Пэт Ходжилл - Верхом на раторне

— Жур, оставайся в поле зрения, — позвала она барса, который трусил впереди, усердно всё изучая. Слепой от рождения, он видел только то, что видела она, и всегда помнил об этом, но для неё это было всё ещё непривычно.

Пропал.

Был бы Тори рад, если бы она исчезла, ушла из его жизни, так же внезапно, как и опять появилась?

Сбежать, думала она, прежде чем он расскажет встревоженным офицерам, зачем он привёл её сюда, прежде чем он докажет этим, что действительно безумен, как они все боялись — или надеялись.

Серод снова заворчал. — Это оскорбительно! — воскликнул он. — Ты сестра Верховного Лорда, его единственный кровный родич, оставшийся в живых, но он уделил больше внимания этой чёртовой серой кобыле, чем тебе!

— Британи — винохир, основательница рода. Её возраст не меньше чем у Ардетов, возможно она старше Падения.

И умная. И смелая. Представите себе, она прошла весь сложный путь из Южных Пустошей, чтобы воссоединиться с выбранным ею хозяином, приведя вместе с собой своего далёкого потомка. Шторм, винохир квартерон, был гораздо умнее обычной лошади, но по сравнению со своей прародительницей казался идиотом.

— Чёрт возьми! — воскликнул Серод, молотя по ещё большей паутине. — Это не ваше место!

Джейм вздохнула.

— Это вопрос, не так ли? Так где моё место?

— Если бы ты была мужчиной, — сказал Серод, хитро на неё поглядывая, — ты могла бы быть Верховным Лордом. Мне всё равно, что твой брат старше тебя. Ты сильнее его и… чего это ты так дергаешься?

— Я натёрла себе зад седлом. Не смейся. — Она, морщась, потёрла ягодицы. Если бы было время остановится и проверить, она нашла бы их чёрно-синими. Её колени все ещё подрагивали. — Верховный Лорд, а? Твои амбиции впечатляют, Серый, но я не мужчина и не желаю власти, по крайней мере, такого сорта. Просто дай мне моё место.

— Ты леди хайборн, — упрямо сказал Южанин. — За это и держись.

— Я пыталась, — ответила она, и, услышав в своём голосе усталое недовольство, попыталась сдержать его. — Всю прошлую зиму, в Женских Залах Готрегора, я пыталась…

В маске, спотыкаясь из-за тесной нижней юбки, снова и снова повторяя, что настоящая леди должна и не должна делать… и чем всё это закончилось? Она осторожно коснулась шрама через всю щёку, прощального подарка от Женского Мира в лице Каллистины, дочери Каинрона и бывшей консортки Тори.

— Серый, в наши дни женщины хайборны немногим лучше селекционной породы для разведения, а я — последняя чистокровная женщина в конюшне Норфов, так же как и Тори — последний законнорождённый мужчина. Если любой из домов заполучит от кого-то из нас наследника полу-Норфа, то, как ты думаешь, сколько мы продержимся?

По сути дела, как долго Тори будет сопротивляться нажиму Ардета? Почему он молчал? Она поняла, что он многим обязан своему старому наставнику, без которого он не дожил бы до того момента, когда заявил права на место своего отца и не удержался бы на нём в первые неспокойные годы. Кроме того, он не хотел причинять боль старому человеку. Несмотря на все стимуляторы, которые он принимал, она чувствовала, каким хрупким был Ардет, как он себя измотал. В её брате чувство верности — и даже любви — должно быть, боролось с обидой и негодованием.

И он обидел старого лорда.

— Когда я был мальчиком, — сказал он ей на руинах Котифира — как будто это было только вчера? — Я отдал бы всё, чтобы стать кадетом в Тентире. Но Адрик запретил это.

Ардет запротестовал. Это было невозможно. Если бы кто-нибудь догадался кем является Тори, прежде чем он вырос…

— Так вы мне ответили, Адрик, когда отвергли мою просьбу как детскую прихоть. Так я потерял свой шанс.

Такая горькая обида, хранимая в памяти и выброшенная из головы, но никогда не забытая полностью и до конца не прощённая.

Однако, если Ардет и был сейчас уязвим, то также уязвим и Тори, и не только из-за изнеможения. Что-то в этом красивом парне Тиммоне сильно задело его, что-то связанное с его отцом, Переданом.

Хуже, что где-то глубоко внутри Торисена было что-то закрытое, удалённое… мёртвое? Его кендары чувствовали это. Так же как и она, и её это пугало.

Серод сгорбил свои тонкие плечи, как будто шёл против холодного ветра. Если бы он мог сбежать от её слов, то так бы и сделал. Он был неглуп. И даже очень неглуп. Однако, будучи незаконнорождённым и кенциром на половину, он терзал сам себя из-за этого подобно гложущему голоду. У водопадов она случайно привязала его, разум к разуму, поскольку в тот момент её нужды совпали с его возможностями. Теперь у неё не было ни лёгкого способа избавиться от него, ни желания этого делать. Предки знали, в течение прошлой зимы он заработал право служить ей, получив шрамы, которые останутся с ним до погребального костра, и у него ещё не начали заново вырастать (предположим, что в нём достаточно кенцирской крови для этого) выбитые зубы. Происходящее было достаточно сложным и без него, свирепо вцепившегося в её рукав, на каждом шаге оценивающего свою нужность и полезность ей.

Одна последняя попытка:

— Послушай, Серый. Я не могу тебе ничего обещать. Даже корки хлеба на каждую неделю. Меньше всего защиту. И ты здесь в опасности. Милорд Каинрон не так легко расстаётся со своими игрушками, особенно если считает, что они принадлежат ему по праву крови.

— Ты сильная, — бубнил он, не глядя на неё, повторяя свою единственную заповедь, как будто это само по себе должно было защитить его. — Я видел. Я знаю. Тебя ничто не остановит.

Ей захотелось встряхнуть его.

Жур принюхался, а затем поскрёбся у нижней кромки тяжёлой дубовой двери. Чтобы он не унюхал, оно было слишком слабым, чтобы достичь обоняния Джейм, но она ощутила его интерес и его беспокойство.

— Ну, наконец-то нужная дверь, — с облегчением сказала Рута и подёргала ручку. — Чёрт. Заперто, а у меня нет ключа.

— Дай-ка мне попробовать. — Джейм проскользнула между кадетом и дверью, заслонив замочную скважину. Она выпустила коготь и изучила громоздкий замок.

Её перчатки с разрезами на кончиках пальцев были идеей Марка. Сначала она отвергла её, не желая использовать свои ненавистные когти для чего бы то ни было, но множество пар разорванных перчаток заставили её в последствии признать, что большой кендар был прав.

Её всё ещё изумляло, как спокойно он воспринял её уродство. Когда когти появились впервые, выдавая в ней кровь шанира, отец выгнал её прочь, в Призрачные Земли, где некуда было идти, кроме как через Барьер. В Тёмный Порог. В Дом Мастера. Ей было тогда всего лишь семь лет.