Мусорщики "Параллели" VII - Георгий Сидоренко
Чуви сел на стол, перебросил сигарету из одного уголка рта в другой, а затем начал поочерёдно сверлить своими раскосыми глазами из-под кустистых бровей братьев и сестру. В них теперь не было лукавства, обычно там горевшего, сейчас там были власть и сила. Несмотря на своё положение, Глициния восхитилась тем, как Чуви манипулировал тремя Вечными, обладающими не меньшей силой, чем он. Они, продолжая стоять на месте, снова переглянулись. Аджит издал шипящий звук, в очередной раз сжал и разжал кулаки и неохотно, проскрипел, облизывая губы:
— Мы подумали, что ей остаётся ничего другого, кроме как бежать в Меркурий, и, наконец, нам улыбнулась удача. Впрочем, разве это удача, если мы встретили тебя, чёртов Бразэм?!
— Вот те раз! — Чуви посмотрел на младшего брата во все глаза, в которых вновь горели лукавые огни с отблеском издёвки. — Вот прям на это и уповали — на интуицию с удачей?
— Это был самый логически правильный ход, брат, — ответил Ракеш.
— Но моя любовь могла пойти совершенно другим путём, — мягко заметил Чуви, посмотрев на среднего брата. — Но это уже к тебе вопрос, любимая, так как ты действительно выбрала самый очевидный ход, и это не очень на тебя похоже. Кажется, тебя действительно загнали в угол.
Глициния промолчала. Она и сама прекрасно понимала во что угодила, но пока Чуви мило болтал с застывшими от страха родственниками, девушка смогла взвесить все за и против и пришла к выводу: у неё есть шанс на побег. Только нужно будет ещё в кое-чём убедиться, ну а потом!
Чуви докурил сигарету и проглотил окурок (Рашми вздрогнула от отвращения). Затем он выпрямился, оскалился и непринуждённо посмотрел на братьев и сестру, обращаясь к ним:
— Ну и что мне с вами, беднягами, делать?
— Делать? Что это значит? — выйдя из скрипучего оцепенения, ощерился Аджит и сделал неуверенный шаг вперёд. — Думаешь, ты справишься с нами тремя?
— Конечно, справлюсь, — спокойно ответил Чуви. — Иначе вы не стояли бы на месте, как вкопанные, и давно атаковали меня. Да что уж там, вы должны были атаковать меня ещё до того, как я вас раскрыл. Поэтому спрашиваю: сразу сдадитесь или будем сопротивляться?
Они снова переглянулись, а затем посмотрели на мусорщика с фатальной решительностью. Аджит выпрямился, а его кулаки сжались ещё сильнее. Послышался звук натягивающихся ремней. Рука Ракеша потянулась к косе. Не убирая с мусорщика напряжённого взгляда, он был готов в любой момент атаковать его. Рашми, всё ещё держа Глицинию за шею, сглотнула и ещё чуть сильнее сжала руку. Глициния почувствовала загривком неприятное тёплое покалывание и с ужасом подумала:
«Они забыли, что у меня с собой? Или они не бояться последствий? Нужно что-то делать!»
Но вот она посмотрела на Чуви, и тот, загадочно подмигнув ей, поднял над собой левую руку и посмотрел на Рашми. Вся троица, вздрогнув, вновь замерла.
— Сестрица, я ведь тебя предупреждал, чтобы ты не делала больно моей возлюбленной!
— Может, хватит мне угрожать, братец?! — ощетинилась девушка. На её лице застыла смесь страха и хрупкой решительности, которая кое-как была прикрыта нахальной ухмылкой. Глициния покосилась на свою надзирательницу. Увидев оскал Рашми, она окончательно уверовала: как минимум, она точно была родственницей Чуви. Тот, между тем, расплылся в умилительной улыбке, а его глаза издевательски засверкали.
— Сестрица Брэзия, это похвально, что ты не боишься меня. Точнее делаешь, вид, что тебя не страшат последствия, но, — мусорщик указал левой рукой на Глицинию и зловеще сверкнул глазами, — кажется, вы трое забыли зачем сюда пришли, как и забыли о том, насколько опасно потревожить то, что находиться внутри сумки моей любви. Ты же, моя милая сестрица, стоишь в прямой близости от этой вещицы — Пандорума. Или, может, ты хочешь приобрести такие же шрамы, как и глупый братец Белвэс, ась?
У Рашми отвисла челюсть, и она, испугано охнув, отступила назад, убрав руку с шеи Глицинии. Затем она вопросительно посмотрела на Аджита: тот по-прежнему злобно смотрел на Чуви, нервно облизывая губы.
— Этот Пандорум — слабейший!
— Может и так, — согласился Чуви, — Но ты ведь не хочешь выпустить наружу то, что там спрятано?
Аджит не ответил. Вместо этого он сделал шаг назад и поджал губы. Его глаза заметались из стороны в сторону.
— Вот поэтому у вас лишь два варианта. Либо попытаться сбежать, либо сдаться мне.
В этот момент Глициния, разминая шею после хватки Рашми, решила действовать. Она, ласково улыбаясь, обратилась к мусорщику одним из своих самых нежных и тёплых голосов:
— Чу-чу, ты не против, если я, перед тем как приму окончательное решение во всей этой ситуации, задам тебе несколько важных для меня вопросов?
— Конечно, конечно, любимая!! — просиял Чуви, заговорив нежным проникновенным голосом, от которого внутри Глицинии всё вновь перевернулось и перемешалось: лёд и пламя, неприязнь и близость. Девушка с трудом сдержала томящие её противоречия, надеясь, что никто их не заметил. Она, окончательно надев маску ласковой девушки, отбросив мужскую личину, превратилась в скромную рыжеволосую девушку с длинной косой. Образ, который она когда-то примерила на себя, устроившись в «Параллель»,
— Скажи, а что случилось с теми серёжками, которые я тебе подарила?
— Ох! — смущённо выпалил Чуви, отводя взгляд. Он дотронулся до левого уха, где раньше висели три прямоугольные пластины и теперь зияли небольшие отверстия. — Видишь ли, недавно они были уничтожены.
— Что ж, при твоей импульсивности, ты их долго хранил, — мягко ответила Глициния и слегка провела рукой по своему правому уху, грустно улыбнувшись. Но вот в её глазах появилось озорство. — И ты действительно пришёл сюда в одиночку?
— Сюда? — Чуви округлил глаза и указал пальцем вниз. Аджит, продолжая топтаться на месте и нервно оглядываться по сторонам, замер и подозрительно посмотрел на Чуви, а затем он переглянулся с Ракешом. Средний брат почти незаметно качнул головой и
