Вероника Иванова - Право быть

Он бессильно опустился на стул.

— А ведь вчера, пуская вас, я подумал, и на мгновение эта мысль принесла мне покой... Я подумал, что вы пришли по наши души и всё наконец-то закончится.

— Души?

Из тени дверного проёма, ведущего в кухню, выступила невысокая фигурка. Девушка? Скорее девочка. Настороженный взгляд, закушенная губа, тонкие пальчики, вцепившиеся в складки юбки.

— Дочь, — ответил хозяин на не высказанный мной вопрос.

— Значит, вы приняли меня за...

— Убийцу. И поверьте, вчера вечером я впервые закрывал глаза с надеждой.

Потому что не ждал утреннего пробуждения. Что ж, и такое бывает. Но какие обстоятельства могли настолько одурманить разумного с виду человека, чтобы во мне он увидел наёмного убийцу? Я почти оскорблён.

— Не хотелось бы расспрашивать, и всё же...

Однако разговор пришлось прервать: чья-то ладонь, и, судя по жалобному всхлипу петель, намного сильнее моей, распахнула входную дверь.

Они вошли молча, но вовсе не тихо. Глухой шелест кольчужных колец, прячущихся под форменными кафтанами, стук стальных набоек на каблуках, прерывисто-взволнованное дыхание одного человека и намечающаяся одышка второго, пропитанная приторным запахом чего-то горьковато-гнилостного.

Совсем молодой парень, если свет свечей меня не обманывает, и мужчина постарше, переваливший в жизненном плавании за сорок лет. Бляхи, на цепочках свисающие с правого плеча каждого, жаль, не разобрать, о чём повествует чеканка. Нарочно выставленные напоказ короткие мечи в новеньких ножнах — оружие, нежно любимое обитателями узких улочек и тёмных тупиков. Если сложить впечатления вместе, получается единственно возможный ответ. Служители закона и порядка? Наверняка. Представители противной стороны предпочитают скрывать признаки своей профессии.

— Доброго дня, капитан! — Хозяин гостевого дома поспешил привстать из-за стола, приветствуя нежданных посетителей. — Желаете получить комнату?

— Комнаты будет мало, ты же знаешь, — одним дыханием произнёс старший из вошедших с улицы мужчин, а затем продолжил громче, но с тем же недобрым холодком в голосе: — Как поживаешь, Тарквен? Всё процветаешь?

— Да вот как раз принимаю постояльца.

Хозяин вновь сел на лавку и слегка подрагивающими руками пододвинул книгу записей к себе поближе, одновременно накрывая ею шёлковый свёрток.

— И где же тебе удалось его отыскать?

Капитан подвигал челюстями, словно что-то пережёвывая, и гнилостный запах стал заметно сильнее. Интересно, что за мерзость он жуёт?

— Мой дом открыт для любого.

— А этот любой знает, сколько ты берёшь за постой?

Стражник шагнул вперёд, резко повернулся в мою сторону, чуть наклонился вперёд, посмотрел на меня снизу вверх и повторил, обращаясь невесть к кому:

— Знает?

Похоже, меня угораздило попасть в переплёт там, где трудно было усмотреть подвох. Противостояние властей и торгового люда — вещь старая, как само время, и нет никакого смысла оказываться между двух огней, но...

...ты думаешь, что меч на поясе равен по своей силе скипетру в руке властителей?.. думаешь, что вправе вмешиваться в дела других?.. я не принадлежу ни к твоим подчинённым, ни к чьим-либо ещё, у меня нет хозяина, и ты им тоже не сможешь стать, сколько бы ни пытался... ты слишком ничтожен и не заслуживаешь даже отпора... ты всего лишь разряженная ярмарочная кукла в шутливом представлении, над которой все смеются... и я посмеюсь...

Я свободен от обязательств и могу поступать так, как мне вздумается. Например, немного пошалить, улыбаясь:

— Мы сошлись в цене.

Капитан, не предполагавший получения ответа, на целый вдох замер, внимательно изучая моё лицо мутно поблёскивающим взглядом, потом выпрямился и повернулся ко мне спиной, бормоча:

— Так-так... Постоялец, стало быть? Пусть будет постоялец. Только лучше, Тарквен... Лучше бы его не было. Для тебя так было бы лучше.

— О чём вы говорите? — Хозяин гостевого дома приложил немало усилий, чтобы его голос прозвучал спокойно.

— О чём может говорить стража между собой и с горожанами? Всё о том же, всё о том же... О законах и тех, кто преступает законы.

Капитан прошёлся по приёмном залу, грузно опустился на лавку и махнул рукой своему молодому спутнику. Тот кашлянул, прочищая горло, и спросил, старательно выдерживая торжественную паузу чуть ли не после каждого слова:

— Дуве Тарквен, прошедшей ночью вы выходили из дома?

Хозяин гостевого дома ответил с запинкой, наверное, предчувствуя в скором будущем нечто неприятное:

— Один раз. Все знают, что, когда приходит туман с Гнилого озера, лучше не гулять по ночам. Я лишь обошёл двор и принёс вязанку дров.

— Сколько времени вы были вне дома?

— Четверть часа, больше не понадобилось.

Капитан, до этого момента встречавший ответы седобрового Тарквена беззвучными смешками, хмыкнул, поднимаясь на ноги:

— Это верно, больше и не было нужно. Для умелых рук и пары минут хватит. Эх, будь на то моя воля, сидеть бы тебе уже в подвале, ждать приговора...

— Да что такое случилось?!

Человека, стоящего на краю пропасти отчаяния, очень легко заставить сорваться, но чтобы хватило всего нескольких неясных намёков... Или стражник — мастер своего дела, или события, которые происходят в моём присутствии, имеют слишком длинную предысторию, чтобы я мог правильно понимать происходящее.

— Ночью убили человека. Одного из них, тех самых. Ты ведь не любишь скотогонов, а, Тарри? Перерезали горло, да не остановились. Его ещё и оскопили. А ведь все знают, за что мужчин так наказывают... Ты ведь знаешь? Знаешь, Тарри?

Хозяин гостевого дома побледнел так сильно, что тёплый жёлтый свет свечи не смог справиться с мёртвенной белизной, растёкшейся по лицу от морщинки к морщинке.

— Я... Я никого не убивал.

— Может, и нет, а может, и да. Всё в руках божьих, Тарри. — Капитан встал, поправил перевязь и скучно зевнул: — Собирайся.

— Но...

— Дуве Тарквен, вы сейчас пойдёте с нами! — дрожащим от волнения голосом объявил молодой стражник.

Хм. Мне всё равно, что натворил или мог натворить этот человек. Мне всё равно, грешник он или праведник. Но фрэлл подери... Если его арестуют, я останусь без крыши на ближайшие дни!

— И часто в Элл-Тэйне люди умирают таким странным образом?

Капитан даже не повернул головы в мою сторону, но соблаговолил огрызнуться:

— Часто или редко, не проезжим об этом спрашивать.

— Я ведь тоже провёл ночь в этом доме, почтенный. И тоже мог выйти на улицу, к примеру, чтобы зарезать и оскопить пару-тройку ночных гуляк.

Стражник шумно вздохнул и процедил, правда, без видимой угрозы, а скорее бесстрастно предупреждая: