Евгения Барбуца - Сказка для волка

— Смотри, Руся. От мужиков все проблемы, — выдала умудренная жизнью женщина свою любимую фразу. — Хлопцам одно надо.

Я тоскливо вздохнула.

— Я буду осторожна, — очередной вареник покидает мои руки. А это успокаивает, между прочим.

— Знаю я, как ты осторожничаешь, — ворчит баба Клава. — Ты зачем к волку пойманному полезла?

Вот этого вопроса я боялась больше всего. Откуда ж я знаю?

— Жалко стало, — тихо бурчу себе под нос, не поднимая на женщину глаз.

Та от возмущения перестала лепить вареники. Жаль, совсем ведь чуть-чуть осталось. И так мне курить захотелось, что даже пальцы подрагивать начали. Странно, в деревне я не курила вообще, отчего-то не хотелось.

— Дура-девка. Волк — зверь, а зверь человеку не товарищ. Это хорошо Сашка твой рядом был, да от беды уберег. Мужики тоже дураки, это ж надо на уговоры твои поддаться. Совсем сбрендили, последние мозги пропили. Тьфу!

Я тихо лепила свои вареники дальше. Не то что бы меня мучили угрызения совести, в конце концов, я девочка взрослая и сама как-нибудь разберусь. И даже мой аутизм этому не помеха. Только дядя и баба Клава о моей самостоятельности постоянно забывают.

Вареники все же долепила, и даже остальные дела доделала. Баба Клава в это время успела сходить в магазин и принести свежие новости.

— Сашка твой, чай мужик основательный. К лесничему съездить успел, да егеря привез, что б он народ от походов в лес уберег. Поставили ловушек за деревней, да в лес ходить не велели. Хороший мужик.

Интересно, я одна задавалась вопросом «на фига ему это надо»? Он не местный, и чужие проблемы обычно никого не заботят, а тут такие решительные действия.

— Я его встретила по дороге, — невзначай обронила баба Клава. И смотрит на меня хитро-хитро. — Про тебя спрашивал.

Все, моему терпению пришел конец. На нем свет клином сошелся что ли? Спасу от него нет. Последние дни баба Клава об Александре только и говорила! А мне, как у птицы говорун из известного мультика «держаться нету больше сил».

Вот только я не отличалась ни умом, ни сообразительностью, по-этому и сглупила. Потому как после данной отправной точки все пошло совсем наперекосяк, и повернуть назад, мне уже никто бы не дал.

А ошибкой моей стало то, что я позволила себе лишние волнения, и в следствии — поход в лес. Да, мне раз десять повторили, что нельзя этого делать. Да я знала об опасности. Да, если бы могла, надавала бы сама себе подзатыльников, что б мозги на место вставить.

Но было одно большое и непреодолимое «но». Я все-таки больная на голову особа. Причем в прямом смысле этого слова. Короче говоря, легла я вечером спать в своей кровати, а ночью проснулась на прохладной лесной траве, поедаемая таежными комарами-мутантами. Я и раньше лунатила, но что бы так…

— Перенервничала, — вынесла я вердикт.

Ибо лунатизмом страдала в моменты стресса. Когда подобные казусы случались в квартире, это еще, куда ни шло, но… стоит признать, сейчас я переплюнула саму себя.

В короткой льняной сорочке на голое тело, босиком и без фонаря. Чего там, без фонарика я еще могла прожить, но без противокомаринного крема нынче никак. Пусть меня и не устраивал его запах, но расчесы от укусов противных насекомых радовали еще меньше.

После того, как я окончательно пришла в себя, и поняла, что активно бодрствую, решила осмотреться. Увиденное, не порадовало. Вокруг были деревья, что не удивительно, тайга как ни как, кустарники и буреломы.

К горлу подступил ком. Посмотрела наверх. Небо ясное… с полной луной. И тишина. Перевела взгляд на ноги — ступни изранены и исколоты. Шла я, судя по всему, долго.

— Мама, — раздался в ночной тайге мой тихий писк.

Тело сковала судорога. Холодный ночной воздух не прибавлял комфорта, бросая в дрожь. И уже не понятно замерзла я или просто сильно испугалась, а может все сразу. Меня трясло, губы скривились, а из глаз градом покатились слезы. Одна, в лесу, далеко от людей. Страаашно. Действительно страшно. А вдруг волки? Или медведи? Я даже не знаю кто хуже. В любом случае будет больно. И никто не спасет, потому что мою пропажу обнаружат только на утро. А если не успеют? Я ж не доживу до утра здесь. Мамочки, помогите кто-нибудь. Паника затопила разум.

Почувствовала себя маленькой девочкой, оставленной на растерзание невиданным тварям из страшного леса, и разревелась пуще прежнего. В голос, с подвываниями и всхлипами. Я совсем одна. Совсем. Никто меня не спасет. Вообще.

Но долго так развлекаться не получалось, со слезами уходил страх, такой вот парадокс. Я действительно одна, и спасать меня никто не будет, а значит, рассчитывать могу только на себя. Как всегда — сама вляпалась, сама выплыла. Из груди вырвался нервный смешок. И как только истерика утихла, мой уставший разум начал лениво размышлять. Где ж ты раньше был? Естественно мозг не ответил. Я же не сумасшедшая. У меня всего лишь аутизм, ну и лунатизмом страдаю под шумок, а это не шизофрения, хоть раньше эти две болезни и считали одной. Правда теперь аутизму приписывают все, что не могут приписать ни одному другому диагнозу.

Слезы всегда помогали успокоиться, так что своим истерикам я предавалась с радостью, ибо после них, в голову приходили гениальные идеи. Вот и сейчас почувствовав облегчение и легкую апатию, я поднялась на ноги, а ведь не прошло и получаса. Истерики действительно кончались довольно быстро, и чем бурнее они протекали, тем короче были. Голова чуть кружилась, но я стоически проигнорировала данный факт.

Взглянула на небо. Ага. Закон подлости все же работает — ни черта не видно. Впрочем, я не сдаюсь и продолжаю пристально всматриваться. Полнолуние там, не полнолуние, а Полярную звезду, увидеть можно всегда. Значит север справа. Деревня на юге, следовательно, мне налево. Отлично. Разворачиваюсь и приглушенно матерюсь от боли. Не буду озвучивать все то, чего когда-то набралась от дяди и его друзей, так как тихой интеллигентной девушке подобного знать не положено. В общем, передвигаться ночью, босиком по глухому лесу еще то удовольствие, скажу я вам.

Тут во мне взыграло раздражение на саму себя. Нет бы, обуться прежде чем отправиться лунатить! В следующий раз, лягу спать в кроссовках. Сейчас же мне только и остается, что идти и материться, материться и идти. Как любил говорить мой дядя, мыши плакали, но жрали кактус. Больно-то как. Раз сто пообещала себе купить наручники и каждую ночь приковывать себя к кровати, еще одной подобной ночки я просто не переживу.

Естественно скорость моего передвижения была минимальной. И это притом, что я даже не знаю, сколько сейчас времени, ибо не имела привычки носить часы на руке. Надеюсь, к утру доберусь. Ох и влетит же мне от бабы Клавы. Что печалит, так факт того, что лес был мне не знаком. То ли из-за темноты, то ли действительно далеко забрела в беспамятстве. Я ведь с детства окрестности хорошо знаю, лично облазила, а сейчас не признаю и все тут.