Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена Владимировна

И снова это особенное «он». Кристо, невесть почему, засмущался, хотя теперь ему давал приватные уроки не малахольный Мечтатель, а сам Витязь Альтау. Казалось бы, есть чем гордиться.

— Второй месяц, — он помялся и зачем-то прибавил: — Вот.

— Всегда с тяпками?

На губах Бестии появилась едва заметная усмешка. Кристо опешил, но паж Альтау уже выкинула деревяшку в сторону и махнула рукой — свободен.

— Рафла и Хема, — в голосе прозвучало предвкушение, и желающих отозваться на такой тон не нашлось. — Рафла и Хема? — повторила Бестия и обозрела окрестности взором василиска. Взор раздумчиво остановился на недалеком колодце, возле которого мало-помалу собирались собаки. Собаки заливались яростным лаем, а колодец хранил такое священное молчание, что его просто нельзя было не заподозрить в чем-нибудь подозрительном.

Тяжелой походкой Бестия двинулась к колодцу. Собаки расступились перед ней почтительно (пара особенно брехливых сразу уползла на брюхе), а из глубин колодца донеслось жалобное: «Ой, что сейчас бу…»

В глубинах обнаружились две пары испуганных глаз, моргающих в унисон. Знаменитый дуэт «два Ка» находился в колодце и в объятиях друг у друга. Никаких ссор не было заметно. Колодезное эхо доносило слабый шёпот, что вот, тут кой-кто не подписывался на самоубийственные планы… да ещё щиты держать с мальчишками… и вообще, ну это же произведение ученика Холдона… и да, тут у них были восемь трудных дней, так что…

— Я вам очень советую, — полным сдержанной ярости голосом произнесла Бестия, — рыть подкоп к Одонару прямо из этого колодца. Иначе я ни за что не ручаюсь.

Изнутри донесся всхлип, а потом плеск воды. Бестия одной рукой, как пушинку, грохнула на колодец тяжеленную крышку, похожую на крышку гробницы. После чего повернулась к остальным.

— Уходим.

Уйти не получилось.

Иглец не восстал из пепла, нет. И ученик Холдона не явился с того света мстить за свое детище (которое и поспособствовало его кончине в далеком прошлом). Но вот жители Кенарьков дружно отмерли и преисполнились гостеприимства. Так что первый же шаг Бестии и остального звена в сторону сельской околицы был встречен испуганным ревом:

— Куды-ы-ы?! — а потом к каждому участнику группы протянулись десятки рук и послышались десятки голосов. Голоса произносили довольно заманчивые слова: «ирисовка», «отдохнуть», «пироги», «домашние колбасы» — ну, и, конечно, «вересковое пиво». Может, жителям Кенарьков просто хотелось попировать, а может — они всерьёз решили чествовать артефакторов как спасителей. Но только без звена артефактория праздник им казался неполным. Голоса ревели, визжали и просто орали в уши, руки дергали со всех сторон, и все были настроены никуда Кристо из родной вотчины не отпускать. Артефакторный дуэт, который засел в колодце, жителей не устраивал.

Церемонии уламывания не помешал даже внезапно вернувшийся серп Бестии. Где это странное оружие летало до сих пор — было загадкой, но теперь оно точно уловило настроение хозяйки и примчалось по воздуху. При этом серп чудом не оттяпал голову жене кузнеца, которая проявляла больше всех стараний в зазывании гостей. Кузнец только крякнул, выражая то ли радость, то ли огорчение. Бестия, на которую стремительно начала наваливаться усталость после тяжелой работы, перехватила серп и сунула в ножны. После чего оглядела бледные физиономии остальной компании и махнула рукой:

— Остаемся до пятой фазы радуги.

Гулкая секундная тишь подтвердила: всё-таки кое-кто из зазывал надеялся, что они откажутся. После этого народ засуетился и кинулся сооружать застолье.

Кристо поднялся на цыпочки, высматривая мать, и отыскал ее в окружении женщин. Женщины явно лезли с дружбой и какими-то предложениями. Наверняка ведь те, у кого дочки на выданье. Кристо поморщился.

Вокруг крутились его бывшие дружки, сами подходить не решались, и он этим воспользовался, пошёл себе к Даре. Артемагиня с интересом созерцала поднявшуюся суматоху.

— Ну, я пока… домой, — неловко заговорил он. — С друзьями там пообщаться, со знакомыми…

Дара кивнула благосклонно.

— Я только предупредить. Помнишь, мы искали Прыгунки и напоролись на игру в «синюшники»?

— Это когда Макс доказывал, что не умеет пить? И что?

— Так вот, ты там артефакт соорудила… ну, чтоб не пьянеть…

— Ну да, он простой, только аметистовая основа нужна.

— Так вот, ты б поискала тут в окрестностях аметист, вдруг найдется. На нас на всех, хотя, наверное, на Бестию не надо.

— Что?

— То самое.

Дара не сразу нашлась, что ответить, но все-таки нашлась.

— Ну, ладно, соорудить могу, а тебе-то на что? Ты же тут родился!

— Вот поэтому и предупреждаю, — со всей серьезностью заявил Кристо. И развернулся в сторону отчего дома.

Глава 2. Прошлое просыпается

Опасное это дело — ворошить прошлое. У Кристо за спиной было неполных восемнадцать лет — но он всё равно ничего такого ворошить не любил.

Мать увивалась около печи, переставляла горшки с нарочитым грохотом, а он присел на низкую табуретку и пытался разобраться со своим прошлым.

Воплотившимся в восемь его бывших закадычных дружков.

Ребра болели от дружеских объятий, и плечи ему тоже отхлопали, а уши уже почти отвисли от новостей, которые на него пытались выплеснуть наперебой:

— Слышь, а ты ж еще не видал мою новую куртку. Гля, контрабандная, просто фирма, да?

— Ой, ржака! А эта корова прошла три шага и ка-а-ак помрет! Да потом еще фиолетовой стала, прям как…

— Баклажан! Пробовал когда-нибудь? Из внешнего мира, что ли, семена приперли, мы уж какой день не можем отплеваться…

— И тут вылазит на меня вулкашка. Ну, я, понятно, пригибаюсь и стрелу ему в сопло, а тут в ухо что-то такое рычит…

Кристо усмехался, подтверждал, что куртка — отпад, сожалел, что не видал фиолетовую корову и живо интересовался, что ж там такое рычало над ухом, хотя уже знал, что это в кустах храпел местный сапожник (сам так нарвался лет семь назад). Мать, покосившись на галдящую компанию, плюхнула на стол жбан с соленым творогом и крынку со сметаной. Весь вид Эллы Портняжки говорил, что она ждет, пока дружки Кристо уберутся — а тогда-то у нее будет с непутевым сыном разговор. Потому Кристо надеялся, что ребята просидят аж до того момента, как начнется застолье — и в душе ликовал по этому поводу. И слышать знакомые имена, смеяться над знакомыми чудаками и дураками — это было здорово! Это было по-прежнему.

А ещё его просто распирало изнутри оттого, что вот сейчас он заговорит сам и расскажет про Прыгунки, и о своих рейдах во внешний мир, как он дрался с холдонскими войсками…

Жалко, про Альтау нельзя будет рассказать. Магистры после битвы, наверное, с семерицу от Витязя не отставали, а потом Синий чуть ли не каждому ученику в артефактории лично в нос тыкал: государственная, мол, тайна. Договорённость. Ни слова никому о том, как Холдон издох. Был, стало быть, драконский сын — раз уж радуга посерела. А потом поплохело ему на Альтау, так он и помер. Инфаркт миокарда, наверное. Поговорил с Ковальски и не смог пережить. Ну, или ещё что-нибудь растакое, кто там знает. Слухи разные ходят, понятное дело, и шепотки про Витязя носятся — куда ж без них, на поле Альтау еще и сторонники Холдона были, и нежить потом не всю выловили из высших…

Так что, если дружки начнут расспрашивать — а они начнут, вон, в предвкушении шеи тянут — надо б туману напустить. И наврать побольше.

Фыркнув носом, мать вышла в соседнюю комнату, и треп смолк как по команде. Компания парней (младшему — пятнадцать, старшему — двадцать два) уставилась на Кристо горящими глазами.

— Ну, рассказывай!

Всё, — подумал Кристо обречённо. Сейчас придётся брехать насчёт Витязя.

— Про что для начала?

— Про Одонар, конечно! Есть там красивые девки?

Кристо почувствовал себя примерно как на первом занятии Бестии, когда она осведомилась у него, почему это короли не смогли одолеть Холдона. Он смутно узнал это ощущение того, что попал куда-то не в то место и не в то время…