Александр Рудазов - Война Колдунов. Вторжение. Штурм цитадели

– Как это могло произойти, как?!! – прорезал ущелье душераздирающий крик главнокомандующего серых, выхватившего небольшой хрустальный медальон. — Умри!!!

Между Искашмиром и Хобокеном промелькнула тончайшая желтая молния. Бестельглосуд в ужасе зажмурился.

Драгоценный венефирмит отца — кристалл очень редкого минерала, подаренный любящей невестой в день свадьбы. Он максимально усиливает и концентрирует любое атакующее заклятье. А Искашмир применил не что-нибудь, а мощнейшее оружие своего арсенала — Разрывающий Шок. Эти чары в мгновение ока превращают все внутренние органы в бесформенную гелеобразную кашицу, оставляя от человека кожаный бурдюк, заполненный кровянистой слизью.

Еще не бывало такого, чтобы кто-нибудь сумел устоять против Разрывающего Шока, усиленного венефирмитом. Именно этим сочетанием нынешний глава Совета Двенадцати убил предыдущего — Козарина Мудреца.

Но когда Бестельглосуд открыл глаза, на холме ничего не изменилось. Хобокен лишь слегка пошатнулся и мрачно хрюкнул, разрубая противника палашом.

Искашмир забулькал, пуская кровавые пузыри, и начал подниматься в воздух, вздетый за горло ужасным протезом Железного Маршала.

– Не по чину тебе, мразь, солдатский штык — хватит и мясницкого крюка… — чуть слышно процедил Бокаверде Хобокен, демонстрируя всем корчащегося колдуна.

Дориллово ущелье огласилось торжествующими криками немногочисленных рокушцев и паническими — все еще многочисленных серых. Бойня вскипела с новой силой, но на этом холме воцарилось замогильное спокойствие — серые в ужасе шарахаются при одном лишь виде сухопарой фигуры с окровавленным крюком вместо руки.

– Ступайте, ребятушки, довершайте начатое, — слабо улыбнулся Хобокен, не поворачиваясь к стоящим позади гренадерам. — Чтоб ни одного мне живым не отпустили, слышите?..

– Бу-сде-ваш-бродь!.. – хором гаркнули седые ветераны, с новыми силами вскидывая тяжелые фузеи и бросаясь обратно в бушующее пекло. — Харра-а-а-а-а-а!!!

Когда топот подкованных сапог утих, старый маршал сразу обмяк и позволил себе тихо-тихо застонать. Он не мог позволить солдатам увидеть кровь, текущую из глаз и ноздрей.

Палаш выпал из ослабевшей руки. Разрывающий Шок оказался немного сильнее до сих пор зудящей татуировки, что нанесли смешные подземные карлики. Он не убил Хобокена мгновенно, как то было бы с другим человеком, но наградил непереносимыми муками, пронизывающими каждую клеточку. В вертикальном положении маршала удерживает лишь могучая воля.

Великий полководец ясно почувствовал, как трещат и крошатся кости, как размягчаются органы, как открываются множественные внутренние кровотечения. Еще немного — и больные ноги перестанут удерживать одряхлевшее тело. Еще немного — и его гренадеры лишатся своего командира. Их дух неизбежно упадет, мужество и решимость перестанут поддерживать в столь неравной баталии…

– Победа… Все для победы… — еле слышно прошептал Железный Маршал, дрожащими пальцами подбирая пику мертвого серого.

Он из последних сил воткнул древко в землю, поднял палаш, окинул поле боя прощальным взглядом и… упал. Остро заточенный наконечник легко пропорол старческие ребра и вышел между ключиц. Хобокен широко раскрыл глаза и неимоверным усилием воли вскинул руку, вздымая палаш как можно выше…

Подобравшийся ближе Бестельглосуд видел все это собственными глазами. Прямо сейчас он легко может лишить рокушцев боевого духа — достаточно пнуть посильнее умирающего старика, пропоротого пикой…

Однако он этого не сделал. Страх — липкий, удушающий страх сковал по рукам и ногам. Бестельглосуд Хаос сидел на корточках, прижав лоб к коленям, и часто стучал зубами, жаждая лишь скорейшего окончания этого кошмара.

Безволие и малодушие шепчут — если серые все же победят, то ему, единственному выжившему колдуну, придется принимать командование, придется брать на себя ответственность за все дальнейшие действия, придется решать судьбу остатков войска, придется возглавлять отступление…

И потому Бестельглосуд Хаос ничего не предпринимал.

Солнце уже коснулось горизонта, когда все наконец закончилось. Последний из рокушцев, седой полуполковник, нанес последний удар и устало огляделся, ища новых противников. Но их не оказалось.

Лазорито Лигорден остался один.

– Победа?.. – недоверчиво прохрипел он, вытирая кровь с лица обшлагом рукава. Лигорден лишился в бою глаза, но его это, казалось, ничуть не беспокоило. — Победа!.. Победа-а-а-а-а-а-а-а!!!

Единственное око полуполковника устремилось к холмику, где по-прежнему высится сухопарая фигура с вздетым к небу палашом. Лигорден счастливо рассмеялся и кинулся туда, на бегу хрипя:

– Мы победили, мой маршал!

Но вскарабкавшись на холм, Лигорден повалился на колени и тоскливо завыл, размазывая по лицу кровь и слезы. Он наконец понял, отчего последние часы Бокаверде Хобокен стоял так неподвижно…

– А-а-а-а-а!!! – зарыдал Лигорден, что есть силы вонзая штык в глазницу ближайшего трупа — Теллахсера Ловкача. — Будьте вы прокляты!!! Будьте прокляты!.. Будьте прокляты… а-а-а-а…

Бестельглосуд, сидевший невидимкой буквально в пальце от удара, тоненько застонал, чувствуя, как что-то теплое течет по ногам, и пополз назад, стараясь двигаться как можно тише. Поседелая голова Лигордена повернулась, глаз, налитый кровью, вперился прямо в последнего колдуна, словно мог его увидеть…

…и Бестельглосуд Хаос проснулся.

Глава Совета Двенадцати резко открыл глаза, обливаясь холодным потом, и тяжело задышал. Сердце стучит паровым молотом, со лба стекает липкая испарина.

За окном лишь непроглядная темень — до рассвета еще целый час.

– Опять… опять этот кошмар… — слабо простонал Бестельглосуд, роняя отяжелевшую голову на подушку. — Опять… Ну ничего, ничего, у вас больше нет четырех тысяч киигов, согласных отдать колдовскую силу… У вас больше нет вашего Железного Маршала… Да и мы теперь гораздо сильнее… опытнее… мы больше не допустим прежних ошибок… В этот раз я вас растопчу!.. И может, тогда мне наконец перестанет сниться этот кошмар…

Глава 2

Над Сото догорает закат, озаряя алые паруса стоящих в порту судов. Столица Геремиады провожает еще один уходящий день.

Йазуфента, дивный дворец геремиадских султанов, расцвечивает вечернее небо красочными фейерверками. Великая султанша Жетардин справляет очередной день рождения — сегодня ей исполняется тридцать один год и четыре месяца. В отличие от простонародья, султаны Закатона отмечают любимый праздник не ежегодно, а ежемесячно — и можно ли их за это упрекнуть?

За последние пятнадцать лет к султанше Геремиады сватались едва ли не все видные холостяки Закатона и даже кое-кто из Нумирадиса. Прекрасная Жетардин вполне соответствует своему дворцу — бриллиант чистой воды в драгоценной оправе. Платиновая блондинка невысокого роста — шелковая кожа красноватого оттенка, огромные карие глаза с пышными ресницами, нежная лилейная шейка и точеный носик, идеально сочетающийся с алебастровым лбом и пухлыми губками-кораллами. Завитые волосы царственной красавицы украшены набором белых и красных цветов, шею ласкает драгоценное жемчужное ожерелье. Стройную талию и совершенную грудь великолепно подчеркивает бесподобное шелковое платье, созданное лучшими ларийскими модельерами специально для геремиадской государыни.