Гарт Никс - За стеной

Однако, когда дневное солнце уже ласково грело его лицо, беспокойство не покинуло Ника. Он проводил Малтана и констебля Риптона до маленького зеленого автофургона. Увидел, что прибыли несколько блестящих, дорогих автомобилей, доставившие блестящих, дорогих пассажиров. Почти всех гостей он знал. Это были люди, которых он назвал бы пустышками. Даже прекрасные молодые женщины не производили на него впечатления, привлекая внимание лишь на мгновение. Мысли Ника были далеко.

Ник думал о Малтане и двух записках, которые тот вез. Одна была адресована Томасу Гаррану, личному секретарю дяди Эдварда. Она гласила:

Гарран, дядя захочет минут пять поговорить с подателем сего письма (Малтан, торговец из Старого Королевства). Пожалуйста, убедитесь, что Малтан препровожден к Периметру людьми Фокса или капитана Свенсона, а не Д13. Попросите дядю срочно мне позвонить. Слово Сэйра.

Во второй записке, тайной, было написано:

Пошлите телеграмму: ДЛЯ МАГИСТРИКС УИВЕРЛИ КОЛЛЕДЖ НИК ОБНАРУЖИЛ ДОРРАНС ХОЛЛЕ ДУРНОЕ СУЩЕСТВО КОРОЛЕВСТВА ПРОСИТ ПОМОЩЬ АБОРСЕН

Ник допускал, что ни одно послание до адресата не дойдет. Все зависело от замыслов Дорранса и его окружения. И еще от того, что они вправе сделать с Николасом Сэйром прежде, чем он доставит им слишком большие неприятности.

Ник поежился и вошел в дом. Он попросил телефон, и лакей отослал его к дворецкому. Дворецкий, будто бы извиняясь, отвесил ему несколько поклонов и объяснил, что линия испорчена и, вероятно, не будет работать еще несколько дней, а телеграмму в отель посылать бессмысленно, потому что телеграфное агентство в стране, как известно, работает очень медленно.

Потерпев неудачу, Ник отправился переодеться к обеду. В комнате он первым делом написал отчет дяде и еще одну телеграмму магистрикс в Уиверли Колледж. Он спрятал отчет в подкладке своего чемодана и отправился на поиски камердинера, который, как он знал, сопровождал одного из прибывших гостей, немолодого денди, Херикорта Дэнжера. Все постоянные слуги Дорранс Холла наверняка были агентами Департамента Тринадцати или, по крайней мере, его осведомителями. Но слуги приехавших гостей, скорей всего, не имели никакого отношения к Департаменту.

Камердинер Дэнжера славился среди слуг своим искусством чистить ботинки гуталином, шампанским и секретным маслом. Так что никого не удивило, что племянник премьер-министра ищет его, держа в руке пару ботинок. А сам камердинер слегка удивился, когда нашел внутри ботинка записку с просьбой сходить в деревню и тайно послать телеграмму, но поскольку записка была завернута в четыре банкноты по две гинеи каждая, не отказался исполнить просьбу. Разумеется, после того, как закончит свои дела.

Вернувшись в комнату, Ник стал быстро одеваться. Автоматически завязывая галстук, он размышлял, что еще можно сделать. В мыслях пронеслось множество планов, но они были отвергнуты как непрактичные, глупые или только ухудшающие положение. Ник вынул из кейса большой кожаный бумажник. В бумажнике лежали три вещи, две из которых — письма на толстой бумаге, написанные разными почерками.

Первое письмо было от старого друга Ника, принца Сэмета. Оно содержало первоначальный план проекта Сэма, который был иллюстрирован на полях маленькими диаграммами. Судя по этому письму, почти все свое время Сэм посвящал изготовлению волшебной руки для Лираэль, а также строительству рыбачьей хижины в дельте Раттерлин. Сэм не объяснял, почему хочет построить рыбачью хижину, и не ответил на письмо Ника. В этом не было ничего необычного. Сэм писал редко, к тому же между Ансельстьеррой и Старым Королевством не было регулярного почтового сообщения.

Ник не стал перечитывать письмо Сэма. Он отложил его в сторону, аккуратно раскрыл второе письмо и стал читать в сотый или в двухсотый раз в надежде, что теперь-то уж он обнаружит скрытый смысл в безобидных словах.

Это было короткое письмо от Лираэль. Почерк чрезвычайно аккуратный, ни единой помарки, скорее всего, переписано с черновика. Если так, то что бы это значило? Неужели Лираэль всегда пишет письма в черновиках, а потом переписывает набело? Или это только для него?

Дорой Ник,

надеюсь, что ты благополучно выздоравливаешь. Мне уже гораздо лучше, и Сэм говорит, что моя рука будет скоро готова. Эллимер научила меня играть в игру твоей страны — теннис, но мне действительно нужны обе руки. Еще я начала работать с Аборсеном. Я имею в виду Сабриэль, хотя мне все еще трудно так ее называть. Я все еще смеюсь, когда вспоминаю, как ты называл ее «миссис Аборсен, мадам, сэр». Это был странный день, правда? Мы лежали бок о бок на носилках в ожидании того, что все объяснится и мы сможем двинуться домой, а вокруг столько всего происходило. Мне стало легче, когда ты рассказал о моем друге, Невоспитанной Собаке. Очень тебе за это благодарна. Сэм сказал, что тоже послал тебе письмо.

Всего хорошего.

Закончив читать, Ник несколько минут смотрел на письмо, затем аккуратно сложил его и спрятал в бумажник. Потом он вынул третью вещь, которая пришла в пакете вместе с письмами три недели тому назад. Эта вещь шла долго, она явно покинула Старое Королевство, по крайней мере, за месяц до получения. Маленький, очень простенький кинжал голубой стали, с рукояткой, обернутой медной проволокой. Головка рукоятки была в виде большой капли металла. Ник поднес кинжал к свету. Он различал на лезвии тусклые выгравированные символы и больше ничего. Тусклые выгравированные символы, Не живые, движущиеся Знаки Хартии, яркие и текучие, сияющие золотом на солнце, как на обычных, заговоренных Хартией мечах. Ник знал, что знаки на металле должны находиться в постоянном движении.

Раздался стук в дверь. Ник быстро вложил кинжал в ножны.

— Да, — отозвался он. Кинжал был все еще у него в руке. Он лихорадочно подумал, что стоит поменять кинжал на узкий автоматический пистолет, лежавший в кармане чемодана. Но когда услышал голос за дверью, то успокоился.

— Николас Сэйр?

Это был женский голос. Смеющийся голос молодой женщины. Возможно, это одна из тех прекрасных молодых женщин, за прибытием которых он только что наблюдал. Вероятно, не очень знаменитая актриса или певица, обычное украшение типичных домашних вечеринок.

— Да. Кто там?

— Терсия. И не говорите, что вы со мной незнакомы. Возможно, вы вспомните меня с первого взгляда. Впустите. У меня есть бутылка шампанского. Я подумала, что мы можем выпить перед обедом.

Ник ее не помнил, но это ничего не значило. Она, наверное, вычислила его, посмотрев план размещения гостей за столом и припомнив имя. Ник решил, что вежливее открыть и попросить, чтобы она оставила его в покое. Вежливость по отношению к женщинам, даже к охотницам за удачей, была заложена в нем с самого детства.