоморохи, горящие полянские хаты, убитые мужчины, замученные женщины… Хотелось в голос завыть. Год за годом ломал он голову в поисках ответа, как быть. И никак не мог сделать свой выбор.
Глава 4
Когда Руслан, наконец, продрался сквозь лес и вышел на тракт, уже начинало темнеть. Наскоро перекусил холодными остатками завтрака, вскочил в седло, пустил коня рысью. Радовало то, что тракт оказался весьма наезженным, так что, по зрелому размышлению, богатырь потребовал от коня галопа. Тот поломался было, но с плеткой и шпорами не очень-то поспоришь. Первый час бешеной скачки Руслан вовсю наслаждался встречным ветром, освежавшим лицо и мысли, но потом ветру показалось этого мало, он уже норовил забраться под одежду, пробежаться мурашками от головы до пяток… И мороз крепчал.
Перевалило за полночь. Усталый конь едва держал рысь. В лесу, плотно подступавшему к тракту с левой стороны, кто-то разухабисто гугукал. Справа подо льдом спала река. Руслан с тоской думал, что, по всей видимости, ночевать придется в снегу. Не то, чтобы он боялся простудиться, нет, просто ночлег под какой-никакой крышей был бы не в пример приятнее. Да и нечисть всякая по ночам, бывает, шляется…
Стоило подумать о нечисти, рука сама собой потянулась к оберегам, и первым делом нащупала давешнюю кривую бляху. «Железяку, что ли, с неба свалить — подумал богатырь, — рядом с ней и поспать тепло будет…». Потом ему в голову пришла мысль, что богам может очень не понравиться, что у них так часто таскают драгоценное Небесное Железо, и что тогда они с ним сделают — одним им и ведомо… Да и негоже слабостям своим потакать. А если пятый вырост попробовать покрутить? Интересно, что будет? Вдруг, чего полезное откроется?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});