Чужестранец в землях загадок - Станислав Дементьев
Располагайся форт в самом городе Тараксе, делившем имя со страной, центром которой он был, то это могло бы стать сложным делом. По счастью, извивы местной политики, постоянная вражда воеводы Таракса, за которым стояли воинственные племена гор и степей, с наместником Таракса, представлявшим здесь первосвященника Отступника и любимым горожанами, продолжавшаяся вне зависимости от того, кто занимал посты воеводы и наместника, гарантировала, что пленников, принадлежащих первому, не держали в городе. Наместник всегда мог напомнить городской толпе, что вид упорствующих нечестивцев, которые вместо пребывания в ямах и цепях сытно едят и спят на мягких перинах, является прямым оскорблением для всех верных Отступнику.
Ну, он бы при этом, естественно, называл своего бога Всевышним. Отступниками для него были Восемь Небесных Богов. Оррик искренне считал себя верным последователем Восьми и ему случалось водить дружбу с несколькими священниками, включая целого епископа, но так и не стал силён в теологии. Насколько он понимал, Восемь полагали себя чем-то вроде вассалов истинного, не являющего себя смертным до поры, Всевышнего, а присвоение этого титула Отступником считали ужасающей хулой. Так или иначе, вражда между последователями Восьми и Одного была непримиримой и разве только тех, кто поклонялся Бездне, они почитали худшим злом, чем друг друга.
Оррик ещё раз поглядел на венчающее прибрежную скалу мрачное грязно-белое нагромождение приземистых укреплений, где содержался царевич Льемпе. На восток от города Таракса горы подступали почти к морю, во многих местах обрываясь в него неприступными кручами. Высадить здесь армию было бы весьма непросто. Собственно, форт и был изначально построен, чтобы контролировать одну из немногих относительно пригодных для этого гаваней вблизи от столицы. Его стены были высокими и толстыми, способными долго держаться под пушечным огнём и распространёнными заклинаниями. Он был снабжён достаточным гарнизоном, чтобы штурмующие не могли преодолеть эти стены быстрым натиском. Помощь по суше и по морю могла подойти часа за три-четыре, не больше. Но Оррик не видел тут серьёзных препятствий. Его больше волновало то, какими невидимыми чародейскими ухищрениями может быть подкреплена видимая глазу фортификация.
Ещё его волновало, что их могли ждать. Именно поэтому первую ночь на земле Таракса их маленький отряд прятался в горах. И поэтому Оррик в этот день ходил на разведку, пользуясь позаимствованной у контрабандистов одеждой и их же говором, который он успел перенять за несколько дней в море. К счастью, его лицо не особо выделяло его среди смуглых, черноволосых и носатых людей Таракса, здешние моряки даже имели моду носить усы без бороды. В Благословенной Империи тараксийцев многие почитали за полулюдей, смешавшихся с орками и ещё Отступник знает какими тварями, но на взгляд Оррика местное простонародье довольно мало отличалось от гельтийского, если не считать часто попадавшихся следов болезней на лицах.
Так или иначе, то, что Оррик сумел узнать, пообщавшись с местными, не подтвердило его опасения. Гарнизон форта жил обычной сонной жизнью и не было признаков того, что его недавно усиливали. Конечно, хорошо продуманную западню нельзя было распознать по таким поверхностным признакам… но Оррик вообще не поставил бы много на то, что воевода предупреждён, а времени бесконечно перестраховываться на самый худший из худших случаев сейчас было. Унылая, почти лишённая зелени, скалистая местность, была, всё же, населённой. Рано или поздно чужаков заметят. Или кто-то из контрабандистов решит, что лично ему будет выгоднее их сдать. Оррик ещё раз посмотрел на форт, на алый флаг с чёрным мечом, развевающийся над самым высоким из бастионов. Нет, действовать надо было без лишних задержек, уже этой ночью.
* * *Оррик не любил карабкаться по стенам. Тем более в самый тёмный час, напившись алхимического зелья, которое обостряло ночное зрение, но могло вызывать лёгкое головокружение, и со шпагой в зубах. Но что поделаешь, бастионы форта были слишком высоки, чтобы на них было так легко запрыгнуть, особенно если требовалось не поднимать шума. Вариант «постучаться в главные ворота» по понятным причинам не годился. Все боковые дверцы для вылазок и водостоки, как предупредила Лирия, были окружены предупреждающими заклинаниями, а в придачу ещё и чем-то, что ей показалось смертельными чародейскими ловушками. Поэтому пришлось действовать по первоначальному плану — избавиться от большей части снаряжения, включая сапоги и аккуратно, бесшумно ползти вверх, цепляясь за едва заметные щели в кладке. В ранней юности Оррик как-то сломал ноготь при подобном восхождении и весь спектр тогдашних ощущений запечатлелся у него в памяти особенно ярко, хотя с тех пор он не раз получал куда более страшные увечья. Лишь незаурядным усилием воли ему удавалось сохранять спокойствие и не дёргаться — да и то, он чуть не свалился и чуть не порезал рот о лезвие шпаги, когда его рука наткнулась на нишу в кладке с человеческим черепом в ней. Ряд таких украшал стену чуть пониже парапета, в качестве предупреждения иноверцам и мятежникам. Так что чувства Оррика к тараксийцам и их обычаям стали более личными, к тому времени, как он перелез через зубцы и оказался на стене.
Парапет должны были обходить три патруля по трое часовых. Даже весьма опытный дваждырождённый вряд ли смог бы отправить на тот свет столько людей, не дав никому даже крикнуть. Но это при условии, что часовые несут службу должным образом. Тюремному форту уже много лет никто не грозил, он был местом, где воин мог не ожидать ни славы, ни опасностей, его гарнизон успел хорошо изучить привычки своих командиров, так что вместо несения службы должным образом два патруля подрёмывали, поснимав свои конические шлемы и прислонив копья с аркебузами к зубцам стены, а третий играл в кости при свете тусклого фонаря. Оррик ещё раз осмотрелся, взял шпагу в правую руку, достал левой кинжал, и решил начать с последнего.
Один из воинов в цветастых халатах, казалось, смотрел прямо на Оррика, когда тот приближался к троице игроков. Но Оррик знал, что остаётся невидимым для тараксийца, хоть и не обладал никакими техниками сверхъестественной скрытности — болваны просто ослепили сами себя огнём фонаря. За миг до того, как он должен был шагнуть в крохотный круг света, его движения резко ускорились, до степени, которая
