Лэйни Тейлор - Сны богов и монстров (ЛП)

– Видишь, дитя? Твое сердце не ошибается.

И впервые за долгое, долгое время Кэроу почувствовала облегчение. Ее сердце не ошибается.

Через предательство и отчаяние, в окружении враждебных чудовищ и идущих на штурм ангелов, среди потоков лжи – зарождающимся взрывом, непонятно как, все начиналось здесь и сейчас.

5

Игра в знакомство

Акива не пропустил поданный знак. Он видел, как пальцы Кэроу слегка тронули сердце и отдернулись. Все не напрасно. Риск, усилие, к которому он принуждал себя, разговаривая с Волком, даже яростное недоверие Лираз. Не напрасно.

– Ты помешался, – сказала сестра еле слышно. – Твоя армия? Какая армия? Ты – часть армии. Это совсем другое.

– Знаю.

Он обратился к химерам не от своего имени. Незаконнорожденное братство ожидало результата в пещерах Кирин. Так что никакого вранья. Они родились, чтобы послужить оружием. Не сыновья и дочери, даже не мужчины и женщины – просто оружие. А теперь оружие решило послужить себе, и хотя в борьбе против Империи их сплотил Акива, альянс со смертным врагом вовсе не был частью первоначального замысла.

Он сказал:

– Я сумею их убедить.

И в своем теперешнем радостном возбуждении – Кэроу коснулась сердца! – даже сам в это поверил.

– Начни с меня, – прошипела сестра. – Мы пришли сюда их предупредить, а вовсе не вступать в союз.

Акива понимал: если удастся убедить Лираз, то за ним пойдут и остальные. Однако он не знал, как этого достичь, а появление Белого Волка связывало ему руки.

Сопровождаемый лейтенантом-волчицей, Тьяго шагнул вперед, и возбуждение Акивы угасло. Ему вспомнилась первая встреча с Волком: в Бат-Коле, во время атаки, когда сам он был зеленым новичком, новобранцем только из тренировочного лагеря. Акива видел, как сражается генерал химер. Не требовалась никакая пропаганда: само это зрелище породило ненависть к чудовищам. С мечом в одной руке и топором в другой Тьяго пробивался сквозь строй ангелов, разрывая глотки зубами. Его вел инстинкт. Или голод?

Память причинила боль. Все, что он помнил о Тьяго, причиняло боль, особенно глубокие борозды на его лице, наверняка следы от ногтей Кэроу. Когда генерал остановился рядом, Акива еле удержался от пощечины и от удара. Меч в сердце – и Тьяго повторит судьбу Иорама. И затем для всех оставшихся в живых все начнется заново: кто удержит смертельных врагов, если командиры погибнут?

Он не мог себе этого позволить.

Кэроу оглянулась, и беспокойство затопило ее милое лицо – лицо, все еще несущее отметины насилия, причину и источник которого она не захотела ему объяснить. Оглянулась – и двинулась прочь. Теперь они остались пара на пару, лицом к лицу: Тьяго и Тен – и напротив Акива и Лираз. А в синем небе ярко пылало солнце, и под ногами каменела земля.

– Так, – сказал Тьяго. – А теперь поговорим без лишней публики.

– Насколько я помню, публику ты любишь, – заметил Акива.

Воспоминания всплывали такие яркие, как будто все случилось только что. И мучили. Перенесенные им пытки – часть спектакля: Белый Волк, звезда своего проклятого шоу.

Гримаса замешательства появилась на лице Тьяго. И пропала.

– Забудем прошлое. Настоящее оставляет нам достаточно тем для обсуждения. И будущее, разумеется.

Чтоб тебя в этом будущем не было, подумал Акива. Представить только: если они каким-то образом справятся в настоящем – несбыточная мечта, – Белый Волк никуда не денется. Он будет присутствовать в их жизни: по-прежнему белый, по-прежнему элегантный. И когда битва закончится и они победят, он снова придет к двери Кэроу.

Нет, этому не бывать. Акива стиснул зубы и заставил себя успокоиться. Кэроу – не приз победителю. Он пришел сюда не поэтому. Она женщина и вправе выбирать собственную жизнь. Он здесь, и он сделает все, что в силах, ради ее права на выбор. Что бы она ни выбрала – это ее дело. Только ее.

Поэтому сейчас он стиснул зубы и сказал:

– Так давай говорить о настоящем.

– Явившись сюда, ты задал мне сложную задачу. – Волк хмыкнул. – Мои воины ждут, что я тебя убью. И мне нужна веская причина, чтобы этого не сделать.

Замечание вывело Лираз из себя.

– Надеешься, тебе это по силам? Ну-ну. Давай, Волк.

Тьяго невозмутимо перевел на нее взгляд.

– Мы друг другу не представлены.

– Ты знаешь, кто я такая. Я знаю про тебя. Этого довольно.

Обычные фокусы Лираз.

– Как тебе будет угодно, – сказал Тьяго.

– Вы на одно лицо, – протянула Тен.

– Отлично, – бросила Лираз. – Тогда вам придется помучиться, чтобы нас различить. Игра в знакомство выйдет забавнее.

– Игра? – спросила Тен.

Не надо, Лир, подумал Акива. Зря.

– Игра. Вычислить, кто из серафимов убил каждого из вас в прежних телах. Уверена, кое-кто меня вспомнит.

Она подняла руки, собираясь похвастаться татуировками. Акива накрыл ее кисть своей и потянул вниз.

– В другой раз.

Что с ней творится? Она действительно хочет спровоцировать кровавую бойню и оборвать это почти немыслимое перемирие.

Когда Акива придержал руку сестры, Тен издала смешок.

– Не волнуйся, Истребитель Тварей. Это вовсе не секрет. Я помню каждого ангела, который когда-либо меня убивал. И однако сейчас я стою здесь и с тобой разговариваю. Можно ли то же самое сказать о множестве ангелов, которых убила я? Где сейчас все мертвые серафимы? Где твой брат?

Лираз вздрогнула. Эти слова были им обоим как иголка в рану: упоминание о брате причиняло почти физическую боль. И когда вокруг ангелов полыхнуло пламя, источником был не только гнев сестры, но и его собственный.

Вот теперь все пришло в норму. Вражда: восстановление естественного порядка вещей.

Или… нет.

– Однако убийца твоего брата – не химера, – сказал Тьяго. – Это Иаил. Что возвращает нас к теме разговора.

Акива поймал себя на том, что смотрит прямо в бледные глаза врага. В них не было ни насмешки, ни скрытой агрессии, ни холодной издевки, с которыми Тьяго разглядывал Акиву в камере пыток столько лет тому назад. Сейчас в глазах Волка была только странная настойчивость.

– Я ничуть не сомневаюсь, что все мы – законченные убийцы, но, надо полагать, сегодня мы встретились по другой причине?

Акиве сделалось нестерпимо стыдно: его хладнокровно отчитали – и кто? Тьяго? А вслед за стыдом пришел гнев.

– По другой, да. Вовсе не для того, чтобы торговаться за наши жизни. Тебе нужна причина, чтобы нас не убивать? Как насчет такой: вам есть куда отсюда уйти?