Эолин - Карин Рита Гастрейх
Девочка повернулась к Акмаэлю, словно желая, чтобы он подтвердил ее видение, но он мог только молча смотреть в ответ. Он никогда не слышал, чтобы о его доме говорили с такой поэзией. Он мог почти вообразить это именно так, как она описала.
Сев прямо, Акмаэль вытянул руку перед собой и сосредоточился на пространстве над ладонью. Через мгновение частицы света собрались над его рукой и закружились. Они собрались в ветвь полированного коричневого камня с изумрудными листьями и сапфировыми ягодами.
— Из твоего леса? — спросила Эолин, задыхаясь.
— Для тебя, — он подобрал предмет из воздуха и подарил ей.
Подарок исчезнет в течение часа. Акмаэль еще не научился продлевать свои визуализации. И все же он мог сказать, что Эолин получит столько же удовольствия от драгоценного камня за это короткое время, сколько дочь аристократа — за год.
Действительно, любой другой ребенок отреагировал бы на это волшебство со страхом и трепетом. Под руководством мастера Церемонда Акмаэль научился использовать страх как источник силы. Но Эолин не выказала ни удивления, ни опасения. Она излучала лишь странное приятное сияние, которое Акмаэль с некоторым трудом определил как признательность и зарождающуюся привязанность.
— Я хочу подарить тебе кое-что из моего леса, — объявила Эолин.
Затем девочка сделала то, что действительно поразило Акмаэля. Она села прямо и соединила ладоши чашей. Через мгновение над ее пальцами появился водоворот света, который собрался в маленькое растение с толстыми листьями и изысканным бело-золотым цветком.
— Это орхидея, — Эолин сорвала растение с воздуха. — Она растет на самых высоких ветвях самых старых дубов, и она для тебя.
Едва дыша, Акмаэль принял подарок и осмотрел его. То, что сделала Эолин, было невозможно. Запрещено.
— Где ты этому научилась? — спросил он. — Где ты научилась магии?
— Это не магия, — горячо возразила она. — Ты только что сделал это сам! Это…
Девочка остановилась и встала, выражение ее лица колебалось между негодованием и осознанием.
— Это магия? Ты уверен?
— Это, — Акмаэль прочно поставил растение между ними, — работа ученика, хорошо продвинутого в Средней Магии.
— Средняя магия?! — Эолин хлопнула в ладоши и поднесла пальцы к губам. Она пристально посмотрела на Акмаэля. — Что такое Средняя магия?
— Как ты можешь не знать? Ты должен знать, что такое Средняя Магия, чтобы практиковать ее.
— Это похоже на «Простую магию»?
— Нет, совсем нет. Простая магия — это просто еда и лекарства. Средняя Магия — это язык мира животных, камней и растений. Речь идет об интеграции элементов. Средняя Магия — это все, что нужно знать, прежде чем ты сможешь практиковать Высшую Магию.
— Высшая магия?
Ее невежество сбивало его с толку. Как она могла вызывать визуализацию, если ничего не знала о различных классах магии?
— Ты чувствуешь то же, что и я, когда достаешь землю из воздуха? — спросила она.
— О чем ты говоришь?
— Когда ты сделал ветвь из камня.
— Ты имеешь в виду, когда я визуализировал это, — сказал Акмаэль.
— У тебя покалывали подошвы ног? — настаивала Эолин. — Всякий раз, когда я черпаю землю из воздуха, возникает ощущение, что мне становится тепло внутри. Это случается с тобой? Это делает тебя счастливым, как когда светит солнце в весенний день или когда начинает падать первый зимний снег?
— Я не знаю, — Акмаэлю пришлось на мгновение задуматься. — Я испытываю не совсем счастье, это больше похоже на ощущение власти над большим движением, будто через мои руки течет река. Это немного напоминает мне, как ездить на энергичной лошади.
— Лошадь?
Акмаэль закатил глаза.
— Лошадь — это животное, которое…
— О, я знаю, что такое лошадь! — она нетерпеливо махнула рукой. — Раньше в моей деревне были лошади. Просто я никогда не ездила верхом. Хотя Эрнан ездил на них. Он много ездил на них, и это всегда делало его очень счастливым.
Взгляд Эолин дрогнул и оторвался от Акмаэля. Безошибочно узнаваемый цвет мерцал в ее ауре, почерк какого-то ужасного воспоминания. Прежде чем Акмаэль смог определить источник, она быстро тряхнула головой, подавив свои мысли.
— Значит, должно быть то же самое, — заключила она. — Если это работает так же и заставляет нас чувствовать то же самое, значит, все это волшебство — ты делаешь ветку, а я делаю цветок. И, конечно же, ты ездишь верхом.
Акмаэль открыл рот, чтобы поправить ее, но остановил себя. Если девочка была так запутана в этом вопросе, она не могла продвинуться дальше в магии, и это было лучше для всех.
— Я должна идти, — Эолин прыгнула вперед и испугала его объятиями. — Ты вернешься, да? Я снова буду у реки через четверть месяца.
Прежде чем он успел ответить, она ушла вглубь леса.
— Подожди, пока я поговорю с этой старой ведьмой! — крикнула она через плечо. — Она разыгрывает меня с того дня, как я пришла!
Как только девочка ушла далеко, Акмаэль достал свой амулет. Он глубоко вдохнул, покрутил серебряную паутину и запел песню своей матери. К его большому облегчению, серебряная паутина вернула его в его убежище в Основании Вортингена.
Закат окрасил небо багряным и фиолетовым. На востоке скоро засияют звезды над дальними землями дома его матери.
— Акмаэль! — крик Кедехена заставил принца подпрыгнуть. Король магов был рядом и был зол.
Акмаэль закрепил амулет над сердцем. Он осторожно выглянул из-за кустов.
Кедехен ходил среди длинных теней, отбрасываемых монолитами. Его рука покоилась на рукояти меча. Его закаленное войной лицо обрамляли каштановые волосы.
Рядом с ним были волшебник Церемонд и сэр Дростан, самый доверенный рыцарь Кедехена.
— Вы уверены, что люди видели, как он входил сюда? — спросил Кедехен.
— Его никто не видел, мой король, — ответил Дростан, — но путь его бегства ведет сюда.
— Боги знают, что мы искали везде. Акмаэль!
Несмотря на трепет, Акмаэль восхищался внушительным телосложением и силой своего отца. Когда-нибудь он надеялся стать таким же, как Кедехен, которого уважали и боялись все жители Мойсехена. До тех пор он был обязан повиноваться.
Он расправил плечи и вышел на поляну.
Дростан первым заметил принца.
— Мой король, — рыцарь кивнул в сторону Акмаэля.
Черный взгляд Кедехена остановился на его сыне. Он заметил растрепанный вид Акмаэля и грязную одежду.
— Ради богов, сынок, что ты делал? Бился с медведем?
— Я… я был…
— Неважно, — сказал Кедехен. — Покажи мне медальон.
Неохотно принц подошел и вытащил серебряную паутину. Он не снял амулет с шеи.
Кедехен взял тонкий камень своими сильными пальцами. Выражение лица короля изменилось, взгляд смягчился, такого Акмаэль не видел с тех пор, как умерла его мать. Он давно
