Анджей Сапковский - Час Презрения

— У меня тоже стоят. Насколько я понимаю, темерские агенты не могли или не хотели предложить тебе больше двухсот пятидесяти крон?

— Твой сарказм разрывает мне сердце, ведьмак. Я вытащил тебя из паскудной истории, а ты вместо благодарности заставляешь меня страдать.

— Благодарю и прошу прощения. Зачем король Фольтест велел агентам искать Цири, Кодрингер? Что им было велено сделать, когда найдут?

— Ну и недогадлив же ты. Конечно, прикончить. Ее считают претенденткой на трон Цинтры, а относительно этого трона существуют и другие планы.

— Тут что-то не клеится, Кодрингер. Трон Цинтры сгорел вместе с королевским дворцом, городом и всей страной. Сейчас там правит Нильфгаард. Фольтест это прекрасно знает, другие короли тоже. Как Цири может претендовать на трон, которого уже нет?

— Пошли. — Кодрингер встал. — Попытаемся вместе найти ответ на твой вопрос. Попутно докажу, что доверяю тебе… Что тебя так заинтересовало в этом портрете, позволь узнать?

— То, что он продырявлен так, словно дятел долбил его несколько сезонов подряд, — сказал Геральт, глядя на картину в золоченой раме, висящую на стене напротив стола «юриста». — И то, что на нем изображен исключительный идиот.

— Мой покойный родитель. — Кодрингер слегка поморщился. — Редкостный кретин. Я повесил портрет здесь, чтобы он всегда был у меня перед глазами. В качестве предостережения. Пошли, ведьмак.

Они вышли в сени. Котяра, лежавший посредине ковра и страстно вылизывавший вытянутую под странным углом заднюю лапу, при виде ведьмака незамедлительно сбежал в темень коридора.

— Почему коты так тебя не любят, Геральт? Тут есть что-то общее с…

— Да, — отрезал Геральт. — Есть…

Панель красного дерева беззвучно раздвинулась, явив потайной ход. Кодрингер прошел первым. Панель, несомненно, приводимая в движение магически, закрылась за ними, но они не погрузились в темноту. Из глубин коридора струился свет.

В помещении в конце коридора было прохладно и сухо, в воздухе стоял тяжкий, удушливый запах пыли и свечей.

— Познакомишься с моим компаньоном, Геральт.

— С Фэнном? — усмехнулся ведьмак. — Быть не может.

— Может. Признайся, ты подозревал, что никакого Фэнна не существует?

— Ну что ты…

Между подпирающими низкий потолок шкафами и книжными стеллажами послышался скрип, а спустя минуту оттуда выехал странный экипаж. Это было высокое кресло на колесах. В кресле сидел карлик с огромной головой, покоящейся — если не считать шеи — на непропорционально узких плечах. У карлика не было обеих ног.

— Познакомьтесь, — сказал Кодрингер. — Иаков Фэнн, ученый-правовед, мой компаньон и неоценимый сотрудник. А это наш гость и клиент…

— …ведьмак Геральт из Ривии, — с улыбкой договорил калека. — Нетрудно догадаться. Работаю над проблемой несколько месяцев. Извольте за мной, милсдари.

Они двинулись вслед за поскрипывающим креслом по лабиринту между стеллажами, прогибающимися под тяжестью фолиантов, которых не постыдилась бы университетская библиотека Оксенфурта. Инкунабулы, по оценке Геральта, накапливало несколько поколений Кодрингеров и Фэннов. Ему было приятно оказанное доверие, радовало, что наконец-то можно познакомиться с Фэнном. Однако он не сомневался, что персона ученого правоведа, хоть и абсолютно реальная, частично была и мифической. Мифического Фэнна, неразлучное alter ego Кодрингера, частенько видывали в городке, а прикованный к креслу ученый правовед, вероятнее всего, никогда помещения не покидал.

Середина комнаты была освещена особенно хорошо, здесь стоял невысокий, доступный для кресла на колесах пюпитр, на котором громоздились книги, свитки пергамента и веленевой бумаги, отдельные листы, какие-то документы, бутыли чернил и туши, пучки перьев и многочисленные загадочные принадлежности. Впрочем, не все были загадочными. Геральт узнал формы для подделки печатей и алмазную терку для ликвидации записей на официальных документах. На середине пюпитра лежал небольшой пулевой арбалет-репетир, а рядом из-под бархатной ткани выглядывали огромные увеличительные стекла, изготовленные из шлифованного горного хрусталя. Такие стекла были редкостью и стоили целое состояние.

— Нашел что-нибудь новое, Фэнн?

— Немного. — Калека улыбнулся. Улыбка была милой и располагающей. — Укоротил перечень потенциальных работодателей Риенса до двадцати восьми чародеев…

— С этим пока погодим, — быстро прервал Кодрингер. — Сейчас нас интересует другое. Изложи Геральту причины, по которым исчезнувшей княжной Цинтры так активно заинтересовались агенты Четырех Королевств.

— В жилах девочки течет кровь королевы Калантэ, — проговорил Фэнн, как бы удивленный необходимостью объяснять очевидное. — Она — последняя из королевского рода. У Цинтры серьезное стратегическое и политическое значение. Затерявшаяся, оказавшаяся вне пределов досягаемости претендентка на трон неудобна и даже опасна, если она попадет под нежелательное влияние. Например, влияние Нильфгаарда.

— Насколько я помню, — сказал Геральт, — в Цинтре закон лишил женщин права наследовать трон.

— Верно, — подтвердил Фэнн и снова улыбнулся. — Но ведь женщина может стать чьей-то женой и матерью ребенка мужеского пола. Разведслужбы Четырех Королевств узнали о предпринимаемых Риенсом лихорадочных поисках княжны и убеждены, что именно об этом речь. Поэтому решили не дать княжне возможности стать женой и матерью. Простым, но эффективным способом.

— Но княжна мертва, — быстро бросил Кодрингер, наблюдая за изменениями, которые на лице Геральта вызвали слова улыбающегося карлика. — Агенты узнали об этом и прекратили поиски.

— Временно прекратили. — Ведьмак с великим трудом сохранял спокойствие и холодный тон. — Ложь тем отличается от истины, что непременно становится явью. Кроме того, королевские агенты — только одна из партий, участвующих в игре. Агенты, вы сами это сказали, преследовали Цири, чтобы спутать планы другим, тем, кто ее ищет. А другие могут оказаться не столь податливыми на дезинформацию. Я нанял вас, чтобы вы нашли способ обеспечить ребенку безопасность. Ваши предложения?

— Есть у нас некая концепция. — Фэнн глянул на компаньона, но не увидел на его лице приказа молчать. — Мы хотим тонко, но широко распустить слухи, что не только княжна Цири, но даже ее возможные мужские потомки не имеют никаких прав на трон Цинтры.

— В Цинтре кудель не наследует, — пояснил Кодрингер, борясь с очередным приступом кашля. — Наследует исключительно меч.[1]

— Совершенно верно, — подтвердил ученый правовед. — Геральт только что сказал сам. Это древний закон, даже дьяволице Калантэ не удалось его отменить, а ведь как старалась.