Пустоши (СИ) - Пастырь Роман
Хрен вам, — думал я зло, поднимая следующей оружие. В этот раз снова попалось копье. Да получше предыдущего, которое я выронил. То нападения монстра не пережило и сломалось. Ощущение, будто сюда специально хлама накидали, чтобы создать иллюзию равенства сил.
Ждать атаки я не стал, первым шагнул навстречу волку. Безглазый зарычал и широкими прыжками поскакал ко мне. Я ускорился ещё больше и вонзил острие ему между зубов, чудом успев отпустить оружие. Туша пронеслась мимо, обдав меня жаром, и завалилась на песок. Из пасти хлестала кровища, но не было похоже, что зверь умер.
Да чтоб вас…
Разозлившись, я подобрал дубину поувесистее и бросился в бой.
— Держи себя в руках! — крикнула Хол.
Поздно. Подскочив к ближайшей твари, я опустил оружие ей на голову, проламывая кости. Повторил несколько раз, убедился, что монстр окончательно сдох. К этому моменту оставшиеся два, тот, которого ранил в самом начале, и тот, кого приложил гвоздями, уже оклемались и готовились напасть на меня.
Но я сам напал. Заорал от злости и боли в теле, бросился на них, выжимая последние остатки энергии. Через пару минут я тихо брел с арены, зажимая раны на животе и надеялся, что не потеряю сознание.
***— Чего ты такой хмурый, Сай? — проворковала Морис, — Твоего сына ждет достойный противник.
Сай сидел мрачный и не удостоил женщину ответом. Высокомерный ублюдок, — подумала она. — Но я знаю, что ты сейчас злишься.
— Эй, распорядитель! — крикнула магиня, — Я ставлю на этого мальчишку!
Остальные присутствующие скривились. Пока Морис не заявила о своём интересе, у них были шансы урвать перспективного бойца. Но теперь… Нет, побороться они могут. У некоторых даже хватит денег на это. Но дьявол всегда скрывался в мелочах, испокон веков. Все знали, что Морис до ужаса мстительная баба и никогда не оставит просто так, если ей перейти дорогу.
Женщина видела чужое недовольство и мысленно потёрла руки. Теперь её интерес выглядит, как желание насолить Саю. Как удачно, что он сюда пришёл.
***Третий раз меня выпустили где-то через час. Когда я вышел, то испытал радость.
— Тебе не стыдно? — пожурила меня Хол.
— Ни капли. Лучше крошить этих сволочей, чем непонятных тварей.
На арене находился не только я, но ещё и десяток других парней. Знакомые лица, почти все из группировки Безымянного. Сам он отсутствовал, а жаль, очень жаль.
В таинственном послание говорилось, чтобы я проиграл чемпиону арены. Но его здесь что-то нет. Зато есть обычные рабы злости, которые переглядываются и ждут отмашки. Когда прозвучал сигнал, они бросились вперед, подхватывая оружие, которого прибавилось за время моего отсутствия. Я спешить не стал и тоже поднял ближайшее к себе копье.
— Ты собираешься их убивать? — спросила с тревогой Хол.
Она заботилась о моём моральном облике больше, чем я. Когда-то меня пугала до усажа мысль причинить кому-то страдание. Сейчас же я четко понимал, что хочу этого. Хочу заставить их страдать. Сделать также больно, как и они мне.
Мои враги это понимали. Вон как посматривают, сбиваются в стаю и что-то обсуждают. Здесь хватает пространства, чтобы они могли объединиться, переговорить и не быть услышанными. Динамики исправно доносили рев зрителей. Я слышал, как скандируют и моё имя. Праведник! Праведник!
— Холодный разум, Эрик! Сохраняй холодный разум! — требовала Хол.
Легко сказать, а трудно сделать. Как оставаться холодным, если горячая кровь бежит по жилам, а сердце неистово бьется? Как сохранить благоразумие, если гнев наполняет меня и требует покарать?
Какой-то частью себя я понимал, что это неправильно. Что Хол права во всём и если я поддамся, то потеряю себя. Но здесь и сейчас… Остаться равнодушным было выше моих сил.
Всего на арене тринадцать человек, включая меня. Трое не имели отношения к Безымянному и отбежали в сторону. Оставшиеся девять объединились и двинулись в мою сторону. Я не знал правил победы, не знал, что говорили им. Может должен остаться один на арене, но если и так, сначала они решили разобраться со мной.
Я двинулся им навстречу. Медленно и не спеша. Это не дикие звери. Это люди, которые боятся. Я чувствовал жгучую вину в них и страх. Они помнили, как пытали меня. Пытали, чувствуя безнаказанность. И вот сейчас их бросили в замкнутое пространство против меня. Есть от чего напрячься. Вина и страх притягивали злобу, а та усиливала злость. На меня смотрели перекошенные лица, жаждущие убить.
И вот их надо пощадить?
Не сегодня.
Отряд врагов разошёлся. Когда оставался десяток метров, я бросился на того, кто находился справа края. Он отскочил, а его ближайшие напарники, наоборот, бросились ко мне. Изменив направление, я выбросил копье вперед. Настолько быстро, что парень не успел защититься и наконечник вошёл ему в брюхо.
Эта сволочь схватилась за оружие и пришлось отпустить его. Мимо меня пронеслась дубина, обдав ветром. Я качнулся в бок, врезался плечом в ударившего, схватил его и, накачав мышцы энергией, поднял его тело и кинул в тех, кто уже подбежал и собирался меня пронзить.
Удачно вышло. Отлетевший напоролся на оружие своих же.
— И это всё? — зарычал я на стаю гиен, — Я выпотрошу вас, ублюдку!
Надеюсь, это была тщательно рассчитанная вспышка злости, а не то, что гнев поглощает меня. Угроза подействовала. Рабы злости сбавили темп. Они окружили меня, но боялись атаковать.
Я бросился на них, увернулся от меча. Никто не учил рабов злости фехтовать. Что копье, что дубина, что меч — они орудовали ими одинаково неуклюже. Что не особо снижало опасность.
Когда я врезался в противника, повалил его, придавливая тело, мне в спину врезалось что-то тяжелое. Лопатку прострелило болью и я дернулся, вырываясь из западни. Гвозди выскочили из моей плоти, я освободился и кувыркнулся в сторону. Если бы не укрепленная кожа, меня бы убили. А так лишь пару дырок оставили.
— Ты теряешь кровь! — возмутилась Хол, — Хватит играть, разделайся с ними!
Моя субличность была той ещё пацифисткой. Но когда дело пахло жареным и на кону моя жизнь, она переходила от высокой морали к эффективности. Если дерешься, то дерись так, чтобы выжить.
Выйдя из кувырка, я подхватил оружие и развернулся. Лезвие меча описало дугу, отгоняя самых прытких, которые дышали мне в спину. Медлить я не стал. Бросил всю энергию в усиление, выпустил всю накопленную ярость.
Молитесь твари, чтобы пережить сегодняшний день.
***Морис смотрела на парня, который действовал слишком безрассудно. Это точно сын Алисии. У той тоже был бешеный нрав, наплевательское отношение к своей жизни и готовность сокрушить любого, кто вышел против неё.
Мальчик хорош. Хорош и тот ещё дурак. Он метался от одного врага к другому, как бешеный зверь, абсолютно не заботясь о защите. Морис насчитала семь попаданий по нему. Обычный человек не смог бы выжить после такого, но видимо парень что-то умел.
Любо дорого смотреть на этого яростного молодого воина. Если не обратится прямо на арене, из него точно выйдет толк. Может и не так плоха идея взять его в личные ученики. Даже без щедрой платы незнакомца, Морис бы и сама заинтересовалась дарованием. Или нет. Она бы сюда не пришла и кто знает, как бы сложилась судьба парня. Его явно хотели убить. Сначала скример, потом волки, следом сразу толпа противников.
Птенчик справился… Методично переломал одного за другим, но… Сам он тоже ушёл с арены еле-еле. Хотя финал вышел эпичным. Разобравшись с прихлебателями безымянных, он отправился в сторону выхода, кажется, позабыв, что ещё трое противников осталось. Те преградили ему дорогу. Их намерения были очевидны. Решили добить грозную, но ослабевшую добычу.
Тут-то парень и удивил ещё раз. Пропустив несколько ударов, он отправил в утиль этих неудачников, после чего дошёл до двери, откуда вышел в начале, облокотился на неё и сполз вниз.
