Волчонок - Варвара Шихарева
Мы с Аррасом подкрались к лагерю Нахимены со стороны болота: его топи были почти непроходимы для взрослого человека, но для меня - худого и лёгкого девятилетки - пробраться по колеблющейся от малейшего движения моховой подстилке, было не в пример легче. Моей задачей было разузнать, не появились ли в стане лендовки крейговцы и наёмники, а если подкрепление пришло, примерно оценить его количество.
-И будь осторожнее, волчонок, - Аррас нахмурился и ещё раз внимательно взглянул на огни и постоянно мельтешащие в их свете тени стана, - При малейшем беспокойстве возвращайся сразу, и не мешкая, а то вон, видишь? "Молниеносные" места себе не находят - всё им неймется!
Я согласно кивнул и нырнул в топи, а затем, стелясь и пластаясь между кочек точно уж, быстро подобрался к постам и затих в густых лозах: лендовцы на посту никогда не спали и были очень подозрительны к любому звуку и движению - иногда казалось, будто они могут уловить даже биение чужого сердца. Могло пройти не менее часа, прежде чем их чуткое внимание хоть немного притуплялось и отвлекалось на что-то другое. Но той ночью отец всё рассчитал верно: со стороны болот лендовцы явно никого не ждали и "Молниеносные" прохаживались у кромки топей скорее для порядка, чем из-за подозрительности - вскоре я улучил подходящий момент и, скользнув к палаткам, сразу же затерялся в тенях, не издав при этом даже шороха. Ну а ещё через полчаса я, затаившись под телегой, считал костры крейговских "Лис" и примеченных рядом с ними грандомовцев: это были наёмники из "Туров" - их жадность до денег уже стала в Ирии поговоркой. Между тем в лагере Нахимены действительно мало кому спалось, и причиной этому был совсем не страх перед ночною атакой. Как тут отдохнёшь, если и запах распустившейся листвы, и ароматы готовящегося ужина напрочь забивает расползающаяся по стану едкая вонь, идущая со стороны разбитых чуть на отшибе костров, возле которых как ни в чём не бывало, сновали "Ястребы". Мне достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться в том, что это те самые ратники, которые умели изготовлять "Холодное пламя", искалечившее и сгубившее уже пропасть народу. Бурая, мерзко пахнущая жидкость, попав на кожу или железо, тут же прилипала к ним намертво и вспыхивала ярким огнём. Сбить или погасить это необычайно яростное и жадное пламя удавалось с трудом, а оставленные им ожоги очень плохо заживали и часто гноились...
Из всех ирийцев лишь амэнцы тоже иногда использовали огонь - порою, их пехота раздвигалась и полностью укрытые воловьей кожей ратники выкатывали вперёд что-то похожее на гигантские медные кувшины - из их жерла с рёвом вырывался настоящий столб пламени! Это было действительно жутко, но огонь амэнцев был самым обычным - он легко сбивался и гасился землёй, а кроме того, перезарядка этих страшных и неуклюжих устройств требовала уйму времени, которое ни триполемцы, ни мои отцы никогда не тратили даром, так что первый залп чаще всего оказывался единственным. У лендовцев же всё было хитрее - иногда они разливали алхимическую жидкость при отступлении, и тогда тонкие ручейки вспыхивали, превращаясь в огненную стену, но чаще лендовцы начиняли своим пламенем наконечники арбалетных стрел или заключали его в подобие глиняного яблока - эта дрянь, ударившись обо что-то, тут же взрывалась, разбрасывая вокруг обжигающие капли. Атаки "Ястребов" всегда были стремительными и внезапными, перестраивались отряды необычайно быстро, так что предугадать, где и когда появятся вооружённые не только железом, но и "холодным пламенем" лендовцы было попросту невозможно. Ясное дело, что этих ратников, которых сами лендовцы почему-то прозвали "белыми" опасались и ненавидели, но упрекнуть в трусости их не мог никто, ведь они участвовали в самых жарких схватках... От раздумий меня оторвал шум. У "Ястребов" что-то, вспыхнув, громко затрещало, и по лагерю лендовцев сразу же поплыл чёрный дым! Едва не закашлявшись от нестерпимой, першащей в горле вони, я вспомнил, что Ламерт именовал эту "Ястребиную" сотню не иначе, как "прокажённой" и говорил, что, хотя воины из неё и отличаются от всех других тем, что после боя оказывают в равной мере помощь как своим, так и чужим раненным, подбирая и выхаживая всех, кого не забрала смерть, лучше умереть, чем попасть к лендовским коновалам - кто знает, что у этих "белых" на уме!?
"Туры", которым из-за ветра досталось большая часть дыма, засуетились около своих костров и начали грозить невозмутимым "Ястребам" кулаками. Но как бы ни свирепели грандомовцы, подойти к кострам воинов-алхимиков они так и не решились, а до меня всё чаще стали долетать злобные проклятия и сердитая ругань. Из растревоженного лагеря явно надо было уходить как можно тише и быстрее, но на обратном пути я, заприметив чёрную, расшитую серебром, палатку с двумя часовыми у входа, не смог удержаться. Подобравшись к убежищу княгини с обратной стороны, я нашёл в плотной ткани едва заметную щель и приник к ней. Увы! Грозная Нахимена, о которой ходило столько рассказов, не походила ни на жуткую, с измазанным кровью ртом, упырицу, ни на уродливую старуху с единственным клыком и жёлтыми когтями. Я увидел ещё совсем не старую, маленькую и большеглазую женщину - её тёмные, блестящие волосы были стянуты в тяжёлый узел на затылке, а сама княгиня одевалась по-мужски: чёрную одежду украшала лишь толстая цепь с подвеской в виде орла - символ её власти. Нахимена стояла рядом с небольшим походным столом, и, то и дело ударяя по расстеленной на нём карте, сердито вычитывала кого-то:
- Ты трус, Эрнетт! Я же не требую от тебя штурмовать Трок-Дорн: вся твоя задача сводится лишь к тому, чтобы просто поднять как можно больше шума вокруг долины, а потом немедля уйти в горы! Неужели это так сложно?!!
Кто-то, по-прежнему находящийся вне моего обозрения, тяжело вздохнул:
- Я иду лишь на обдуманный риск, княгиня: именно поэтому и прожил так долго! Скажи, что я буду иметь за то, что сыграю с Демером такую шутку?.. Я имею в виду, что сверх уже уплаченного ты можешь мне предложить?
На лице у лендовской колдуньи расцвела сумрачная улыбка:
-Хоть ты и именуешь себя "Туром", Эрнетт, сердце у тебя заячье, а душа, словно у ростовщика-крохобора! Но я не люблю торгашей, наёмник - мне по нраву смелые, отважные люди!
-Вот только таким героям обычно не хватает хитрости и вёрткости, а именно
