Варрла. Тень Хаоса (СИ) - Махан Дмитрий

«Он был величайшим из великих. Человек, в крови которого была частичка крови перворожденного. Рождение от бессмертной девы позволило ему носить гордое имя перворожденного. Мать-эльфийка нарекла его Аэгрон, что значило «злое пламя». Видимо, его имя и определило его судьбу. Родившись на земле эльфов, он стал изгоем среди первого народа в мире, поэтому в юном возрасте он сам ушёл в монастырь бога Аорта. Обучение давалось ему слишком легко, кровь эльфов и желание доказать им свою значимость дали свои плоды. В юном возрасте он получил титул главного мага-инквизитора. Аэгрон был величайшим магом современности, а возможно и последующих лет, ведь с его владением святостью и пламенем могли соревноваться разве что боги и драконы. Полуэльф одним взглядом умудрялся сжигать целые деревни тех, кто отверг Богов и продался Хаосу. Аэргон зрел дальше, нежели другие. Он был любимчиком пантеона и гнезда летающих. Его искусство, именно искусство, а не простое владение магией, сделали его подобным Богам. Его почитали и уважали все народы, и даже перворожденные, те, кто изгнали его, склонили головы перед его могуществом. Но не смотря на свою силу, Аэгрон никогда не рвался к власти. Его устраивала роль палача веры. И именно из-за его выбора он развился не только духовно, но и физически.

Высокий, статный человек издалека напоминал высокородного эльфа, но, в отличии от них, был развит физически. Широкий в плечах, Аэгрон имел крайне массивный торс, который всегда покрывала тяжелая пластинчатая кираса, что шло в разрез с его ролью при храме. На спине он носил не привычный для магов посох, а тяжёлый, двуручный меч, изголовье которого окрашивала морда дракона. Говорят, инквизитор держал меч одной рукой, но такой памяти мои создатели не сохранили.

Прожив на свету семьдесят лет, Аэгрон устал нести бремя жизни. Но кровь эльфов не давала ему умереть в таком возрасте. Поэтому, он принял единственно верное решение, которое видел. Он отправился к тому, кого считал своим другом, к Ишшоадерсансандару, дабы тот прервал его существование. Ведь оборвать жизненный путь столь сильной души был способен лишь сильнейший, равный этому герою.

Древнейший дракон предложил ему пари: если его друг сможет нанести ему хоть какое-то повреждение, то дракон сохранит искру его души и позволит ей переродиться в будущем.

Аэгрон согласился с таким условием, и стал фокусировать всю свою Силу, всю свою душу, на остриё меча, дабы нанести урон этому бессмертному, даже по меркам драконов, существу. И он ударил. Последнее, что запомнил герой — отколовшаяся чешуйка на груди дракона. Так он и упал, улыбаясь тому, что смог ударить и нанести вред своему другу.»

Вместе с этими словами всё тело некроманта обожгло нестерпимой болью. Тревора скрутило от боли, ему казалось, что через тело проходят миллионы молний разом. Он боролся, как мог, пока эти убийственные ощущения не отпустили его. Тревор понял, что это — ощущения Аэгрона, что передали ему слова из книги.

Когда он справился с порывами боли, Тёмный маг попытался осознать то, что сейчас поведала ему книга. Герой был дружен с тем, у кого сейчас его дочь. Чтобы нанести урон дракону, человек пожертвовал жизнью и большей частью души, осколок которой должен был переродиться.

«Значит… значит всё бесполезно. Если такой человек, как Аэгрон смог отколоть его чешуйку только с разрешения самого змея… Неужели, всё?» — подумал Тревор. Но он не успел продолжить его мысль, как его прервала мысль-речь его ученика:

«Грандмастер, я нашёл тело. Но есть одна проблемка.» — сказал ему Купер. «Какая еще проблема, трупный червь тебя сожри?» — с нескрываемым гневом в голосе заорал на своего ученика некромант. «П-ппростите, Учитель… Н-н-но мне не достать его тело. Оно находится у Ишшоадерсансандара». И тут некроманта покинули силы. Этот паршивый змей мало того, что отнял у него дочь, так ещё и тело человека, что ранил его, тоже находилось рядом с ним… Некромант не знал, что ему дальше делать…

Его размышления прервали звуки пяти открывшихся порталов.

II

В пустотах горы, в образовавшемся кратере было прохладно. Стены кратера, ровно, как и пол, были покрыты базальтовой коркой. Эта корка, вероятнее всего, появилась из-за необычного дыхания владельца данной горы. По всем стенам искусственной пещеры виднелись проемы. Со стороны это выглядело, как каменный сыр, ведь таких нор было крайне много, и находились они по всей стене, от пола до самого верхнего края стены.

И сейчас, по пустой площади этого кратера шагали двое. Девушка-подросток, и высокий тёмный эльф. Эльф, не смотря на свое происхождение, ступал крайне тяжело, оставляя следы на столетнем камне, проминая его, как будто это был не крепчайший минерал, а масло из молока. Но, не взирая на такую несостыковку, пара шла и о чем-то беседовала…

— Что ты знаешь о драконах, моя королева? — прозвучал вопрос эльфа, отдаваясь эхом под сводами пещеры-кратера.

— Ничего, если честно. Я ощущаю пламя внутри себя, но я ничего не знаю о себе и своём роде. — ответила на вопрос девушка, шедшая рядом. — Но я хочу узнать о себе и своем народе больше. Поведай мне, Ишшоадерсансандар.

— Можно просто, Ишшо, моя королева. Я расскажу тебе всё, что знаю. Только позволь я тебе покажу одну вещичку.

С этими словами лицо эльфа начало преображаться. Всё лицо мигом покрылось рябью, которая постепенно стала превращаться в серую дымку. Полыхнуло пламя, дымка превратилась в чёрный дым, из которого стали проглядываться очертания морды зверя. Большие ноздри стали выдыхать пары серой дымки, которая ранее покрыла голову тёмного эльфа. Сквозь дым стал виден ореол глаз, которые светились ярко бордовым светом. Девушку напугала та скрытая ярость, что скрывалась в этом взгляде. Но она не успела сделать даже шага в сторону, как услышала грозный рёв существа, что скрывал дым.

— Грушшак, явись! — прорычал дракон рядом с девушкой. — Явись на свет и яви нам Аллори!

С этими словами от стены пещеры отделилась тень и стала опускаться, паря в сторону шагающих. Спустившись и коснувшись земли, тень стала обретать жуткую форму. Бледно-серый силуэт окутывала куртка из чёрной кожи. Рваная, затертая куртка была покрыта следами засохшей крови. Из-под рукавов выглядывали такие же бледные руки, ладони которых оканчивали уродливые, длинные когти. Проявившуюся морду было трудно назвать лицом. Неестественно огромный рот, разрез которого шёл от уха до уха, был украшен большими, острыми клыками. Глаза были покрыты пеленой, которая создавала видимость слепоты существа на полу.

— Я явился на твой зов, Ишшоадерсансандар. — прошипело существо. — Приветствую и тебя, Королева.

— Отдай ей Аллори и скройся. Ей ещё рано знать о тебе и твоем, и не только, существовании. — мелодичным голосом произнес дракон в образе эльфа.

— Глупый драконишка. Забыл, чтоль, что в этой форме ты не обладаешь и десятой своей силой? — произнесло существо, растянув свой уродливый рот в подобии улыбки.

— Вампир, ты забываешься! — не своим голосом взревел дракон в образе эльфа. — Пред тобой сейчас находятся два Величайших дракона. Королева и Древнейший!

С этими словами, Ишшоадерсансандар взмахнул рукой, в которой материализовался меч, и проткнул склонившееся в поклоне существо насквозь.

— Серебро, как же оно жжёт меня. — прошипел вампир. — Но ты, как и я, знаешь, что оно не смертельно. Немного неудобно и всё. Остальное переживётся. Но я тебя услышал, Древнейший, Аллори должна быть отдана владельцу.

Произнеся последнюю фразу, Грушшак вонзил лапу себе в грудь, и без единой эмоции, что указывала бы на неприятные ощущения, стал рыскать в своём теле. Найдя искомое, он вытащил ладонь на свет, и, преклонив колено, протянул находку двум драконам.

— Эта вещь по праву принадлежит Вам, госпожа.

Эллисиф взяла блестящую вещь из лап вампира, испытывая явное отвращение к этому существу. Поднеся руку поближе к лицу, девушка увидела, что же она взяла в руки. Это был большой составной браслет, каждое звено которого было похоже на чешуйку дракона. Внутри каждой чешуйки играло причудливое пламя, однако браслет был чересчур холодным, даже для металла. Вглядываясь в пламя чешуек, девушка-дракон видела причудливые картины. Битвы, полеты, пламя драконов, всё это было ей так знакомо, но в то же время она не знала, что это за картины. История или наваждение, вызванное магией. Но, как бы то ни было, она не могла оторвать взгляд от чудного браслета.