Александр Бушков - Чернокнижники

Рокотов вмешался:

— То есть, обстоит так… Сначала произошли эти три вспышки, а потом, когда Аболин обосновался в Замоскворечье, и пошло косяком их главное, как ты выражаешься, количество… Я прав?

— Абсолютно, — хладнокровнейше произнес профессор. — Все так и обстояло… и что же? Ах да… Я полагаю, Аркадий Петрович, вы уже знакомы с гипотезой Романа? Гласящей, что означенный Аболин пропутешествовал к нам из восемнадцатого столетия? Которое с тех пор не раз посещал вновь и возвращался? Знакомы? Я так и подумал…

— Покажи список, пожалуйста.

— Да Бога ради. Изволь.

Рокотов буквально выхватил у него лист, развернул перед Савельевым и принялся тыкать в те или иные даты концом бесцеремонно ухваченного со стола профессора карандаша:

— Вот, посмотрите, Аркадий Петрович… Здесь, здесь и здесь… Всякий раз, как Липунов с Ниной Юрьевной приезжали к Аболину, происходили вспышки. Промежуток в три дня, в два, снова в два… Как будто…

Витковский подхватил, не скрывая насмешки:

— Как будто Аболин всякий раз возил своих дорогих гостей, так сказать, к себе домой. Полюбоваться Москвой времен Елизаветы Петровны, мушкателя отведать, на далеких предков поглазеть, развлечься, одним словом так, как мало кому доступно…

— Но это все прекрасно укладывается в систему… — сказал Рокотов.

— Роман, прости великодушно… — поморщился профессор. — Но, если рассуждать с позиций холодной логики, ничего никуда не укладывается. Я ученый. Я обязан учитывать факты, а не фантазии и иные домыслы. Совпадения можно усмотреть в чем угодно, если желаешь, могу тебя снабдить парой-тройкой серьезных трудов по этому именно вопросу.

— Ничего я в них не разберу, — угрюмо отозвался Рокотов. — Там же наверняка одна математика да формулы…

— Формула — это как раз и есть факт… Да, существует Аболин, личность, судя по составленному на него делу, и в самом деле странноватая. Да, существуют вспышки. Но можешь ты мне доказать связь меж тем и другим? Конкретными, серьезными, неопровержимыми фактами? Боже упаси, я от тебя не требую формул и расчетов… но покажи ты мне хотя бы донесение агента, который наблюдал своими глазами, как Аболин загадочным образом возникал, или наоборот, пропадал, словно в воздухе растворяясь… Есть такие донесения? Вообще, есть очевидцы?

— Нету, — глядя в пол, сознался Рокотов.

— Вот видишь… — голос профессора приобрел официальный тон. — Аркадий Петрович, вы, насколько мне известно, посланы сюда, называя вещи своими именами, посмотреть своими глазами, что у нас тут творится? Как несомненный специалист в путешествиях по времени?

— Да, пожалуй, именно так это можно охарактеризовать, — кивнул Савельев. — Никакого официального расследования не ведется, хотя, я, конечно, здесь нахожусь по приказу начальства…

— И следовательно, вас интересует мое мнение?

— Крайне, — сказал Савельев.

— Меня никак нельзя назвать специалистом по физике Времени, — сказал Витковский. — Моя научая специализация лежит в другой области, — он показал взглядом на карту. — Однако, учитывая круг моих служебных обязанностей, пришлось пройти и факультативный курс по означенной физике. Выражаясь просто, меня обучили неким основам. Чтобы я мог, возникни такая надобность, определить, с чем имею дело. Наша аппаратура предназначена для качественно иных задач, нежели ваша, но все до единого перемещения по времени она тоже отмечает регулярно и бесперебойно, — он улыбнулся. — Так что всякий раз, когда кто-то у вас отправляется в путешествие или возвращается из оного, у нас это становится моментально известно… ну, разумеется, строго ограниченному кругу лиц. Большинство наблюдателей и знать не знают, с чем имеют дело, они просто старательно выполняют инструкцию: при появлении такого-то явления внести его в ежедневную сводку… К чему я веду? Да к тому, что я прекрасно осведомлен, как выглядит сигнал, свидетельствующий, что произошло путешествие по времени. Я не знаю, что такое «вспышки Рокотова». И никто пока не знает. Но в одном можно быть уверенным твердо: они не имеют ни малейшего отношения к «сигналу о путешествии». Ни малейшего. Схожести ни на йоту. — он покопался в бумагах на столе и извлек небольшой лист, испещренный цифирью. — Когда я узнал, что к нам едет представитель батальона, попросил сделать лишний экземпляр… Это — наше официальное заключение о природе «вспышек». Точное их описание, из которого следует, что они не имеют ни малейшего сходства с «сигналом о путешествии». Экземпляр для вас. Я сейчас же распоряжусь должным образом зарегистрировать его в секретном делопроизводстве, и вы увезете его с собой. Покажете вашим физикам, и они, вне всякого сомнения, моментально подтвердят вам, что я прав… Я думаю, этого довольно? Впрочем, если вам нужно от меня что-то еще, говорите без стеснения. Мне поручено оказывать вам любое содействие.

— Благодарю вас, — сказал Савельев. — Я и не представляю, что мне еще может понадобиться… Быть может, полный список дат, когда появлялись вспышки? И мест их появления?

Откровенно говоря, после всего, что он услышал от компетентного, несомненно, человека, никакой писанины увозить с собой не хотелось. Однако он пребывал в официальной командировке, так что следовало обзавестись бумажной отчетностью. Пожалуй, и в самом деле нелишним будет передать батальонным физикам здешнее заключение — потому что слова к секретному делопроизводству не подошьешь…

— Ну, разумеется, — с самым благожелательным выражением лица кивнул профессор.

Он проворно присоединил к заключению еще несколько бумаг, коснулся кнопки на столе. Через считанные секунды появился секретарь, выжидательно остановился у стола. Витковский протянул ему бумаги:

— Мишель, зарегистрируйте немедленно. Основание: выдано поручику Гатчинского гвардейского батальона Савельеву. Мое распоряжение. Составьте, я подпишу. Выполняйте.

Плечистый молодой человек энергично кивнул, взял бумаги и практически бесшумно покинул кабинет. Витковский, улыбаясь, развел руками:

— Ну вот, никаких бюрократических проволочек. Вы у нас еще пробудете какое-то время? Отлично. Если вам потребуется что-то еще, обращайтесь без церемоний. Как-никак служим в одной конторе… А теперь, коли с официальной частью покончено… Чаю, быть может? Или чего-нибудь покрепче?

— Нет, благодарствуйте, — сказал Савельев. — Уже напоен вдосыть, если попадете в наши края, ответим таким же гостеприимством…

— Когда-нибудь обязательно постараюсь выбраться, — серьезно сказал Витковский. — Хоть одним глазком взглянуть на ваши увлекательнейшие дела… — он покосился вбок, воздел глаза к потолку и шумно, страдальчески вздохнул: — Роман, ну что же ты смотришь на меня волком? Ты же офицер, не мальчишка, должен понимать… Ну не могу я включать в официальные бумаги, предназначенные для батальона, твои, как бы поделикатнее… соображения. Не могу, и все тут! Хотя бы из чистой субординации. Ты по службе подчинен не мне, а Бахметьеву, о чем, конечно же, прекрасно помнишь…