Ольга Онойко - Дети немилости

Неле шумно выдохнула, ссутулившись. Глянула на мага, который все пытался устроиться половчей: неуклюже вертелся в седле, мучая себя и лошадь.

– Ешли рышью, то тут уже ближко, – сказала горянка после долгого молчания. – Но ты рышью ехать не умеешь. Поэтому говори длинно. Потому что я уже говорила.

Лонси покосился на нее и отвернулся.

«Ну почему? – в который раз мысленно спросил он. – Почему я? Почему не кто угодно другой... почему мне все время так не везет?»

Почему он, Лонси, все время попадает в какие-то немыслимо абсурдные ситуации? Вот, к примеру, едет верхом по местам пустынным и диким, весь в царапинах от колючек, со стертым задом и больной спиной, и рассказывает щербатой дикарке, которая читать-то толком не умеет, про священное писание арсеитов и чуть ли не про теорию Большого Взрыва... То есть кто-нибудь другой, какой-нибудь авантюрист от науки, наверно, получил бы при этом большое удовольствие. Лонсирем Кеви не был авантюристом. И никто из его предков не был авантюристом. Но отчего-то ни один лихой сорвиголова не оказался в нужный момент в нужном месте, чтобы его заменить...

А самое забавное – если во всем этом есть что-то забавное – то, что просвещением Юцинеле он и должен был заниматься все время пути.

Наставник, искушенный во многих магиях.

И царственная дева.

О да.

В свое время Лонси был примерным студентом и умел дословно запоминать прочитанный текст. За это над ним смеялись, но за способность так же быстро и точно запомнить начертанную схему – уважали. В библиотеке Маджарта пригодилось первое.

«Царственная дева в сопровождении искушенного во многих магиях наставника преодолеет путь от дверей своих покоев до дверей, ведущих к месту сна Меча Выси; отныне жизнь ее будет посвящена Пути, что явится залогом силы и неизбежной победы. Да будет мир с ними и нами». И словесная формула заклинания – без намека на схему. Тот, кто писал манускрипт, был человеком до безумия осторожным. Схема известно упрощает задачу, и даже там, где речь шла о Пятой магии, подвластной единицам, составитель руководства предпочел перестраховаться. Восстановить заклятие по описанию – задача для профессионала высочайшего класса.

Для государственного суперманипулятора.

Это он должен был ехать на серой кобыле по тропе среди злых кустарников, он, лысый как колено господин Маджарт, и сопутствовать ему должна была престолонаследница принцесса Лириния, а не Юцинеле, дикое отродье дикого горского вождя. Но легендарные силы – это проблема, с ними крайне трудно работать, и говоря откровенно, ни Аллендор, ни Уарра совершенно не нуждаются в их вмешательстве.

Даже наоборот.

– С чего начать? – уныло спросил Лонси, уставившись в небо.

– Шначала, – незамысловато посоветовала Неле.

– Хорошо. – Лонси развел руками и едва не потерял повод. – Попробую проще. В мире есть пять магий... Нет, не так. Магия – это особая сила. Я сам – маг, но я мелкая сошка. Если представить, что магия – это вода, то я вроде головастика в луже. А есть моря и океаны.

Неле, обернувшись к нему, посмотрела внимательней. Лонси перевел дух и облизнул пересохшие губы. Все-таки удивительно красивые у горцев глаза. Они красивый народ – таянцы, – судя по тем, которые встречались Лонси в Ройсте. Грустно видеть, как мало природа уделила Неле этой красы.

– Магия управляет движением мира из прошлого в будущее. Она придает смысл времени, – воодушевившись, ляпнул Лонси.

Тут же он сконфузился: обещал ведь объяснять просто. Зачем наивной горянке ученое любомудрие? Неле морщила лоб, пытаясь понять. Носом, впрочем, крутить не стала. Понаблюдав за нею, Лонси немного успокоился и дал себе слово больше университетских конспектов наизусть не зачитывать. Особенно перед Неле.

Лошадь прядала ушами, отгоняя овода.

– Это шудьба, што ли? – негромко спросила девушка.

Маг, уже набравший в грудь воздуха, замолчал и молчал долго.

«Они могут быть мало осведомлены об истинной природе происходящего, – говорил магистр, – но это вовсе не означает, что они глупы. Различие между цивилизованными людьми и дикарями заключается вовсе не в интеллектуальном превосходстве первых. Более того: тому, кто всерьез так думает, лучше не покидать своего кабинета в Ройсте или Аньяре».

– Может, и так, – наконец негромко сказал Лонси и подумал, что образование получил действительно превосходное. Потом он подумал, что с огромным удовольствием не покидал бы кабинета в Ройсте или, на худой конец, в Аньяре, но выбора у него не было. Лицо государственного суперманипулятора – сухое, острое, без бровей и ресниц – вновь, точно въяве, встало перед глазами. «У нас нет выбора», – сказал господин Маджарт, и хотя мгновение спустя он добавил, что господин Кеви, конечно же, волен отказаться от предложения, тот отлично понял, что отказа не подразумевалось. Хотя бы потому, что господин Маджарт, умнейший человек помимо того, что великий маг, не стал бы тратить драгоценное время на того, кто мог отказаться...

Юцинеле ждала.

Лонси решил отложить размышления.

– В природе все происходит по кругу, – сказал он. – Весна, лето, осень, зима, опять весна... Магия – это тоже природная сила, и в ней тоже все происходит по кругу. Только год магии гораздо дольше: много сотен лет. Природный год – это взаимодействие тепла и холода. А магический – двух мировых начал, Выси и Бездны. Я не буду объяснять, что это такое, это очень сложно...

На лице горянки не дрогнула ни единая черта, но Лонси все равно почувствовал себя неловко.

– Во время магической зимы оба начала дремлют, – поторопился он. – А весной – пробуждаются, растут и сталкиваются. Вначале...

«...выделяются активные области, – услужливо подсказала тренированная память, – вспомогательные функциональные точки», – и Лонси мысленно от нее отмахнулся.

– Магия избирает две великие страны, которые станут Королевствами Выси и Бездны, – торжественно сказал он. – И людей, которые будут проводниками Изначальных сил. Во время зимы таких людей двое: великие маги Каэтан и Лаанга. Они бессмертны. Весной с каждой стороны появляются еще трое: Господин, Госпожа и Воин. Они – обычные люди и уходят, когда кончается срок их жизни... Одно из начал по весне пробуждается первым и постепенно распространяет свое влияние на весь мир. Потом перевес оказывается на стороне другого. А потом вновь приходит зима, и люди сами управляют течением событий.

Потом он обнаружил, что Юцинеле его не слушает, и разозлился. Он и так чувствовал себя очень глупо, перекладывая учебник по физике магии в сказку для просвещения дикарки. Она должна была хотя бы старание его оценить.

– Неле! – строго окликнул он.