Вампирский клуб вязания - Нэнси Уоррен
Позвонить маме и сообщить о смерти бабушки.
Совершенно не хочется, но нужно.
Рассказать маме о завещании.
То же самое.
Позвонить Розмари и узнать, когда она выйдет на работу.
Розмари мне не нравилась. Жаль, что разговора не избежать.
Поискать в Google, кто такой Рейф Крозье.
Одно его имя вызывало у меня дрожь.
И зачем я согласилась встретиться с ним вечером? Не будь я так напугана, я бы сказала ему не приходить. Может, стоит позвать кого-то, чтобы не общаться с ним наедине? Однако я тут же отмела эту мысль. Я сильная самодостаточная женщина. Высокий, ужасно привлекательный мужчина, страдающий бессонницей и плохим кровообращением, меня не напугает. Ну, по крайней мере, не сильно.
Понять, хочу ли я заниматься магазином рукоделия. Обдумать варианты. Нанять управляющего?
В идеале – не Розмари.
Узнать, где похоронили бабушку. Сходить на кладбище. Принести цветы.
Из всех задач в списке эта была самой сложной. Увидев могилу, я в полной мере осознаю, что бабушка уже не вернется.
Понять, что случилось с очками.
Как будто кто-то знает!
Немного подумав, я добавила еще один пункт:
Сходить к бабушкиному врачу и узнать причину ее смерти.
Я решила выполнять дела по списку, в том порядке, в каком записала их.
Звонок родителям – это не просто взять телефон и набрать номер. На территории раскопок был спутниковый телефон, в основном предназначенный для экстренных случаев. Я позвонила на него, трубку взял один из помощников – итальянский студент. Я попросила его сообщить моим родителям о звонке, и он, согласившись, отключился с бодрым «Чао!». По моим расчетам, вероятность того, что он не забудет о просьбе, равнялась примерно пятидесяти процентам, поэтому я решила подстраховаться. Сообщать о смерти бабушки по электронной почте казалось просто жестоким, поэтому я отправила маме достаточно абстрактное письмо: сказала, что нормально добралась до Оксфорда, но мне нужно созвониться и рассказать кое-что важное. В нашей семье не было принято звонить на другой конец земли, чтобы просто поболтать. Мама поймет, что случилось что-то серьезное.
Нажав «Отправить», я почувствовала себя лучше. Наконец-то я начала понемногу разгребать бардак, в котором оказалась.
Я вычеркнула первый пункт списка, ощущая некое удовлетворение. Второй пункт тоже, можно сказать, выполнен: когда мама позвонит, расскажу ей и о завещании. А еще – о странной дамочке, которая считает, что бабушка хотела продать магазин, хотя она завещала его мне.
Далее предстоял разговор с Розмари. Она уже несколько лет работала помощницей в бабушкином магазине. Наверняка ее знания были актуальнее моих: например, стоило спросить ее, должны ли привезти товары и планировались ли в ближайшее время уроки вязания. «Кардинал Клубокси» получал немало дохода, проводя занятия, а затем обеспечивая новоиспеченных любителей рукоделия всем необходимым. Большинство уроков бабушка проводила сама. Я сомневалась, что хоть кто-то захочет научиться вязать напоминающий морского ежа шарф, поэтому мне стоило нанять новых учителей.
Если, конечно, я останусь.
Номер телефона Розмари был указан в той же книге, где бабушка вела учет заказов. Не могу сказать, что мы с Розмари нашли общий язык. У нее был плаксивый голос, а вела она себя так, словно жизнь вечно была к ней несправедлива.
– Алло? – произнесла Розмари так, что было очевидно: она ожидала от звонящего плохих новостей.
– Розмари, это Люси Свифт, внучка Агнессы Бартлетт.
– И чего тебе надо? – буркнула она.
Я всегда подозревала, что я Розмари тоже не особо нравилась, но она хотя бы притворялась, что рада меня видеть. Столь грубый ответ показался мне странным.
– Я хотела спросить: вы сможете выйти на работу в пятницу?
Сегодня был вторник – мне нужно было несколько дней, чтобы привести магазин в порядок.
Собеседница немного помолчала.
– В магазин рукоделия?
Нет, в Букингемский дворец.
– Да, в «Кардинал Клубокси».
– И с какой стати?
И снова она мне грубит!
– Мне очень нужна ваша помощь. Знаю, без бабушки будет нелегко, но она хотела, чтобы магазин работал и дальше.
– А где Агнесса?
Розмари что, в запой ушла?
– Умерла три недели назад. Разве вы не знаете?
Женщина коротко, истерически рассмеялась.
– Умерла. Три недели назад. – Из трубки раздался звук, напоминающий торопливо сдавленный смешок. – Да, конечно, я знаю.
Какое-то время по ту сторону линии не было ни звука. Когда Розмари заговорила снова, она, казалось, взяла себя в руки, и на этот раз ее речь была более вежливой.
– Мне очень жаль, это большая потеря. Наверное, тебе сейчас очень тяжело. Мне после смерти твоей бабушки тоже не очень. Врач сказал, это от скорби. Видишь ли, я очень чувствительна: все воспринимаю сильнее, чем обычные люди.
– Понимаю. – Я закатила глаза.
Бабушка умерла, а она беспокоится только о себе. Вот уж спасибо, конечно!
– Могу приехать, когда понадоблюсь. Хочешь, завтра выйду на работу в обычное время?
Мне вдруг захотелось сказать «нет», но странное чувство исчезло так быстро, что я отмела его. Мне нужна была помощь Розмари. В такой ситуации стоит отложить в сторону личную неприязнь и сосредоточиться на том, что будет лучше для магазина и покупателей, которые приобретают у нас все необходимое для вязания и вышивки.
– Давайте в пятницу. Мне надо подготовить магазин к открытию.
– Уж ради Агнессы постараюсь. Приду к девяти.
– Спасибо.
Повесив трубку, я еще долго стояла, уставившись на телефон. Какой-то странный вышел разговор. Впрочем, как и всё с момента моего приезда в Оксфорд.
В том числе и следующий пункт моего списка: погуглить, кто такой Рейф Крозье.
Глава 4
Я взяла ноутбук и отправилась в соседнее здание – в чайную «Бузина». Хоть сестры Уотт и были похожи на героинь романов Бронте, у первых было нечто, о чем писательницы не могли и мечтать, – высокоскоростной Wi-Fi.
Чайная «Бузина» была моим любимым местом на Харрингтон-стрит – после «Кардинала Клубокси», конечно. У большинства магазинов и кафе витрины были плоскими, а у чайной – полукруглыми. А еще по длине здание вдвое превосходило многие другие на улице, поэтому окон спереди было аж два – они были похожи на удивленные глаза. Столики у этих окон были лучшими.
Декор внутри чайной напоминал «Алису в Стране чудес»: кружевные скатерти на столах (правда, со стеклом поверх, чтобы их не приходилось постоянно стирать), балочный потолок, обои в цветочек. В старинных шкафчиках и буфетах стояли чайники и чашки, многие из которых – антикварные.
Когда я пришла, обе сестры находились в чайной. Они не были близняшками, но так долго вместе жили и работали, что очень походили друг на друга. Они носили одинаковые прически и фартуки в цветочек поверх простой удобной одежды, а их покрытые морщинами лица лучились добротой.
Увидев меня, Флоренс вытерла испачканные мукой руки о фартук и поспешила навстречу. Она взяла мои ладони в свои – мягкие и теплые, словно свежая выпечка.
– Люси, мне так жаль. Агнес была просто замечательной женщиной и прекрасным другом. Все не могу поверить, что ее больше нет.
– Спасибо, мисс Уотт. Я тоже не могу.
– Для тебя это, наверное, настоящее потрясение… Мы хотели предупредить, но никто не знал, где ты и твои родители. Мы оставили сообщение на автоответчике вашего домашнего телефона – большего мы сделать не могли… – Мисс Уотт вскинула руки, как бы добавляя: «И только зря деньги потратили». – Давай-ка налью тебе чаю.
Одно из качеств, которое мне нравилось в бабушке и ее друзьях, – они считали чай лекарством от любой душевной боли: скорби, сердечных страданий, стресса. Конечно, полностью вылечить что-то чаем не удавалось, но благодаря горячему напитку и заботе, с которой его подавали, мне всегда становилось хотя бы немного лучше.
Флоренс проводила меня к столику в тихом углу. Те, что у окна, уже были заняты: за одним сидели туристы, листавшие путеводитель и попивавшие чай, за другим – студенты из разных стран, старательно общавшиеся на английском. Я подключилась к интернету и проверила электронную почту. Конечно, мама еще ничего не ответила: я же только что отправила письмо. Зато я получила сообщение от моей подруги Дженнифер – она пересказывала мне кучу
