Юлия Набокова - Требуется волшебница. (Трилогия)

— Утро вечера мудренее, — парировал Ив, всем своим видом давая понять, что о годе отсрочки не может быть и речи.

Знала бы я, что она истекает уже на рассвете!

Все происходящее казалось настолько нереальным, что меня не покидало ощущение, что все это — большой розыгрыш. И вот-вот из-за стен замка выпрыгнут операторы с видеокамерами, румяный Валдис Пельш преподнесет мне букет белых роз и все те монстры, колдуны и ведьмы сбросят маски и воскликнут: «Это программа „Розыгрыш!“ Вот только ничем выдающимся я за свои двадцать лет не отличилась, посему для авторов передачи моя незвездная личность никакого интереса не представляла. Да и капиталов нажить я еще не успела, что исключало и крошечную возможность того, что вся эта абракадабра — тщательно подстроенная игра, сродни той, которая в свое время довела до паники скучающего миллионера, героя Майкла Дугласа в фильме Финчера.

Проснувшись, я несколько минут гипнотизировала глазами полог из красного бархата. Если бы я была героиней романа, мне бы следовало изобразить страшное удивление с кратковременной потерей памяти, чтобы затем медленно вернуться в здравый рассудок, вспомнить события предыдущего дня и осознать, что это был не сон, не ролевая игра и даже не компьютерная стратегия с эффектом полного присутствия, а самая что ни на есть явь и реальность.

Но я не испытывала иллюзий по поводу реальности происходящего, поэтому всего-навсего пробовала пробудить в себе магические таланты, которые превратят красную занавеску у меня над головой в белый потолок моей родной квартиры, а деревянную кровать с воздушной периной в жесткий диван с выпирающими пружинами.

Увы, чуда не случилось. Если не считать того, что полог вместе с кроватью взлетел вверх, и хозяйское ложе с грохотом опустилось на деревянный пол.

Но у этого чуда имелась весьма прозаическая причина: Феликс, желая привлечь мое внимание, рогом поддел потолок комнаты, чуть не подняв в воздух весь замок, как домик Барби.

На грохот тут же примчалась нянюшка Агата, одарив дракона, припавшего к окошку глазом, таким суровым взором, что тот мгновенно смутился и спрятался.

Довольная своей мини-победой над гигантским противником нянюшка объявила, что завтрак уже давно готов и пора одеваться. Но сперва она поохала над моим смуглым цветом лица, притащила с тумбочки какую-то мутную склянку и, невзирая на мое неудовольствие, принялась втирать мне в щеки и в лоб какую-то простоквашу с запахом речной тины.

После того как экзекуция была закончена, Агата удовлетворенно причмокнула мясистыми губами и сунула мне под нос зеркальце. Я ахнула от возмущения.

Мой солярийный загар (десять сеансов по пять минут в вертикальной кабинке, непозволительная роскошь для бедной студентки!) таял на глазах, образуя мертвенную бледность.

— Красавица! — поддакнула Агата, истолковав мое «ах» как выражение высшей степени восторга.

Пока я от возмущения не могла вымолвить и слова, нянюшка позвонила в колокольчик, и в комнату влетела круглая, как пышка, женщина лет сорока, держащая в одной руке устрашающего вида ножницы, а в другой — иглу столь же чудовищных размеров. Следом за ней торжественно вплыла худая, как жердь, и высокая, как каланча, девица с соломенными волосами. Впереди на вытянутых руках она несла облачко тончайшей нежно-розовой ткани.

— Госпожа, ваше новое платье! — торжественно объявила пышка.

Каланча встряхнула облачко, и оно превратилось в изысканное платье, которое так и хотелось примерить.

— Госпожа, мы с нетерпением ждали вашего возвращения. Уж вы-то знаете, как справиться с оборотнем и усмирить привидения, — вкрадчиво произнесла пышка, обряжая меня в просторные юбки.

— А еще, — она чуть понизила голос, — эликсир, который вы сделали для Эльвиры, закончился. Моя бедная девочка совсем извелась, ведь Рон сразу к ней охладел, а тут еще Софи совсем стыд потеряла, так и норовит затащить его в винный погребок — Эльвира с трудом успевала дважды оградить мужа от нахалки. Нам нужен новый эликсир.

— Вы имеете в виду виагру? — ничего не понимая, осторожно спросила я.

Эльвира тем временем колдовала над моими волосами, очевидно, намереваясь создать настоящую Пизанскую башню из шпилек и начесов.

— О госпожа! — Пышка красноречиво прижала указательный пальчик к своим пухлым губкам и продолжила утягивать самую могущественную волшебницу Вессалии в самый узкий в мире корсет, — Простым смертным не положено слышать названия волшебных эликсиров. Нам нужен ТОТ САМЫЙ эликсир.

К счастью, в этот момент раздался стук в дверь, который избавил меня от дальнейших просьб и пожеланий.

Портниха расправила кокетливую оборочку на моей груди, отступила на шаг, оглядев результаты своего труда, удовлетворенно кивнула и велела:

— Входите!

В комнату осторожно заглянул Ив. Служанки, изобразив подобие реверанса, причем мать Эльвиры — с иглой в зубах, поспешно удалились.

— Ты — мой спаситель! — покосившись на дверь, зашептала я. — А то меня с утра пораньше хотели привлечь к колдовской деятельности по возвращению в семью неверного мужа.

— Ерунда какая, — пожал плечами Ив.

— Вот и я о том же! — воодушевленная его поддержкой, воскликнула я.

— Я хотел сказать, какая ерунда — для тебя.

— Значит, я все это могу? — приуныла я.

— Еще как!

— А еще что я умею? — Я решила выяснить масштабы катастрофы. — Могу я тебя приворожить чудо-эликсиром и заставить влюбиться в меня до беспамятства?

— Можешь, — после короткой паузы согласился он. — Но у Мари Лу это получается лучше. В любовной магии ей равных нет.

— И болезни исцелять могу?

— Можешь.

И хамов могу сделать шелковыми, а воров заставить вернуть награбленное? — размечталась я.

— Можешь, — спокойно ответил Ив, как будто речь шла о выпечке пирожков или игре на пианино.

Впрочем, смысл его ответа от этого не изменился бы. Лепить кулебяки и исторгать из клавиш симфонии Чайковского я не умела, так же как привораживать мужчин и лечить от гриппа страждущих.

А вот Селена могла. Везет же некоторым! Вот только я — не она, и значит, придется хорошенько постараться, чтобы задурить головы всем окружающим. Или надо попытаться перетянуть Ива в союзники и убедить в том, что я — это я и никто другой, и колдовать я не умею.

— А могу я прямо сейчас превратить тебя в крокодила?

— А вот это вряд ли, — усмехнулся рыцарь.