Татьяна Ильченко - Серые Башни (СИ)

Таисия Соколова.

Гру, пребывая в каком-то подобии ступора даже не поморщился, пока я обрабатывала рану у него на предплечье. Глядя на меня удивленными карими глазами позволил уложить себя на диван, осторожно дотронувшись до моей ладони, пробормотал что-то и немедленно заснул. Подоткнув ему одеяло, как когда-то делала бабуля, я выключила свет и ушла.

Наведя порядок на кухне, я переместилась в ванну и, засовывая одежду Гру в стиральную машину, обнаружила, что она сшита вручную. Стежки были аккуратными, но отличались от машинной строчки, как небо от земли. Сапоги, похоже, так же были хендмей. Откуда же он такой явился?

Хорошо, что моих знаний хватило на то, чтобы правильно обработать его рану. Впечатление было такое, что его волокло по чему-то острому, может камням? Был на стройке? И рана была давняя, дня два-три. Слава Богу, хоть шить не пришлось. Я, правда, умела, отец научил. Но живого человека штопать не приходилось, пока. Убирая внушительную аптечку на место, я грустно улыбнулась. Зная, что никаким врачам, кроме него и мамы, дед не доверится, папа старался предусмотреть все. Вот и меня учил. Как жаль, что нет лекарства от разбитого сердца. Чтобы там не говорили врачи, а дед ушел именно поэтому.

Проверив, сопящего Гру, я ушла к себе. Время позднее, хорошо, что смена у меня с шести вечера. Высплюсь.

Гру`Гард`Виндс, сотник нордов из Серых Башен

Я еле дождался, пока девчонка уляжется. Где, мрак их побери, ее родственники? Что же это за мир такой, что детей бросают одних? Неудивительно, что она такая самостоятельная, и готовит, и лечит. Хорошо лечит, между прочим. Не больно. Не то, что этот, коновал Агами, у которого даже Беорн орал раненым зверем! А молоденькие стражи так и вовсе предпочитали терпеть, но к Целителю не ногой.

Заботливая у меня девочка, одеяло подоткнула, шарик световой погасила, а потом еще и проверила, младенцем себя почувствовал! Больше всего боялся, что опять в тот лесок пойдет. Вот что она там делала? Не дело девушке одной по ночам шляться! А как я за ней пойду в том балахоне, что она выдала? Да еще и безоружный?

И дом мне этот не нравится и двери у него негодящие, а окна так вообще — смех один. Слишком большие. Одно хорошо, высоко и лестница узкая, если, к примеру, топор хороший, то долго продержаться можно.

И худенькая она больно. Вид такой… нездоровый. Больна? Не нравится мне это, ох не нравится! Уж больно знакомо.

Таисия Соколова

Утром позвонил шеф. Одна из девочек заболела, мне нужно выйти в утреннюю смену. Он знает, что я этого не люблю и бла-бла-бла, но это разовая замена и мне заплатят вдвойне.

Сначала я хотела отказаться, а потом согласилась. Я же теперь не одна. Гру мужчина видный, бутербродами его не накормишь, а когда он еще работу найдет? Теперь нужно как-то объяснить моему гостю, что ему придется поскучать в одиночестве.

Он обнаружился у дверей моей комнаты и выдав очередную порцию тарабарщины, поклонился и застыл, поедая меня глазами.

— Очень хорошо, что я, как видно, для тебя авторитет. Пошли.

Я привела его на кухню, напоила чаем и настругала целую гору бутербродов. Потом, как смогла, объяснила ему, что мне нужно уйти. Гру тотчас же выразил готовность идти со мной. Пришлось повысить голос и почти приказать остаться. Он послушался, уселся на стул в прихожей и смотрел на меня исподлобья, бормоча себе под нос. Ругался, наверное.

— Вернусь, когда вот эта стрелка будет вот тут! — ткнув пальцем в часы, я ушла. Надеюсь, квартиру он не спалит и соседей не затопит.

Гру`Гард`Виндс, сотник нордов из Серых Башен

Я так и знал! Девчонка совершенно отбилась от рук! Сначала разговаривала непонятно с кем, потом засобиралась куда-то. А идти ей не хотелось, согласилась-то она нехотя. И меня с собой не взяла, как я не старался объяснить, что не может она одна бродить где вздумается. Она же… ее же, обидеть могут! И «танцы» эти айсенгарские не помогут. И какой же я после этого Хранитель? Так эта соплячка мне приказала! Мне, сотнику, главе рода, приказала! Ух, хороша, девка! Глазюками своими как сверкнула! Ну ладно, пускай погуляет, напоследок. Вот освоюсь, язык этот тарабарский немного подучу, мозги ей вправлю!

Таисия Соколова

Не люблю утренние смены. Слишком шумно, слишком народу кругом много, как капюшон не натягивай все равно заметят и пялиться начнут. А сидеть за чужим терминалом вообще пытка, весь день себя экспонатом в музее чувствовала. Естественно, что к концу смены страшно хотелось кого-нибудь убить. Еле сдержалась, когда увидела, как моя сменщица, гадость блондинистая, протирает гарнитуру влажными салфетками. Захотелось написать заявление по-собственному и уйти, громко хлопнув дверью. Вовремя о Гру вспомнила, мне его кормить надо. Буду терпеть. Но дверью я все равно хлопнула, да так, что у нее с монитора все финтифлюшки послетали. Настроение резко улучшилось и захотелось побаловать себя чем-нибудь вкусненьким, ну и Гру заодно. Зря он что-ли целый день в квартире сидел?

В супермаркет я пробиралась дворами, так ближе. Ну и конечно, не смогла отказать себе в удовольствии постоять минутку в одном из них. Небольшой ухоженный дом, затертый высотками. Двор, засыпанный, опавшими листьями, скрипучие ступеньки, домотканый половичок при входе… Ничего не изменилось.

Я улыбнулась, вспоминая, как пришла сюда в первый раз. Оби Ван, о котором мне всю дорогу рассказывал дед, оказался сравнительно молодым мужчиной, может чуть старше моего отца, с коротким седым ежиком волос и внимательными прищуренными глазами. После взаимных приветствий они отошли в сторону, но и так было понятно, что хваленый сенсей от меня не в восторге. Я насупилась и принялась гипнотизировать свое отражение в зеркале. Да уж подарочек! Худая, с торчащими во все стороны коленками и локтями… Короче, он согласился только после слов деда: «Ты мне должен, парень». Не очень то и приятно, что тебя берут в уплату какого-то долга.

Первые месяцы, да что там — почти год был непрекращающимся кошмаром. Я ведь вообразила, что вот так с ходу, после одного занятия смогу укладывать обидчиков штабелями. Наивная финская девочка! Это был кошмар, жуткий унизительный кошмар.

— Раздевайся, — сказал мне Оби Ван, когда дед ушел. — Оденешь вот это. Я должен знать, что мне делать с твоим телом.

Как будто у меня вообще когда-нибудь было тело.

Мне пришлось одеть форму, плотный эластичный топ и короткие, по колено, штанишки. Зеркало, висевшее в раздевалке, отразило худющее нечто с мертвенно серой кожей.