Владыка бури - Дари Псов
— Ладно, что-то я застоялся. Такой старой развалине нужно много ходить, особенно в такой мороз. Да и думается на ходу получше, я тебе говорю, — Сказитель поспешил по своим делам. Он болезненно реагировал на любые проявления цензуры по отношению к нему.
— Ты-то старый? Да ты меня переживёшь, учитывая мою работу, — бросила ему вслед воспитательница детей.
— Опять зима, опять старение всех на цикл. Но хотя бы дикая охота отменяется из-за неё, — появился Волки, тоже бурча себе под нос, неся на плече лопату и кутаясь в плащ. — И воду не надо будет добывать.
Купчиха, увидев Волки, обрадовалась. Теперь и у неё появился слушатель для жалоб на жизнь.
— Я, конечно, хотела стать бабушкой, но что-то слишком много внуков, да и Мрачник привёл внучку сразу в тяжёлом бунтарском возрасте, — сказала Купчиха, ни к кому конкретно не обращаясь, и оглядела своих подопечных. Улыбака за руки привела Гитгуд и её товарок. Лишённая души смотрела на свет Дневила (реального Дневила, подопечная Купчиха пока свет не испускает), забыв удерживать челюстью закрытый рот.
Волки заметил играющую улыбку на губах Купчихи, когда она смотрела на детей, и подошёл обнять Купчиху сзади. Она коснулась рукой его руки в ответ.
— Всё равно мало, жена (им до сих пор нравилось озвучивать всему миру их статусы по отношению друг к другу), — тихо сказал Волки.
— Конечно, мало. Чтобы красоваться, шутить и играться с ними иногда. А чтобы вытирать им сопли, следить, чтобы они всегда были в безопасности, тепле, сыты и здоровы. Чтобы не дрались между собой и выросли хорошими людьми, немного перебор, уж поверь тому, кто это делает.
Волки опустил голову ей на плечо к своей руке и сказал совсем тихо, чтобы только Купчиха слышала:
— Я всё же считаю, что нам нужно обратиться к лекарю. Пусть даже к магу.
— Да хватит, я точно знаю, что у меня не может быть детей. Ты доказал, что у тебя может, а у меня нет, — Купчиха бросила быстрый взгляд на своё татуированное плечо, но тут же отняла его. Если бы Волки увидел, что скрывается в этом взгляде, то он бы обеспокоился и даже рассвирепел на причину таких эмоций. Но она сидела к нему спиной.
— Спасибо, кстати, за помощь с Мрачником. Без тебя было бы намного хуже, ему и мне. Но мне всё-таки хотелось бы принести в этот мир частичку тебя, — Волки воспользовался случаем и поцеловал шею жены.
Но жена не ответила, всё её внимание сконцентрировалось на пришедших детях и того, кого они привели:
— Нет! Зачем вы привели его сюда?! — панически вскинулась Купчиха, но как только Малышок начал хныкать, продолжила громким шёпотом: — Мы его не оставим. Нет.
Хохотун, Девочка и маленькие хряки остановились. Также остановился скелет в броне, которого дети вели за кисти. Его череп украшал венок из гибкостеблей, присыпанный снегом.
— Де… ти… — проскрежетал скелет, глядя на детей. Затем он перевёл взгляд на Волки, и в его неразборчивом голосе появилось очень разборчивое осуждение: — Эль… винона… нет… там…
— Я… Извините… — пробормотал Волки. Он вспомнил скелета на дороге в Столицу. Тогда он тащил за собой двуручный меч, который кое-как помогал ему сохранять равновесие. Но теперь падший воин его потерял. Или, возможно, выбросил, чтобы освободить руки для детских ладоней. Теперь дети помогали ему держать баланс.
— Но он потерянный. И хороший. Гитгуд тоже взрослая и потерянная, вот мы и подумали… — жалобно проговорил Хохотун.
Все живые свидетели этой картины застыли. Купчиха посмотрела вверх, закрыла глаза и начала считать до десяти про себя, чтобы успокоиться. Один. Два. Мне заботиться ещё и о скелете. Три. Четыре. Ну конечно! Одним подопечным больше, одним меньше. Какая тебе разница, Купчиха. Пять. Шесть. Скелет. Семь. Восемь. Он — взрослый. Да он нам в прародители рода годится. Девять. Десять. Хотя, конечно, со стороны эта ситуация выглядит забавно. Нефилимы…
— Магия лжебогов! — крикнул Гном, главный строитель деревни. Рядом с ним на земле сидел Виль, столичный беженец и бывший мажордом. Он ничего не сказал, но старался, сюдя по открытому и дрожащему рту.
— Дети! — одновременно крикнули Купчиха и Волки.
— Де… ти… — запоздало проскрежетал скелет.
— Да, дети сами бы такое сказали, если бы знали такие слова. А то и сильнее чего придумали, — Гном указал на мертвеца. — А это действительно магия. И не какая-то безобидная, вроде цветных парунков из рук. Эта тварь опасна.
— Мы знаем. Или ты думаешь, мы серьёзно думаем оставить его? Гитгуд! Остановите её! — крикнула Купчиха, но все были слишком напуганы, чтобы действовать (кроме самой Гитгуд, разумеется).
Гитгуд подошла к скелету и протянула руку к его венку. Он высвободил кисти из рук Девочки и мягко взял её ладонь.
— Моё, — удивительно чётко сказал он.
— Зачем вы так говорите? Он же ничего плохого не сделал. Он не тварь, а человек, ну немного потёртый, — заступилась за честь мертвеца Девочка.
— Может, действительно оставим его? Мирокраю нужна новая кровь. То есть в его случае костная жидкость, — Волки повернул голову к жене и смущённо потёр зашеек.
— Иногда мне кажется, что у меня на одного подопечного больше, — устало сказала Купчиха.
Услышав от главного взрослого, что скелет может стать другом, дети вышли из испуга, вошли в интерес и подошли к скелету.
— А как вас зовут, сударь? — полюбопытствовал Лунный Осколок, шмыгнув носом. Заболел? Надо будет поторопить охотников.
— Не… помню… — извиняющимся тоном заскрипел скелет.
— Значит, будешь Забытым. Нет, это дурное имя. Будешь Вспомнившим. Это имя поможет тебе в жи… в послесмертии, — Волки, довольный собой, перевёл взгляд на жену, и его глуповатая улыбочка исчезла. — Так вы что-то хотели? — быстро обратился он к Гному и Вилю.
— Мы серьёзно примем скелета? — наконец смог совладать со своим ртом Виль. Ему стало холодно на земле, и он поднялся.
— Такова политика клана, — развёл руками Волки.
— А вот если тебе надо завязать узел… — послышался приближающийся голос Обрубка. Он приближался не один, а со своим обладателем и Рексаной, решительно уходящей от него.
— Хватит! То, что у нас обоих был один, или у тебя их было много, я не знаю, неудачный день, не делает меня частью твоего клуба по интересам! — бросила через плечо Рексана.
Обрубок не обратил внимания на грубость и вообще на всё вокруг, кроме Рексаны. На ней всё его внимание вместе с мечтательным взглядом и сосредоточилось.
— Я услышала, что вы говорили о политике клана. Для меня это представляет интерес. Я до сих пор не знаю, кто у нас главный, — обратилась бывшая правительница
