Ольга Николаева - Я иду искать

— Кофе будешь?

Антон кивнул. Сергей встал и ушёл на кухню. За стеной звякнула посуда, загудела плита. Антон отсутствующим взглядом продолжал следить за становящимся всё короче лучом на полу. Солнце садилось.

Сергей вошёл в комнату, поставил на стол две дымящиеся чашки, подошёл к окну, раздвинул шторы и распахнул створки, впуская в комнату серебристый поток света и ароматный воздух белой ночи. Взял свою чашку, вернулся в кресло. Антон отметил, что его движения обрели свойственную им лёгкость, в них даже прибавилась какая-то звериная грация.

— Хочешь, чтобы я рассказал тебе?

Антон кивнул.

— Ладно. С чего начнём?

— Как становятся… вампирами?

— По разному. Иногда даже против своей воли.

— От укуса?

— Граф Дракула с нами! — фыркнул Сергей. — Нет, конечно. Будешь задавать глупые вопросы, вообще ничего не скажу.

— Извините.

— Ладно, проехали. Не слышал никогда такого выражения — плохая смерть? Плохая, нечистая, дурная. Так иногда в глубинке говорят. Там люди естественнее воспринимают подобные вещи. В общем, смерть, к которой человек не был внутренне готов.

— А люди бывают готовы к смерти? Я имею в виду — молодые.

— Конечно. Не сознательно, разумеется. Та же ваша Лика — авантюрный склад характера, пошла ночью на развалины неизвестно с кем. Такие люди всегда готовы к неожиданностям. Или, допустим, другой вариант, когда человек живёт с внутренней установкой: «Все под богом ходим, может, завтра кирпич на голову упадёт». И если кирпич действительно упадёт, то он умрёт — спокойно. А есть другие, слишком привязанные к этому миру, чтобы спокойно отойти в мир иной. Понимаешь?

— Кажется, да.

— Ещё есть самоубийцы.

— Самоубийцы? Они же — сами, значит, должны быть к этому готовы?

— Нет, не всё так просто. Самоубийца убивает не себя, а то, что видит вокруг. Мир — его враг, вот он и защищается от него, прячется в небытие. А в результате получает тот же мир, но в другом качестве. Не всегда, конечно, но бывает. — Сергей помолчал, потом добавил. — В общем, в иных обстоятельствах физическая смерть — это не смерть в полной мере.

— А вы? Как вы стали… таким?

— Зачем тебе? — Он усмехнулся. — О, боже…. ну ладно, не отстанешь ведь. Я упал с лошади. Неожиданно и неудачно. Последней моей мыслью было: лошадь убежит, мы в лесу, волки. И я потерял сознание — на несколько мгновений. Потом поднялся и пошёл ловить лошадь. Мы оба вернулись домой.

— И всё?

— Ну да. Если не считать того, что при падении я сломал шею. Кстати, по поводу зеркал. Я заметил, что тебя в прошлый раз насторожило их отсутствие. Открой дверцу шкафа, я там оставил одно.

Антон встал, почувствовав, как подрагивают колени, подошёл к шкафу и распахнул дверцу, на обратной стороне которой был прикреплено большое зеркало, отразившее его побледневшее, напряжённое лицо. Сергей медленно поднялся следом и встал у него за спиной. Антон подавился непроизвольно вырвавшимся криком — рядом с ним в зеркале отразился труп. Череп с серой кожей, местами разошедшейся, будто мятая истлевшая бумага, сгнившие губы обнажали высохшие дёсны с неестественно белым рядом зубов и чересчур длинными, острыми клыками. Сергей схватил Антона за плечи и резко развернул к себе, быстро протянул руку, захлопнув дверцу шкафа.

— Всё. Успокойся.

На Антона смотрело живое, лишь слегка бледное лицо, даже клыков между улыбающимися губами видно не было.

— Вы… это… — Антон дрожал, язык не слушался. — Мёртвый… мёртвый?!

Сергей взял его за запястье, провёл его рукой по своей щеке. Кожа была упругой и тёплой.

— Это похоже на мёртвое тело?

Он расстегнул рубашку и прижал ладонь Антона к груди напротив сердца.

— Чувствуешь?

Антон кивнул, ощутив под ладонью слабые ритмичные толчки.

— Оно… бьётся.

— Конечно, — усмехнулся Сергей, отпуская его руку. — Как и у любого живого человека. С той лишь разницей, что если в моё сердце вогнать какой-нибудь острый предмет… ну, скажем, старый добрый осиновый кол, оно не остановится. Нужно лишь найти силы выдернуть кол и соединить края раны — ткани регенерируют сами собой.

— А если… не выдернуть?

Сергей пожал плечами.

— Тогда так и останешься лежать с колом в сердце и обдумывать свою ошибку.

— И не умрёшь?

— Нельзя умереть больше одного раза.

— Так вампира вообще невозможно уничтожить?

Сергей насмешливо прищурился.

— Всё ещё не оставляешь мысли расправиться со мной?

— Нет. Я не хочу этого!

— Я должен поверить?

— Вы же читаете мысли.

— Вот именно.

— Но я правда не хочу.

— Ты сам не знаешь, чего хочешь. А это хуже всего. Тебя тянет ко мне, но больше всего ты боишься, что об этом догадается Макс.

Антон опустил глаза и молча кивнул.

— Когда рядом с тобой Макс, ты вместе с ним строишь планы, как уничтожить меня. Когда ты остаёшься один, тебя тянет сюда, хоть я ничего не делал для этого, наоборот, в прошлый раз я постарался напугать тебя. Но когда я рядом, ты сам хочешь стать таким же. Ну что, я прав?

— Да… А это возможно? Мне стать таким, как вы — возможно?

— Я же рассказал тебе.

— А это всё? Вы всё рассказали?

Сергей немного помолчал, не глядя на Антона.

— Есть ещё путь, но… — Он поднял глаза и внезапно улыбнулся. — Как-нибудь потом. Если это «потом», конечно, будет.

— Но почему? Почему потом?

— Потому что сейчас тебе этого не нужно. Или потому, что я так хочу. Не имеет значения.

— Почему вы так говорите?

— Потому что и Макс, и я, мы одинаково честны с тобой. А ты постоянно врёшь, в первую очередь — сам себе.

Не дожидаясь реакции Антона на его слова Сергей взял пустые чашки и вышел из комнаты, через несколько мгновений послышался звук льющейся из крана воды, звяканье посуды. Антон огляделся. На кровати, поверх смятого одеяла, валялся знакомый ему кожаный пиджак. Стараясь не думать о том, что он делает, Антон подошёл к кровати и, продолжая настороженно прислушиваться к звону посуды и плеску воды из кухни, нащупал карман пиджака. Пусто. Стараясь случайно не сдвинуть пиджак, Антон нашёл второй карман — в нём лежали зажигалка и жетон метро. Замирая от страха, он продолжал аккуратно ощупывать мягкую кожу. Вот внутренний карман, в нём что-то прямоугольное… бумажник. Ключа не было нигде. Антон осторожно, стараясь не издать ни звука, сел обратно на стул. Он чувствовал себя отвратительно, ни разу в жизни ему не приходило в голову рыться в чужих карманах и теперь щёки заливала горячая волна стыда.

На кухне продолжала шуметь вода, было похоже, что визит следует считать оконченным. Антон поднялся и прошёл в полутёмную прихожую, единственным источником света в которой была открытая дверь комнаты. Сергей даже не удосужился выйти, чтобы проводить гостя. Антон выглянул в ведущий на кухню маленький коридорчик.