Валерий Иващенко - Маленькая ведьма

Линн подумала чуть, и высказалась в том духе, что по свету на реке делать нечего. А вот в лесок какой забиться, да поглуше и от деревень подальше, это было бы самое лучшее. От холода и неподвижности её малость пробирал озноб - отсыревшие лохмотья почти не грели.

Зугги почесал лохматую голову и согласился. Осмотрелся вновь и сел за вёсла. Сильными и частыми гребками он в пару ангов (анг - напомню, сто сетангов, сто секунд) пересёк реку, на ходу объяснив, что на этом берегу деревня совсем рядом - а вот на том как раз лес хороший и есть.

И действительно - заросли оказались такие, что никогда не высовывавшим из города нос подросткам показались чуть ли не сказочными джунглями. Однако дрорда признаков беспокойства не подавала, и Линн зачем-то шёпотом сообщила остальным, что вблизи никого нет. Кивнув, Зугги выбрал место, где упавший ствол был наполовину в воде, наполовину на суше, и подогнал плоскодонку туда.

Девчонка, нагрузившись котомками и тяжеленным узлом с давешней добычей и инструментами кузнеца, вспорхнула по дереву с лёгкостью никогда не виданной ею белки. А вот мужчинам пришлось попыхтеть, чтобы вытащить и спрятать в прибрежных кустах лодку.

Запомнив место, они прошли немного вглубь леса, поднимаясь выше - там по крайней мере было не так сыро. Зугги прихватил с собой вёсла и парус, заметив, что так положено.

- Мало ли - от дождя укрыться, да под себя постелить.

Под толстой и величавой елью, при виде которой Сопля восхищённо разинул рот, оказалось сухо и весьма уютно. Зугги постелил парус, бросил рядом вёсла, а Линн со вздохом облегчения опустила туда же свою ношу.

То ли от свежего воздуха, то ли от незнакомых, но отчего-то приятных и кажущихся родными запахов голова немного кружилась. А может - и от бессонной ночи. Но прежде чем завалиться спать, следовало решить и сделать ещё немало чего.

Первым делом Линн упорхнула в густые заросли какой-то колючей ягоды и с облегчением присела - ибо терпеть ей пришлось долго. Подумав, присыпала место и даже утрамбовала ногой в грубом башмаке. Прислушалась.

Тишина утреннего леса пугала. В городе такого не бывает - всегда есть какой-то шум. Если не деловитый гам от работных людей, то крики и перебранка. Если не цоканье копыт и грохот грубо окованных железом колёс по брусчатке, то звон колокола с ратуши. А здесь… легчайшее, нежнейшее перешёптывание древесных крон о чём-то своём, вечном. Да неуверенное пиньканье какой-то пичуги невдалеке.

На плече завозилась Синди. Дрорда всю дорогу так и продрыхла - цепко ухватившись за ткань на плече всеми четырьмя лапками и завернувшись в крылья, как старая художница Амарга в свою шаль. И беззаботно спрятав удлинённую остренькую мордашку под правое - всегда правое крыло.

Синди открыла глаза - оранжево-золотистые, с вертикальным чёрным зрачком. Со вкусом и заразительно зевнула, обнажив остренькие зубки и на миг высверкнув тонким, раздвоенным на конце язычком. Затем осмотрелась, недовольно фыркнула, дёрнув ушком. И требовательно заклекотала прямо в ухо. Ах, ну да - большая, толстая и зелёная…

- Ищи лягушку, Синди! - шепнула ей Линн и направила стопы в ту сторону, куда спланировала немедля сорвавшаяся с плеча дрорда.

Когда маленькая негодница хотела, она летала совсем бесшумно. Под ногами уже начала чавкать прибрежная сырость, когда из быстро тающего тумана вынырнула Синди и порхающим на ветру листом закружила, указывая направление. Линн разулась, и стала прокрадываться дальше с максимально возможной осторожностью.

Однако здешние квакуши оказались совсем непугаными, и девчонка легко оглушила толстой, заранее прихваченной веткой такую замечательную толстушку, что засомневалась и сама - осилит ли Синди такую?

Однако дрорда, горящими восторгом глазёнками разглядывая вожделенную добычу, сразу цапнула её всеми четырьмя лапками - едва Линн вытащила оглушённую лягушку из реки. Трепыхая крылышками, радостно пискнула - и утащила на берег. Всё бы хорошо с этими малышами-дракошками - огня не боятся, сообразительны сверх меры. Но вот вода и водная стихия для них ещё более ненавистны, чем для кошек. А посему Линн, высмотрев, что поблизости больше не осталось достойных Синди экземпляров, развернулась и побрела по мелководью обратно, беззаботно раздвигая осоку.

- Где ты была? - укоризненно буркнул Зугги в её сторону, когда она, треща под ногами ветками так, что слышно было за пол-лиги, добралась к месту стоянки. (лига - ну, пусть будет километр)

Линн молчала, разглядывая бледного, прислонившегося к старой сосне Соплю. Лицо его с закрытыми глазами побелело, заострилось - и, несмотря на утреннюю прохладу, по лбу сбегали крупные капли пота. Он учащённо и как-то мелко дышал.

- Вишь, парнишку скрутило. Болесть подхватил, или съел не то… - старый кузнец озабоченно поковырялся в своей заплечной сумке, позвенел чем-то и извлёк клёпаную жестяную кружку.

- Воды принеси, штоль… сейчас взвару сделаю, - и он стал собирать хворост для костра, выбирая ветки посуше - чтоб не дымили.

Девчонка и тут промолчала. Взяла кружку и потопала обратно к реке, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Она сильно сомневалась, что Сопле поможет отвар из трав. Ведь не просто же так она ещё там, в купеческих покоях, "забыла" предупредить напарника в том выложенном плиткой коридоре, чтобы ступал за ней след в след. Вот и вляпался тот в некую магию. Что это было не охранное заклинание, подымающее трезвон на весь дом, она углядела сразу - нет, это было что-то весьма зловредное, неспешного действия. И у Линн в голове тут же молнией созрела идея.

Ну не было Сопли в её дальнейших планах…

Когда она вернулась - уже гораздо тише, ибо свои башмаки сыромятной кожи связала кожаной ленточкой и повесила на плечо - оказалось, что Зугги стоит на коленях перед кучкой хвороста и стучит железкой по кремню. Искр сыпалось вполне достаточно, но трут чуть отсырел и упрямо не хотел загораться. В конце концов, кузнец промахнулся, заехал себе по пальцу, и только плюнул от злости.

Линн внутренне усмехнулась. Погладила на плече осоловевшую после более чем сытного завтрака Синди, сняла её и поднесла к кучке хвороста.

- Лю! - сказала она и постучала свободной ладошкой по сложенным шалашиком веткам.

Старый Зугги с интересом и недоверием смотрел, скептически скорчив морщинистое лицо. Но едва девчонка успела отдёрнуть от растопки руку, как дрорда смешно дёрнула тонкой шейкой, раскрыла махонькую пасть, словно собиралась извергнуть обратно останки несчастной квакуши - и плюнула на дерево ослепительной вспышкой огня.

Почти сухие сосновые ветки занялись сразу, будто на них плеснули земляного масла. Линн даже сама подивилась, насколько точно Синди соразмерила свои способности.