Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Летучий Корабль

— А спички?

— Со спичками кто угодно справится, — поддразнила Бабушка, — а ты попробуй без спичек… На, держи коробок.

— Без спичек — это только Филин может, — Лиза медленно понесла прыгающий на сквозняке огонек к свече.

Гори-гори ясно, — вспомнил Инго.

Лиза ойкнула — свеча загорелась, а спички, наоборот, погасла. «Я что же, не успела донести огонь до фитилька? Или успела? Или понижалось?» — Она покосилась на брата.

Нет. Не показалось.

Вабушка, кажется, ничего не заметила.

А вот Инго окаменел. Лицо у него стало, как свечкин воск.

А тут ещё лампочка снова загорелась — сама по себе. Неужели «гори-гори ясно» и на лампочки действует, удивилась Лиза.

— Пора мне идти, — Инго поднялся. — служба. Эх, хорошо тут с вами, так бы и остался…

— Ты мне больше ничего не хочешь сказать? — поинтересовалась Бабушка. Лизе стало страшно: голос у брата был такой, что безо всякого волшебного слуха можно было почуять неладное.

— Нет, — ответил Инго очень честно.

— Ну, смотри…

— Это ты нам такую красоту принес? — спросила Бабушка в прихожей, заметив горстку ракушек на подзеркальнике.

— Погоди, тут ещё бубенчик был, — похвасталась Лиза и принялась перебирать ракушки. — Ничего себе! Пропал! Упал, что ли, за зеркало? — пришлось встать на четвереньки. За зеркалом было пыльно. И темно. — Ну вот, нету… Пчхи!

— Будь здорова. Лизка, не горюй, я спрошу у Филина, где такие берут, он знает… — Инго вздохнул, подёргал сестру за рыжий хвостик, потом поцеловал Бабушку в щёку и вышел.

— Бабушка, так ты Инго отпустишь? — как можно более равнодушным тоном поинтересовалась Лиза, закрыв за братом дверь.

— Конечно, отпущу. Надо же ему и отдохнуть когда-то, — смягчилась Бабушка. — Королём работать, знаешь ли, не мёд и не сахар… Если на совесть, конечно. Довожу до твоего сведения, Бетта, что в душ ты идёшь после меня. — И Бабушка закрылась в ванной, но тут же высунулась обратно: — Вот что: можешь пригласить в Радинглен твоего Льва. Мне спокойнее будет.

Лиза подождала, когда раздастся шум воды, и побежала к телефону. Когда взрослые темнят, надо советоваться с надёжными людьми.

— Лизка, ты бы погромче, а? — попросил на том конце провода отличник Лёвушка Аствацатуров.

— Не могу громче! — страшным шепотом ответила Лиза. — Левка, Инго сегодня сказал, что они с Филином собрались попутешествовать!

Лёвушка засопел.

— Твое Высочество, и что? Любой человек имеет право путешествовать. Что ты переполошилась-то?

Лиза озадаченно замолчала.

— И они совершенно не обязаны обо всём тебе докладывать! — занудным голосом продолжил Лёвушка.

— Они нас не берут! Они…

— Лизка, — прервал её Лёвушка, — Лизка, погоди. Это всё не по делу. А по делу — ты что-то опять услышала своим слухом. Так?

Тяжело иметь дело с гениями, но иногда это имеет смысл.

— Да! — Шум воды в ванной всё ещё был слышен. На всякий пожарный случай Лиза прикрыла трубку ладонью. — Они что-то затеяли!

Шум воды прекратился. Лиза немедленно заговорила в полный голос и сменила тему:

— Левка, у тебя какие планы на июнь? Мы думали тебя в Радинглен пригласить, Бабушка поговорит с тетей Соней.

— У тебя там что, полевая обстановка изменилась? — догадался Лёвушка. — Слушай, давай завтра всё обсудим на свежую голову. Я знаю одно надёжное место, где можно спокойно поговорить,

— Это где?

— У нас дома.

Филин открыл дверь маленького букинистического магазинчика, подобных которому на Литейном проспекте немало. В стекле сверкнуло алым закатное солнце. Звякнул колокольчик. Магазин по летнему времени и жаркой погоде пустовал, и продавец уже провожал единственную посетительницу, малюсенькую барышню с рюкзачком, со счастливой улыбкой прижимавшую к груди толстый растрёпанный словарь. С поклоном выпустив её за дверь, высокий надменный красавец в умопомрачительном летнем костюме обернулся к волшебнику:

— Надо же, совсем не замшелая юная дама, а на тебе — занимается мёртвыми языками… Древнегреческий, а?!

— Занималась бы лучше живыми драконами, да, Конрад? — поддел Филин. — Счастливо женатыми, — не сдержавшись, добавил он.

— Гхм, — Конрад смутился, хотя драконов, особенно тех, которым перевалило за восемьсот лет, смутить не так-то просто. — Рад вас видеть, Филин, вы, как всегда, очень кстати, я ведь к вам собирался…

— Привет, Конрад. Как семейство?

— Ничего, Наденька прекрасно себя чувствует, всё полнеет, Константин, вроде, без двоек год закончил… А что наш повелитель?

— Вот о нём-то и посплетничаем, — сумрачно ответил Филин. — Если у тебя найдется минутка.

— У нас дома потрясающий кофе, — сообщил Конрад. — И ехать недалеко. Только вот магазин закрою…

Через несколько минут по Литейному летела идеально отреставрированная старая «Чайка». Под лобовым стеклом поблескивала на цепочке золотая монета с дырочкой.

— Все-таки поразительное ты существо, Конрад, — сказал волшебник. — Вроде, не так давно вернулся, а приспособился к местной жизни уже лучше некуда… Собственностью вон себя обременил…

— А вам, Филин, когда-нибудь случалось видеть нищего дракона? — не без самодовольства спросил Конрад, раскуривая трубку. Руль он придерживал коленом.

— Да я драконов-то видел всего ничего — тебя да Константина, — пожал плечами Филин, с легким беспокойством наблюдая за конрадовскими манипуляциями.

— Так что с Его Величеством?

— Наш повелитель считает, что в нём остались следы Мутаборского колдовства, — медленно проговорил Филин, тщательно подбирая слова. — И намерен это проверить и в случае чего пойти на крайние меры.

— Зачем? — поинтересовался Конрад, обгоняя троллейбус по встречной полосе.

— Затем, что не хочет быть ещё одним Мутабором, — Филин сцепил пальцы. — Он вбил себе в голову, что потенциально опасен. Что заминирован — это его выражение. Его можно понять.

— Но вы ведь так не считаете…

— Я теперь никак не считаю.

— Понимаю-понимаю, — кивнул Конрад.

— Нет, не понимаешь, — Филин помолчал. — Я уверен, что там ничего нет. Руку на отсечение дам. Но чего я не понимаю, так это как могло получиться, что он из этого всего вышел… нетронутым.

— Так он и не вышел, — Конрад вальяжно выпустил колечко дыма. — Он тут приходил меня обо всем расспрашивать — ну так всё понятно, ну, словесник он от природы, посильнее нас, уж извините, а управляться с этим не умеет. Вообще говоря, именно врожденные способности его и спасли. Я вам про это уже говорил, да вы и без меня понимаете. А почему так вышло — по-моему, неважно. Вышло-то удачно, согласитесь. И что мечется он — так ведь смертный, ясное же дело. Перемелется, мука будет…