Коллин Хоук - Пробужденный (ЛП)

эмоции. Такая эмпатия ощущалась внутри меня. Жар паники охватил меня. Казалось, что

и я испытывала его боль. Я должна была помочь ему.

Будучи раненым, он попытался сесть, когда я приблизилась.

- Я нашел тебя, юная Лили, - сказал он, и в словах его звучало больше смысла, веса, чем могло. Он выглядел как древний воин, умирающий на поле боя.

Опустившись перед ним на колени, я коснулась гладкой кожи его руки нежно и

осторожно.

- Так и есть. Но смотри, что ты с собой сделал.

То, то он был ранен, даже почти умирал, влияло на мой новый взгляд на его чувства, и мои мысли о страхе растворялись, как пузырьки в воде, испаряющиеся в никуда на

ярком солнце.

Он оставался сумасшедшим, в этом я не сомневалась, но теперь я верила, что его

безумие было другим, не желанием убить меня медленно. Такие мрачные качества, что я

приписала ему, теперь выставляли меня глупой. Он выглядел безвредным, когда лежал на

улице.

Он стонал, корчился и шипел от боли. Я подозревала, что его нога, а то и бедро, были сломаны. Выхватив телефон, я начала набирать 911, когда он поднял свою целую

руку и взмолился:

- Помоги мне.

Я указала на телефон.

- Я это и делаю.

- Нет, - он покачал головой, прикрыв глаза, и скрипнул зубами. Поморщившись пару

секунд, он снова сфокусировал взгляд на мне. Я смотрела в его глаза и чувствовала, словно меня гипнотизируют, но не могла этого объяснить. Шум Нью-Йорка исчез. Мир

сузился и существовал только для нас двоих. На мгновение я представила, как тону в

глубине его глаз и остаюсь там навеки.

Ой, куда же я вляпалась?

- Помоги мне, - повторил он. Его слова вырвали меня из странного сонного транса, и

звуки города снова ударили по моим ушам. Телефон упал на тротуар, я поняла, что

покрытию пришел конец, но дотянулась до его руки.

Пылающая дрожь прошла через мои пальцы и вены, и на мгновение подумала, что

это похоже на удар током. Я кричала сквозь стучащие зубы, а до моего носа донесся

странный запах, словно горел ладан. Почти сразу с этим запахом начала ослабевать боль, превращаясь в тепло, покалывая у корней волос, заставляя короткие пряди вставать дыбом

от напряжения. Казалось, что между нами и толпой есть невидимый барьер. Они делали

фотографии, но никто не приближался.

Мои мышцы дрожали. Я чувствовала себя выжатой, словно меня запихнули в

стиральную машинку, где кружили, пока я не стала сухой мятой кучей. Кто-то сжал мою

руку.

Мои глаза распахнулись, я вдруг вспомнила, где нахожусь, и вырвала руку из хватки

мужчины:

- Что это было? – потребовала ответ я. Эйфория, вызванная желанием помочь, резко

исчезла, сменившись шоком от того, что только что произошло. – Что ты сделал? – я

наполовину спрашивала, наполовину обвиняла. Я чувствовала, что что-то во мне было

нарушено, но не могла понять, почему, и неопределенность вызвала слезы.

Он разглядывал меня мгновение, и у меня сложилось стойкое впечатление, что он

жалеет о совершенном. Не удостоив меня ответом, он выдохнул, вытер с губы кровь и

осторожно встал, проверяя каждую ногу на способность выдержать его. Люди вокруг

застыли в удивлении, делая все больше фотографий таинственного мужчины.

То, что он выздоровел достаточно, чтобы идти, не так удивило толпу, как его

влияние на нее. Он был высоким, пока я сидела на коленях, мне нужно было задирать

голову, чтобы видеть его. Солнце было как раз над его головой, и с той точки, с которой

на него смотрела я, вокруг него создавался ореол света, такой яркий, что я могла с трудом

смотреть на него.

Он выглядел довольным реакцией толпы, он кивнул людям и улыбался, медленно

поворачиваясь по кругу, чтобы увидеть всех.

Когда он оказался удовлетворен, он величественно вскинул руку.

- Идем, юная Лили, - сказал он глубоким голосом. – У нас много дел.

Я уже собиралась сказать ему, куда ему деть свое высокомерное отношение и

чрезмерную сексуальность, но он снова пронзил меня взглядом. Мое зрение затуманилось, все вокруг меня стало похожим на сон, желание бороться покинуло меня так же быстро, как и появилось. Не чувствуя себя собой, я подняла телефон, не обращая внимания на мир

вокруг, сунула его в сумку и позволила мужчине помочь мне подняться на ноги.

Такой резкий подъем заставил меня покачнуться, но он удержал меня на ногах

рукой. Мне не понравилось его прикосновение, и я попыталась отстраниться и пойти

самостоятельно сквозь толпу, но он не дал мне этого сделать:

- Ты останешься со мной, юная Лили.

Он взял меня за руку и положил ее так, словно сопровождал меня на бал, а потом

сдвинулся с места. Люди расступались, как море. И он шел сквозь них, слепо и

величественно, как пророк. Одежда его только усугубляла такое сравнение.

Пока мы шли, я пыталась сфокусировать взгляд. Я понимала, что происходит что-то

неправильно, и я веду себя не так, как должна, но я не могла выбраться из тумана, в

котором оказалась. Его восстановление, клянусь, было чудесным, но он должен был

дважды подумать над тем, хочу ли я становиться верным последователем, ведь это шло

вопреки моим действиям.

Когда мы дошли до тротуара, мы минули трио одноклассниц с раскрытыми ртами,

чьи носы были прижаты к стеклу ресторана.

- Прошу прощения за то, что втянул тебя в это, юная Лили, но это было необходимо,

- сказал он, когда мы ушли достаточно далеко от места происшествия.

- Во что я втянута? – прошипела я, все еще чувствуя себя неудобно и разрываясь

между желанием остаться и сбежать.

Он накрыл мою руку исцеленной своей и вздохнул.

- Объяснять слишком много, и здесь не место для этого.

- И в каком же месте ты собираешься мне все объяснить?

Он сжал губы, скользя взглядом по окрестностям, восторженно задержавшись на

небоскребах.

- Я не знаю, - сказал он, покачав головой.

- И что это за ответ? Как ты смог исцелиться? Что ты там делал?

С разочарованным ворчанием он толкнул меня в тень здания с достаточной силой, чтобы я оказалась напротив него. Мое сердце ускоренно билось, отчасти от страха, отчасти от восторга, такого я еще не ощущала. Моя свободная рука уткнулась в его грудь, кожу покалывало от соприкосновения с ним. Мое тело чувствовало его тепло. Он был

горячим. По-настоящему. Словно у него была лихорадка.

И я начинала чувствовать его лихорадку, что тут же сбило меня. Я не искала опасных