Рыбалка в море Демонов - Майкл Ши
Легким движением руки он печально отмахнулся от моих слов.
– Ты обманываешь себя, Ниффт. Время великих приключений закончилось, разве ты не видишь? На нашу долю выпало несколько настоящих подвигов, которые требовали хитрости, истинного чутья и отваги, но больше это не повторится, как бы нам ни хотелось. Ты и сам знаешь, если человек понимает, что сейчас, в данную минуту, он проживает лучшие мгновения своей жизни, это уже большое счастье. В пяти случаях из десяти мы их не замечаем, душа томится в ожидании чего-то совсем другого. И только когда умирает всякая надежда на будущее, мы становимся мудрее и начинаем понимать, что лучшие моменты уже позади. И тогда в жизни остается только это… – он обвел широким жестом залитую лунным светом равнину, – ползать на четвереньках в поисках падали по голой пустыне.
Ну, обычно-то я знаю, как отвечать на высокопарное дерьмо в таком роде, да и сам Халдар при других обстоятельствах тоже сумел бы не хуже моего срезать любого не в меру расфилософствовавшегося воришку. Но в тот момент у меня просто недостало духу. Тоска отравила все мое существо, заморозила, кажется, даже мысли в голове. И вдруг я понял: всему виной то место, где мы встали лагерем, ибо тоска поднималась не из глубины души, как это бывает обычно, а заполняла меня снаружи, точно я был пустым кувшином, а она – жидкостью. От окружавших нас гранитных плит и песка под ногами тянуло отчаянием, как от ледяных глыб – холодом. Меня не покидало чувство, что вместе с нами в лагере незримо находится кто-то третий, чье присутствие с каждой минутой становится все более и более ощутимым.
Очевидно, Халдар, сам того не подозревая, реагировал на окружающую атмосферу. Теперь он сидел, тыча заостренной палочкой в костер, точно пытался заколоть его до смерти. Я хотел заговорить, но у меня перехватило горло, и я не мог связать двух слов. Мой друг швырнул палку в огонь, задумчиво провел ладонью по лбу и вдруг подскочил и взметнул над головой кулак, точно грозя небу.
– Клянусь Трещиной – воскликнул он, – я отдал бы жизнь за возможность совершить один только подвиг, но такой, который затмил бы все былые мои похождения. Я отдам жизнь! Клянусь Ключом Чародея!
Его слова меня потрясли. Хотя место, где мы находились, внушало такой ужас, что мне стало казаться, будто прямо над моим сердцем уродливым плодом висит тяжелая капля страха, которая вот-вот упадет и породит отвратительное чудовище, у меня все-таки хватило ума встревожиться и забеспокоиться. Я знал, что Халдар не из тех, кто бросается клятвами, и если уж он дал зарок, значит, в самом деле намерен привести его в исполнение. Да и причудливая форма, в которую он облек свою мысль, меня смутила. Где это слыхано, чтобы кто-нибудь, кроме деревенщин из Кайрнгема, клялся Ключом Чародея? Во всяком случае, за Халдаром такого не водилось. Мы с ним уставились друг на друга, и вид у него был не менее озадаченный, чем у меня. И тут я снова ощутил чужое присутствие.
– Здесь что-то есть, – произнес я. – Ты чувствуешь? Недалеко… Может быть, под нами… но оно приближается.
Халдар осмотрел пещеру, особенно внимательно приглядываясь к темным углам.
– Слушай, ты, скрывающийся во мгле! – снова закричал он. – Кем бы или чем бы ты ни был! Ты заронил мысль в мою голову и заставил меня произнести эти слова. Но я бросаю тебе вызов! Я объявляю, что эта клятва – моя, и я исполню ее. Так что, если можешь дать мне то, чего я жажду, выйди сюда, покажись!
В этом был он весь, Барнар. Никогда больше не доводилось мне встречать человека столь же прямого. Какие бы безымянные ужасы ни рыскали вокруг, он всегда готов был вызвать их на открытый бой.
Мы молча ждали. Страшная тяжесть продолжала давить мне на плечи. Напряжение было столь велико, что я, сам того не осознавая, положил ладонь на рукоять меча и принялся медленно вытягивать его из ножен. Помню только, как, прислушавшись, различил какой-то царапающий звук, точно кто-то скреб когтями по камню, и тут же подумал: «Нет, это всего лишь волки».
Поэтому я нисколько не удивился, когда жеребец Халдара дико заржал и мы, обернувшись к устью пещеры, увидели, как он валится на землю, а на нем, мертвой хваткой вцепившись ему в горло, висят два волка. Еще двое навалились на него прямо на наших глазах, а третьему мой конь, поднявшись на дыбы, раскроил череп метким ударом копыта. Я уже летел к нему, когда вдруг краем глаза заметил еще одного зверя, который взобрался на самую вершину соприкасающихся каменных глыб и теперь готовился напасть на нас с Халдаром сзади. Я закричал, предостерегая товарища, и последнее, что я видел, выскакивая из пещеры, был огромный серебристо-серый волк, зависший в прыжке над головой Халдара в кроваво-красном отблеске костра.
Потом была только работа, все остальное отступило на задний план. После леденящего, разъедающего душу страха кровавая стычка с волками казалось прямо глотком воды в пустыне. Сжав рукоять меча обеими руками, я размахнулся и изо всей силы всадил лезвие одному из волков в шею. Но, несмотря на ширину клинка и силу удара, мне удалось перерубить твари шею лишь наполовину, вот какие здоровенные зверюги водятся в тех местах. Мой меч застрял в его хребте, и это чуть было не стоило мне жизни, – из тьмы на меня уже неслось следующее чудовище. Но я успел-таки высвободить клинок за доли секунды до того, как волк поровнялся со мной, и выставил его вперед, так что зверь напоролся на него горлом с такой силой, что у меня чуть руки из суставов не выскочили. Когда с ним было покончено, я повернулся к коню и рассек путы у него на ногах, чтобы не мешали ему защищаться. Халдарова жеребца, который лежал на боку и не переставая ржал, заживо жрали еще четыре волка, зарывшись ему в брюхо чуть ли не по самые плечи. И тут я услышал крик друга.
Халдар загнал свой меч прямо в разинутую пасть того волка, что спрыгнул на него сверху, по самую рукоятку, но и этого оказалось мало, чтобы достать до сердца, поэтому он бросил клинок, спасая руку, и остался
