Вера Чиркова - Не сгинуть в раю!

– Кто? Что? – суматошно хлопает глазами выскочивший из двери толстяк, тряся обрезанным пальцем.

Похоже, он немножко обедал.

– Это кто? – ледяным тоном, не предвещающим ничего хорошего, вопрошаю, брезгливо тыча пальцем в побледневшего нахала.

– Мой слуг, – неуверенно лепечет Хайен.

– Научи его хорошему поведению! – высокомерно бросаю я, и, неспешно повернувшись к ним спиной, отправляюсь по своим делам.

Не забыв, на ходу незаметно приклеить к перекладине забора жучок.

– Что ты сделал этой дуре, Талам? – рычит Хайен на своем языке нахалу, не подозревая, что я прекрасно слышу и понимаю их разговор.

– Ничего! – злобно огрызается тот.

– Прошлый раз тоже было ничего! – шипит хозяин. – А мне потом пришлось чуть не на коленях ползать!

– Да что она строит из себя, бревно с глазами! – зло сплюнул паршивец.

– Они нам деньги платят, значит, веди себя потише! – Оборвал его Хайен. – Иначе не посмотрю, что ты сын господина, выгоню и все!

И, считая разговор оконченным, хлопнул дверью.

– Как бы тебя самого… – мстительно бубнит вслед барский отпрыск.

Как интересно!

Нет, что местные жители всегда, во все времена и на всех планетах ненавидят туристов, я прекрасно осведомлен. Ненавидят, когда выслушивают идиотские, с их точки зрения вопросы, ненавидят за неправильное, с той же самой точки зрения, поведение. Ненавидят, когда приветливо улыбаются, ненавидят, когда фотографируют на память рядом с любимыми реликвиями. Ненавидят, несмотря на то, что практически живут за их счет. И в самом деле, когда человек каждый день видит толпы веселых, нарядных, получающих от жизни одни удовольствия курортников и сравнивает их праздную жизнь со своей, невозможно не обозлиться.

Далеко не каждый способен понять, что эти люди зачастую не один год работают практически без выходных, иногда рискуя здоровьем и жизнью. И потому так жадно набрасываются на нехитрые курортные развлечения и беззаботно сорят деньгами.

И мне вполне понятно желание туземцев хорошенько нажиться на чужеродных "бездельниках". И даже пофлиртовать с незакомплексованными девицами. Тем более что здесь женщины ведут себя более чем строго. Но почему в эту компанию гидов затесался сын местного феодала? И знает ли отец о том, как проводит время сынок?!

Черт, похоже, придется все же топать на пресловутый ужин, хотя раньше я туда вовсе не собирался.

Городок не смог удивить меня ровно ничем. Хитроглазые торговцы, приторно улыбаясь, пытались, "почти задаром", всучить "красавице" залежалые безделушки, ну, или в крайнем случае, скормить немыслимое количество местных деликатесов. Производимых, безо всяких санитарных заморочек, прямо на глазах у покупателей.

Архитектурой же я вообще никогда особо не интересовался, да и не было ее здесь, как таковой. Ну, ведь нельзя же назвать архитектурой примитивные донельзя домики, неопрятно сложенные из неотесанных камней. Тем более, что захламлены они были со стороны улицы разнообразными хозяйственными постройками, ворохами соломы, кучами кривых сучьев, привезенных на зиму в качестве дров и так и не порубленных и не сложенных под крышу. И не сказать, что у хозяев этого безобразия не было времени, то тут, то сям, на грубо сколоченных скамьях сидело по двое, по трое нечесаных туземцев и неспешно что-то тянули из глиняных кружек, лениво переговариваясь.

На проходивших мимо туристов особого внимания никто из них не обращал, однако ненадолго смолкали, поэтому я подбросил пару жучков, просто так, на всякий случай. На самом деле никакого подозрения аборигены у меня не вызвали, скорее недоумение. И какое то еще, непонятное, неосознанное чувство. Скорее ощущение чего-то ускользающе-неприятного, что я пока не взялся бы выразить словами.

Хотя, скорее всего, я просто злюсь на свой новый имидж, и на необходимость таскать на себе тяжелый постылый трансформ. Необходимость, которой я пока здесь вовсе не нахожу, и от того бешусь еще больше.

Побродив по Новилу еще несколько часов, я почувствовал голод и повернул к гостинице. Несмотря на уверения торговцев местными яствами в отличном качестве их продукции, ничто на свете не подвигло бы меня это отведать. И не потому, что я боюсь отравиться, для вшитого в трансформ медроба никакой яд не проблема. Просто мне все равно придется вернуться в свой номер, необходимо подготовить отчет, да и переодеться к ужину. Значит, вполне можно отложить пробу местной кулинарии на будущее. Как можно более далекое.

Около входа в гостиницу никого из местных проводников уже не было, и я с чистой совестью снял с забора свой жучок. Он мне еще вполне может послужить в другом месте, жучки после активации работают около месяца.

Пройдя через небольшой холл, мимо распахнутых дверей столовой, я уже было шагнул на лестницу, ведущую на второй этаж, к занятому мной номеру, как остановился. Внезапно даже для себя. Что-то неправильное происходило там, в мелькнувшей глубине стандартного помещения, что-то такое, чего никак не должно было быть.

Легко развернувшись на носках, осторожно, крадучись возвращаюсь к двери и, приготовив на всякий случай руку, с вмонтированным над большим пальцем станнером, заглядываю в проем. Несколько разморенных уличной жарой туристов неспешно обедают, блаженно наслаждаясь прохладой кондиционированного воздуха. Вроде все нормально, почему же мое тренированное подсознание углядело здесь что-то необычное?!

Оборачиваюсь на тихий шорох, доносящийся из угла, и застываю в изумлении. Хозяин гостиницы, стоя у распахнутой дверки холодильника, невозмутимо складывает в большие корзины шелестящие упаковки продуктов. А двое мускулистых проводников терпеливо ждут рядом.

Но ведь это же…! Заметив подозрительный взгляд проводника, делаю безразличное лицо и спокойно прохожу мимо. Не для того я тут парюсь в трансформе, чтобы ловить мелких воришек. Хотя в отчете обязательно об этом сообщу. Аборигены, работающие на нас, должны быть безукоризненно честными, это закон. Нельзя прощать хоть малейшее воровство или ложь даже одному человеку, если хочешь помочь целому народу. Нет, это вовсе не значит, что его накажут, просто найдут другого на это место, а уж казнить себя он будет сам.

Я грел себе еду в микроволновке, нажимая на допотопные кнопки, на отсталых планетах не допускается использование других технологий, когда в столовую ввалилась толпа разомлевших и усталых туристов. Тех самых, что утром уехали на ферму.

– Марта! – слегка охрипшими голосами воззвали рыженькие подружки, едва завидев мою рослую фигуру. – Ох, мы так устали! А еще надо Новил посмотреть!

И они помчались выбирать обед.