Царство теней - Лея Стоун
Расправив крылья, я поднялась в воздух и бросилась на нее. Она могла попрощаться со своим лицом.
Вдруг в моем правом крыле вспыхнула острая боль, и меня резко дернули назад.
Линкольн.
Что за…
– Она тебя провоцирует! Не надо ей подыгрывать. Сохрани свою злость для боя, – прошептал он. Мое крыло пульсировало от боли, но Линкольн все еще держал его железной хваткой.
Притянув меня к себе, он крепко обвил мою талию одной рукой.
Девушка ухмылялась, глядя на меня, а от ее рук снова исходила зеленая магия. Она была готова к драке.
– Уходим, – твердо сказала Шия.
Сделав глубокий вдох, я все-таки заставила себя уйти. Пока Линкольн тащил меня к выходу, я не сводила глаз с розоволосой девушки.
Ее ждет жестокая расплата.
Нас быстро проводили к машине, где нас ждал взволнованный Ной. Как только мы сели внутрь – он надавил на газ.
– Как все прошло? – спросил Ной. Он выглядел очень болезненно: его кожа казалась практически серой, и с тех пор, как мы оказались в Городе Демонов, он ни разу никому не подмигнул.
– Нормально. Они записались на бой, – ответил Линкольн.
– Нет, не нормально, – возразила я с заднего сиденья. – Не могу поверить, что ты потратил две тысячи долларов. Мне понадобится несколько лет, чтобы вернуть долг.
Или даже больше, если я буду поддерживать маму.
Усмехнувшись, он посмотрел на меня:
– Не за что.
Я застонала:
– В смысле, спасибо, конечно, но я надеюсь, что это не сильно ударило по твоему карману.
Я ничего не знала о его финансовой ситуации, но он оставался в крошечном трейлере, пока остальные парни жили в уютных апартаментах Армии Падших.
Ной рассмеялся:
– Линкольн богат. Не переживай за него.
Линкольн смерил его сердитым взглядом.
– Вот как, – пробормотала я. – Просто его трейлер…
На этот раз Ной громко расхохотался:
– А я говорил, что жить в трейлере – не лучшая идея.
Линкольн ударил его по руке.
– Мне нравится мой трейлер, – он повернулся ко мне: – Не то чтобы я был по-настоящему богат, но мне достались деньги по страховке родителей, так что… да. Я не против за вас заплатить.
Боже мой. Он потратил деньги, полученные после смерти его родителей. Меня наполнило обжигающее чувство любви и благодарности. В тот момент я поклялась, что когда-нибудь рожу Линкольну Грею детей.
Шия похлопала меня по плечу, и я улыбнулась.
– Кто же мог догадаться, что все это время ты просто притворялся высокомерным придурком? – заявила я. Линкольн поджал губы.
– И зачем же мне это делать?
Наклонившись вперед, я запустила пальцы в его волосы и поцеловала его в щеку.
– Это ты мне скажи.
– Думаю, он и есть высокомерный придурок. Просто иногда у него случаются моменты просветления, – вмешался Ной.
За эти слова последовал еще один удар по руке.
– Ай!
Шия усмехнулась.
– Придурок и потаскун отправляются в Город Демонов на поиск приключений. Звучит как начало какой-то странной детской книги, – сказала она.
Я рассмеялась и выглянула в окно. Мы подъезжали к воротам Города Ангелов.
Когда мы достигли границы, Ной остановил машину и взглянул на Линкольна.
– Разве я могу быть потаскуном, если уже год не прикасался ни к одной девушке, кроме Шии?
Линкольн ухмыльнулся:
– Определенно нет.
Они оба оглянулись на Шию. Сверкнув глазами, она раздраженно взмахнула рукой:
– Ну и ладно.
Я знала, что это напускное безразличие. Ей пора было прекратить эту игру и наконец-то дать волю своим чувствам.
Но впереди ждала церемония Пробуждения, на которой определиться судьба моего брата, так что у меня не было времени разбираться в личной жизни подруги. Придется отложить эту проблему на потом.
Глава четвертая
– Что, если у меня будут черные крылья, как у тебя? – спросил Майк по дороге на церемонию.
Я никогда не думала о таком развитии событий. Ни в одном из сценариев, которые я проигрывала у себя в голове, не было такого варианта.
– Значит, будем учиться с этим жить, – сказала я.
Боже, пожалуйста, пусть он не будет таким же, как я. Меньше всего мне хотелось, чтобы Люцифер объявил охоту еще и на моего брата.
Линкольн и Шия плелись позади нас.
– Ты – свободная душа, так что тебя в любом случае зачислят в Академию Падших, – сказал Линкольн, положив руку на плечо Майка. – Так что не переживай, бро.
Бро. Боже мой. Мое сердце сделало сальто просто из-за того, что Линкольн был так добр к моему младшему брату.
Майк улыбнулся и кивнул в ответ.
Усмехнувшись, Шия склонила голову набок.
– Только если ты не окажешься хрящем. Тогда тебя даже не пустят на порог академии.
Я развернулась и шлепнула ее по макушке.
– Шучу. Все с тобой будет в порядке, – добавила она, потирая голову.
Наконец мы добрались до здания, возле которого выстроилась очередь из подростков. Я прекрасно понимала, как сильно волнуется Майк, ведь я чувствовала то же самое всего год назад.
– Все будет хорошо. Я тебя люблю, – сказала я, обнимая своего брата.
Он коротко кивнул, помахал Линкольну и Шие, а затем неловко поплелся к входу, чтобы встать в конце очереди.
Линкольн был одет в свою военную форму. Он должен был стоять на сцене вместе с Рафаилом, как и во время моего Пробуждения. Я испытывала небольшое облегчение, зная, что в случае непредвиденной ситуации он поможет моему брату.
Зайдя внутрь, мы протянули служащей наши билеты.
Она подняла бровь.
– Первый ряд. Неплохо, неплохо. – Женщина оторвала корешки билетов и вернула их нам.
Первый ряд! Я даже не обратила внимания. Эти билеты дал нам Линкольн. Я обернулась на своего парня, и он заговорщически подмигнул в ответ.
Ах, подмигивание номер пять. Мое сердце забилось быстрее.
– Увидимся после церемонии. Не волнуйся. – Он поцеловал меня в щеку.
Как только он ушел, Шия взяла меня под руку и потащила в сторону главного зала.
– Первый ряд. Черт возьми, подруга, Линкольн действительно тебя любит. – Она захлопала ресницами, и я улыбнулась в ответ:
– Я знаю.
Первый ряд предназначался для офицеров Армии Падших и богатых семей, чьи дети проходили церемонию Пробуждения. Никто не ожидал увидеть там приемную дочь Люцифера с черными крыльями.
Я опустила взгляд, убеждаясь, что мои ботинки не запачканы кровью. Может, мне стоило одеться наряднее?
– Жаль, что твоя мама не может сидеть с нами, – сказала Шия.
Мое сердце невольно сжалось. Обернувшись, я отыскала ее в толпе. Мама сидела в задней секции, вместе с остальными рабами, и на ее лице застыло уставшее выражение.
