Леонид Кудрявцев - Меч некроманта

— Ты прав. Вот, держи.

Сунув саблю в ножны, Аббас встал и, стряхнув со своего богатого одеяния песок, сказал:

— Все-таки, кое-что от этого приключения с лампой я выиграл.

— Хаддас, — промолвил крысиный король.

— Он самый. Как только задуют холодные ветры, а песчаные духи удалятся в подземные, заброшенные города, я обрушу свои войска на его владения. Думаю, эта война будет достаточно интересной.

— Это меня уже не касается, — сказал крысиный король.

— Вот именно. Кстати, что ты имел в виду, когда сказал, что почти удовлетворен?

— Ты поступил очень разумно, когда решил вернуть мне имущество и разрешил уехать. Однако, если ты еще выдашь мне некоторую сумму золотом, это позволит мне увезти лампу дальше. Тебе не кажется, что ты в этом заинтересован?

9

Песчаная рыба хрустела песком и ритмично работала плавниками.

У джинна слегка болела голова. Он даже отказался купаться в бассейне и прогнал гурий в дальний конец лампы, подальше с глаз.

Голова у джинна болела потому, что он не любил тряски, неизбежно возникающей при переездах. Впрочем, еще меньше он любил, когда его лампа веками лежала в какой-нибудь сокровищнице или просто, например, в расщелине скалы. Еще ему не нравилось ждать, хотя почти все свое время он занимался именно этим.

Впрочем, возможно, скоро его долгому ожиданию придет конец. На крысиного короля у джинна надежды было мало. Все-таки тот, и в самом деле, не был человеком. И значит, в старую как мир ловушку трех желаний он не попадется.

Но все-таки... кто знает? Вдруг крысиный король соблазнится? Уж больно условия для этого идеальные.

Загадать лишь одно желание... А что, если он все-таки решится? И если такое случится, то хватит ли у крысиного короля ума, узнав исключения из правил, сообразить, что из исключений могут быть свои исключения?

Если этого не произойдет, то один джинн, очень уставший сидеть в лампе, получит свободу. Крысиный король слишком часто общается с людьми. Кто знает, вдруг он, хотя бы в небольшой степени, заразился их безумием, хотя бы немного стал на них похожим?

И еще... Он не имеет права без разрешения владельца лампы читать его мысли, а уж тем более, пытаться на него как-то воздействовать.

Но кто может ему запретить наблюдать за происходящим вне лампы, а также читать мысли тех, кто находится достаточно близко? И даже не только читать, но и иногда незаметно подсказывать какие-то действия.

Почему бы не попытаться это использовать?

Раз он не может воздействовать своим колдовством на крысиного короля, то почему бы не попытаться использовать кого-то другого? Кто запретит попробовать? Кто может ему помешать вернуть себе свободу именно таким образом?

Последняя мысль понравилась джинну настолько, что он даже хихикнул.

Часть вторая: Королевская кровь

10

Проснувшись, Миротворица сейчас же оказалась в реальном мире.

Ощущение соприкосновения с ним, словно грубой наждачкой содрало с нее обрывки воспоминаний о самых сладостных снах, вернуло некие забытые на время, за ненадобностью, умения.

За ненадобностью? Теперь она в них нуждалась, поскольку настало время применить их на практике. Торопиться она не собиралась. К чему бы это? Но и слишком медлить не стоило. Иначе ее любимые сны могли развеяться, исчезнуть, сменить хозяина. А терять их не хотелось.

И значит...

Она мысленно улыбнулась.

Нет, нет, она не поддастся недостойной торопливости. Иначе ее пробуждение может закончиться неудачей. А вот довести все до конца, до логического завершения... Это было в ее стиле. В стиле Миротворицы. Причем, остальные воплощения об этом великолепно знали. И надеялись.

Нет, она не могла их разочаровать, уронить свой с таким трудом заработанный авторитет. Авторитет — великая штука. Сначала ты работаешь на него, потом — он работает на тебя.

Впрочем, промахнуться она могла. При ее работе обойтись без промахов было невозможно, но отнестись к своему делу спустя рукава...

Такому — не бывать. Особенно если учесть, что враг в этот раз не идеален, далеко не идеален. И опыта у него маловато. А вот у нее опыт просто огромный. И это имеет значение.

11

Сиреневая пустыня закончилась. Песчаные бури, редкие оазисы, миражи неведомых городов, задумчивые, греющиеся на барханах ящерицы, призраки торговцев родниковой водой, и неистребимый запах сирени остались позади.

Песчаная рыба последний раз взмахнула хвостом и остановилась. Крысиный король спрыгнул на землю, хлопнул ее по голове и, поправив кожаную, прочную перевязь, на которой висел кривой заркурианский меч, пристроив на спину не очень тяжелый мешок с пожитками, осторожно ступая по горячему песку, зашагал к четкой, слово прочерченной циркулем, неширокой черной полосе. За ней начинался сплошной ковер из фиолетовой травы и кустарника, здорово смахивающего на заросли колючей проволоки, усеянные узкими розовыми листочками и огромными цветами с толстыми, желтыми лепестками.

Шагая к границе пустыни, крысиный король пытался прикинуть, как далеко находятся ворота в следующий мир. Скорее всего, до них было еще далековато. Хотя кто знает? Миры цепи — разнообразны и разительно отличаются друг от друга. Возможно, этот — маленький и достичь его конца удастся завтра, а то и сегодня? Таким образом, количество ворот, отделявших его от родного мира, станет меньше на одну единицу.

Всего лишь на одну.

Сколько их осталось? Около десятка? Немало, действительно — немало.

Вздохнув, крысиный король прислушался к тому, как за спиной тяжело дышит песчаная рыба. Похоже, за границу пустыни она выползать не хотела. Или не могла. И значит, далее ему предстоит идти пешком.

Что ж, не в первый раз.

Он подумал, что негоже просто так бросать того, на чьей спине пересек пустыню и вернулся. Рыба заурчала и медленно, устало, зашевелила хвостом. Крысиный король снял с нее седло, поставил его на песок и сильно хлопнул по покрытому крупной, желтой чешуей боку.

— Пора расставаться. Спасибо за службу, — сказал он. — Отпускаю тебя.

Эти слова разрушили заклинание подчинения и песчаная рыба, вдруг забыв об усталости, отчаянно работая плавниками и хвостом, стала погружаться и буквально ввинтилась в песок. Ее бывший владелец едва успел отскочить в сторону, как она уже исчезла.

Усмехнувшись, крысиный король двинулся прочь. Немного не дойдя до черной полосы, он не удержался и все-таки оглянулся, окинув взглядом воронку, образовавшуюся на том месте, где исчезла рыба и стоявшее на ее краю седло.