Кандалы и узы - Никки Дрейден
Он глядит на меня и улыбается:
— О, ты будешь много поколений должен моей семье.
У меня внутри все обрывается, когда я вижу, что духи возвращаются и подталкивают перед собой Эмбреллин, Келлима и Базду. Увидев вурмов и машину, друзья удивленно распахивают глаза. Базда вырывается из хватки духа, бросается ко мне и крепко обнимает.
— Все хорошо, — шепчу ей я. — Мы придумаем, как выбраться.
— Иди-ка сюда, — рявкает понтифик, отрывая у меня девочку. — Посмотрим, что нам досталось...
Сперва он указывает посохом на Эмбреллин, но у нее не находится ничего, что показалось бы понтифику ценным. Ее единственные украшения — ветки, которые вьются вниз по рукам, и ожерелье из осенних листьев. У Келлима понтифик отбирает кинжал, потом поворачивается к Базде. Я закрываю глаза. Он найдет ее артефакт, и его машина будет закончена, и пользы от нас никакой не будет, а после всего того, что мы видели, он ни за что не отпустит нас живыми.
— Подпишите, или пойдете на корм вурмам, — говорит понтифик моим друзьям.
Я открываю глаза и вижу, как он передает посох труллу, а у того в руках только кинжал да булавки Базды для волос. Где они спрятали артефакт? Базда подает мне знак кивком головы, я опускаю глаза и замечаю вздутость под доспехами. Минуты назад ее не было. Незаметно проведя пальцами по краям, я нащупываю предмет в форме полумесяца с отверстием в середине. Ловкие руки маленькой воровки подложили мне артефакт так, что я даже не заметил.
— Хозяин! — кричит один из духов. — Вурм не шевелится.
Понтифик хватает посох и шагает к вурму, бессильно распластавшемуся на холодном каменном полу. Он тычет янтарным концом в тело зверя, и солнечная корона загорается, выпуская в вурма болезненный снаряд. Несколько мгновений вурм еще дергается, черная сетка растекается по его коже. Понтифик вновь бьет вурма током, но на этот раз — совсем безуспешно.
— Что вы все стоите и пялитесь? — кричит тогда он. — У нас осталось еще два вурма. Найдите мне эту деталь до конца дня, иначе каждый получит по году к своему долгу!
Как только понтифик уходит, я бегу к вурму. Я кладу ладонь ему под челюсть и нащупываю пульс — слабые, еле ощутимые удары. Он открывает глаза, смотрит на меня — и я пораженно понимаю, что он меня узнает. Темная, густая слеза стекает по его морде. Он один из моих, я это знаю. Остальные два тоже могут быть моими. Но это не имеет никакого значения. Понтифик в любом случае дорого заплатит за это.
— Нельзя медлить, — снова раздается голос матери Базды. Она тащит свое ведро со слюной. Я подхватываю два ведра колотых камней и быстрым шагом обгоняю ее. Мы доходим до дальней комнаты, где нас никто не подслушает.
— Госпожа... Мне не обойтись без вашей помощи, — молю ее я. — У меня есть план, который поможет освободиться и мне, и вам, и всем остальным скованным контрактом. Я прошу лишь сделать две простые вещи. . .
Мать Базды стоит у ямы в центре комнаты и смотрит вниз, в глубину. Понтифик стоит рядом с ней и смотрит туда же.
— Он только что прыгнул, — говорит она. — Наверное, не вынес тягостей работы. Вы знаете этих эльфов...
— Очень жаль, — отвечает понтифик. — Ладно, у меня хотя бы локсодон остался. Отличный работник, куда лучше этого хлюпика.
Он отдает посох труллу, как всегда делает перед тем, как открыть свою книгу контрактов, и пролистывает ее до страницы с моей подписью. Понтифик поднимает руки и читает заклинание. Я так близко от него, что вижу, как растворяется дата окончания контракта, но меня он не замечает.
Первым делом я попросил мать Базды позвать понтифика и сказать, что я спрыгнул в яму. В комнате нет других входов и выходов, так что мне просто некуда было бы деться.
А потом я попросил вылить на меня ведро слюны. Я растер ее по всему телу. Не могу сказать, что впечатления у меня остались положительные, но зато к липкой жиже отлично прилипает каменная крошка. После двух повторений этой процедуры меня стало не отличить от любой из каменных статуй, выстроенных вдоль стен. Я принял подобающую позу и замер в ожидании.
Заросшая Гробница | Иллюстрация: Yeong-Hao Han
И теперь у меня появляется шанс нанести удар. Я бросаюсь на понтифика и выбиваю книгу с контрактами у него из рук. Моя атака застает его врасплох, и фолиант отлетает в сторону. Схватив понтифика, я тащу его к яме. Он отбивается, но я всю свою жизнь провел, разъезжая на спинах тварей больше него в тысячу раз, так что двумя мощными толчками я швыряю его в черную дыру. Проходит четыре секунды, прежде чем я слышу удар и треск сломавшихся костей. Я ухмыляюсь, потом поднимаю книгу и разрываю все контракты по одному. Обернувшись, я вижу трулла: он все еще стоит неподалеку, сжимая посох.
— Идем, — говорю я. — Поможешь мне, и мы все обретем свободу. В том числе и ты. Он не сможет восстановить книгу без своего посоха.
Трулл медленно поворачивается ко мне. Из ямы доносятся стоны понтифика. Что-то в лице трулла неуловимо меняется, и, прежде чем я успеваю остановить его, он прыгает вслед за хозяином. Несколько мгновений спустя я слышу, как рвутся мышцы и связки. Глубоко внизу мерцает янтарный свет: понтифик творит свою магию плоти.
— Планы меняются, — говорю я матери Базды и бегу назад, к остальным. Достав артефакт из-под доспехов, я отдаю его Эмбреллин.
— Сможешь запустить машину? — спрашиваю я ее.
— Думаю, да, — отвечает дриада. — Здесь сильная магия, но простой механизм. Надо только, чтобы кто-нибудь толкал рычаг.
— Это я могу, — говорит Саварин, разминая мускулы. Через десять минут деталь оказывается на месте, Келлим и Базда высыпают монеты в подающее отверстие, Саварин крутит рычаг, и верхний камень трется об нижний, испуская фиолетовые искры, от которых у меня волосы на руках становятся дыбом. Я все время оглядываюсь через плечо, высматривая понтифика, но в коридоре пока тихо. Из желоба выкатывается первый золотой, и я ловлю его, не давая упасть. Я пробую его на зуб. Похоже,
