Клара - Смерть любит танцы

Некоторое время мы молчали.

— Миледи Тассера, вы просто сволочь, — заметила я проникновенно, дождалась, пока подруга дёрнется, как от удара, и вкрадчиво продолжила: — Вместо того, чтоб поделиться со скромной служанкой интересной историей жизни, вы бредите о каких-то глупостях.

Герцогиня уставилась на меня основательно округлившимися глазами, а я похабненько ухмыльнулась:

— Итак, каковы некроманты в постели? И как я умудрилась всё пропустить? И что он тебе такого наговорил? Давай уже, не томи!

Несколько мгновений подруга таращилась на меня, после чего с писком повисла у меня на шее:

— Тан, ты — лапочка! Ты самое доброе, светлое и отзывчивое существо на свете!

Я только скептически приподняла бровь, мягко намекая, что жду подробного отчёта. Тасс ухмыльнулась.

— Короче, помнишь, ты моталась полгода назад к тётке-травнице на месяц? Поскольку меня б в эту глушь пустили только в сопровождении почётного эскорта папочкиных высокоинтеллектуальных громил с такими лицами, что присниться — икать будешь, я рванула развлекаться в столицу.

— И тебя отпустили без громил? — искренне удивилась я. Помимо прочих милых качеств, у старого герцога было явное обострение паранойи.

— Ну, сначала с громилами, но ты ж меня знаешь — я от этих придурков чешусь. В общем, прикупила у знакомого мага лестницу-невидимку, и третий этаж больше не был помехой. Так что днём я, как и положено богатенькой наследнице, моталась по всяким занудным приёмам, улыбаясь малознакомым напыщенным идиотам, считающим себя высокородными, потом ужинала, жаловалась на головную боль — и дёру! И — танцы, выпивка… Свобода! А если кто-то пристал — приложила заклятьем, вот и все дела. Но в тот вечер меня просто перемкнуло, честно скажу. Плясала как сумасшедшая, твои любимые движения копировала, между прочим — и, как результат, нарвалась на парочку пьяных в хлам орков из Каменного клана. Ты же знаешь, этих тварей магия плохо берёт. Честно, этот вечер для меня кончился б паршиво, если б за меня не вступился один парень. Красивый, тёмные волосы, тёмные глаза… А ведь отец уже тогда заговаривал со мной о замужестве, причём политически выгодном, и я подумала: перед смертью не надышишься, но попробовать можно. Я ему наплела с три короба о том, что я из бедной семьи, рассказывала, как люблю, доказывала на деле — в общем, веселилась как могла, стараясь не думать о том, что будет завтра. Когда отец вызвал меня в имение, я уехала, даже не попрощавшись, немного поплакала и решила, что, по крайней мере, рядом с каким-нибудь старым «почтенным лордом», которого выберут мне в мужья, мне будет, о чём вспомнить.

— И ничего не сказала мне? — на Тассеру это было откровенно не похоже. Уж с кем с кем, а со мной она предпочитала посоветоваться даже тогда, когда выбирала новое платье, я уж молчу о парнях. Любой, с кем она хоть пококетничала, сразу подвергался тщательному обсуждению.

— Извини, просто я боялась, что ты будешь меня осуждать.

Я только пожала плечами:

— Я тебе не мамочка, не святой жрец и не судья. А ты — не пятилетний ребёнок, укравший у родителей смертоносный клинок. Твоя жизнь — только твоя, тебе же платить за ошибки. Единственное, чего я не пойму: почему ты сбежала? Ведь этот парень оказался твоим женихом, так?

— Да, — хмыкнула герцогиня, — Только вот его этот факт не порадовал. Дело в том, что полгода назад я сбежала после того, как он сделал мне предложение. Неудивительно, что он воспринял это как предательство. Соответственно, при встрече назвал меня «мерзким человеческим отродьем». Слово за слово… В общем, это и кончилось тем, что я столь красочно описала папаше. А когда я узнала, что он ещё и мой жених — я чуть не спятила. Он ведь знал об этом с самого начала, но вылил на меня такой ушат гадостей… «Не захотела быть любимой — будешь куклой. И слова мне наперекор не скажешь, детка», — это его слова. И он уже не вспоминает о том, что сам многое «забыл» мне рассказать! И вот скажи, как бы ты поступила на моём месте? Неужели по-другому?

Я фыркнула:

— Тебе ответить честно или так, чтоб тебе понравилось?

— А ты угадай!

— Значит, честно. Так вот, я б выпила пару бокалов вина с пряностями, оделась бы в полупрозрачный наряд танцовщицы, создала подходящий образ, нанесла на кожу те же духи, что использовала в первую встречу, и накинула б поверх плащ. Через пять минут я б уже стучалась к нему в комнату. Потом немного потанцевала б — ну, на сколько б там его обиды хватило, а дальше цензура. Ну, если б уже и это не помогло, я б поступила так же, как и ты.

Лицо герцогини отразило напряженную работу мысли, после чего она выдала:

— Умно, запомню на будущее, — подмигнула мне и вылетела из комнаты прежде, чем я успела дать адекватную оценку её собственному великому разуму.

Я подошла к окну и некоторое время таращилась в темноту, слушая шелест леса. Сон ушёл безвозвратно — нужно было обдумать и оценить новую информацию…

Из прочувственного монолога герцогини я уяснила, что совершила промах. Теперь мне нужно не просто помирить поссорившуюся парочку (а то, что они что-то испытывают друг к другу, очевидно), но и по возможности построить домик из тех дров, которые я наломала. На мой взгляд, основная наша проблема сейчас — эльф. Его поведение меня настораживало: слишком уж правдоподобно он изображал из себя доверчивого идиота. Да, как уже упоминалось, эльфы лет до ста — сущие дети, однако меня царапало одно «но»: таких вот малолеток никто из циничного и жестокого Ночного Клана в гости к «дружественным некромантам» с собой не возьмёт — слишком сложные, насколько я слышала, у них отношения. Настолько сложные, что даже непонятно, что эльфийское посольство делало в Талиссе…

Чую, мы с герцогиней огребём гору проблем на свой копчик. Но сомневаюсь, что в ближайшем будущем удастся избавиться от остроухой рожи — печёнками чую, зачем-то мы ему нужны…

С утра пораньше меня разбудили чьи-то вопли не самого цензурного содержания. С трудом сфокусировав зрение, никак не желавшее просыпаться, я, отчаянно щурясь, выглянула в окно. Небо серело, а над лесом только-только занимался рассвет. Вопли стали на порядок громче и поменяли тональность, из чего я сделала вывод, что эльф таки не оставил попыток разбудить Тассеру. На это однозначно стоит полюбоваться!

— …Уйди, чудище остроухое! В такую рань встают только мазохисты! Тебе надо куда-то идти — вот и иди, желательно глубоко и надолго!..

Я подошла к двери. Хозяюшка стояла, привалившись к косяку, и наблюдала за представлением, изредка прихлёбывая вино из высокого бокала. Увидев меня, она усмехнулась и протянула мне такой же, подмигнув. Я заняла своё место в рядах зрителей.