Тимур Туров - Камень судьбы
«Небось кто-нибудь из подписавших и заказал этого олигарха, – со злорадством подумал Глеб. – Ох, как же башка трещит. Похмелиться, что ли? Сто грамм под соляночку? Или под яишенку с помидорами и салом? А может, поехать в «Кавай», взять запеченных в раковинах мидий с чесночным соусом и черепаховый суп? М-м-м, как пойдет под него холодненькая, из графинчика… И сразу станет хо-ро-шо! Голова прояснится, руки-ноги дрожать перестанут. Нет, нельзя. Надо работать. А посему кофе, цитрамон – и к станку».
Помрачневший Глеб поплелся на кухню варить кофе, тиская в руках футляр с камнем. Пока джезва стояла на огне, он разглядывал кристалл.
«Определенно, это изумруд. Большой и очень дорогой изумруд необычайной огранки. Камень приметный. Надо будет потом поискать, может, он где и засветился в Сети. А пока спрячу-ка я его подальше от греха».
Глеб взгромоздился на табурет, отодвинул решетку вентиляции и сунул футляр с камнем в темную дыру, из которой едва ощутимо сквозило.
«А ведь лучше держать его вне дома», – прошелестел в голове еле различимый шепоток.
Глеб дернулся, едва не навернувшись с табуретки. У него появилось ощущение, что это была не его мысль, а некие слова, пришедшие извне.
– Пить надо меньше! – громко произнес Глеб и выругался – пока он прятал камень, кофе закипел и убежал…
Скамейки и дорожки Таганского парка обычно заполняются народом не ранее восьми. До этого в его пределах находятся только редкие любители ночных прогулок и разные темные личности.
Поэтому бомж, задолго до рассвета собиравший урожай пустых бутылок неподалеку от детской площадки, был сильно удивлен, когда из тьмы появились двое крепких парней, по повадкам похожих на ментов. Он даже попятился, надеясь, что его не заметят, но надеждам не суждено было оправдаться.
Парни решительно направились к бомжу, но затем повели себя так, как никогда не поведут настоящие менты.
– Мужик, выпить хочешь? – спросил один из них.
– Кто же не хочет? – вопросом ответил бомж, все еще подозревая какую-то каверзу.
В руках второго парня блеснула «поллитра», клацнула снимаемая с горлышка пробка, и бродяга мгновенно забыл обо всем, уловив знакомый, почти родной запах «беленькой».
– О, класс… – прошептал он, сделал два глотка, после чего обмяк и свалился на землю.
– Порядок, – сказал второй, успевший выхватить бутылку из руки бомжа. – До утра проваляется.
– Утащим в кусты – пусть дрыхнет, – добавил первый.
Они отволокли тело в сторону от игровой площадки, а затем, мягко шагая, растворились среди ночных теней. Через некоторое время у железной горки появился приземистый, тяжело дышащий человек, а мгновением позже из-за ствола старого дуба, что раскинул узловатые ветви над качелями и песочницей, возник второй, куда более стройный.
Услышав шорох шагов, первый вздрогнул, заозирался.
– А, это вы? – проговорил он с облегчением и поднял руку, чтобы вытереть пот со лба.
– Не надо нервничать, – ответил ему низкий женский голос с характерной хрипотцой, способной свести с ума как прожженного ловеласа, так и достопочтенного отца семейства. – Ситуация под полным контролем, и под обычным, и под магическим. Все будет в порядке. Впрочем, как всегда, когда за дело беремся мы.
– Берутся они, как же, – буркнул мужчина, успокаиваясь. – И все же я бы вас впредь попросил избегать такого риска, какой несет личная встреча… Надеюсь, вы понимаете, чем я рискую?
– Отлично понимаю, – в голосе женщины послышалась улыбка. – Но уверяю вас, что никто нам не помешает, никто нашу встречу не зафиксирует. Зачистка территории прошла в штатном режиме, и все подходы охраняются. Поэтому идите ближе, садитесь вот сюда, на скамью. Нам предстоит серьезный разговор…
Две фигуры разместились на скамейке, и женщина негромко сказала:
– По условиям контракта мы должны были снять с тела клиента некий предмет, заключенный в блокирующий магическое излучение контейнер, и, не открывая его, передать заказчику. Искомый предмет, как известно, обнаружить не удалось. Однако мы выяснили, что в момент проведения операции на месте присутствовал посторонний…
– Вы что, нарушили главное условие?! – задыхаясь от негодования, произнес мужчина. – Вы использовали сканирующее заклинание?
– Тс-с! Мой дорогой, не надо так спешить. И с выводами в том числе. – Женщина говорила с явной иронией. Голос ее звучал ровно. – Магия тут ни при чем. Свидетель – «коричневый» – оставил нам улику. Улику, как у нас говорят, авторизованную.
– Понимаю, – прорычал мужчина. – Вы его нашли? Ка… предмет у него?
– Мы его найдем, – томно потянулась женщина. Скамейка заскрипела. Звякнула и откатилась задетая ногой пивная бутылка. – Но прежде… Именно поэтому я и попросила о встрече. Мне нужно прояснить две вещи, вытекающие одна из другой: наши дальнейшие действия и расширение контракта.
– «Коричневого» – убрать, предмет – найти! – отрезал мужчина, шумно дыша. – Мне кажется, вы хотите затеять свою, непредусмотренную контрактом игру. А я такого не потерплю.
– Вот как? – Возглас женщины прозвучал иронично, но под иронией таилась угроза, точно гадюка под корягой. – И каким же образом «не потерпите»? Мы выполняем заказы вот уже много сотен лет, и никто до сих пор не смог нам повредить.
– Хм… прошу прощения…
– Я понимаю, что вам нужно какое-то время подумать, – на этот раз голос женщины прозвучал резче, чем в начале беседы. – Вопросы поставлены. Мне необходим ответ, причем четкий и ясный. Я жду.
Мужчина вздохнул. Некоторое время над игровой площадкой стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом ветвей и шумом проносящихся где-то вдалеке автомобилей.
– Ликвидировать свидетеля неразумно, – наконец проворчал мужчина. – Он может хранить предмет где угодно. Если это место – не жилище, мы потеряем его навсегда. Обнаружить предмет, пока он в защитном футляре, также невозможно, даже если применить какую угодно магию. Остается одно – слежка. И обыск квартиры в отсутствие хозяина. Мне не хотелось бы подключать к этому делу лишних персон. Кроме того, если вы решите, что сможете использовать мое дело в своих целях…
– «Силлипитирья» не занимается подобными вещами, и вам, мой дорогой, это отлично известно, – промурлыкала женщина. – Мы только исполняем заказы, причем делаем это безупречно.
– Я удвою сумму контракта, только принесите мне предмет! – рявкнул мужчина.
– Утроите, – голос женщины зазвенел сталью. – Действовать будем по прежней схеме – никакой магии, задействованы только «коричневые» исполнители. Если что – это их разборки. И еще: мне нужна информация по предмету. Больше вслепую я работать не стану. Мы договорились?
Скамейка заскрипела, и через несколько томительных секунд мужчина со стоном выдохнул:
– Да… Она у вас будет!
Диск с игрой скользнул в щель привода, и компьютер сыто заурчал, переваривая добычу. Глеб глубоко вздохнул, настраиваясь на погружение в гейм. На экране заплясала фирменная заставка «4В», выскочили титры, в колонках зазвучала тревожная, инфернальная музыка. А потом для Глеба исчезло все – и комната, и компьютер, и кресло, в котором он сидел…
Глеб выходит из подъезда и оглядывается. Судя по всему, он находится где-то в Измайлово, в районе номерных Парковых улиц. Эту часть Москвы он знает неплохо, но все равно вначале чувствует растерянность, стоя посреди детской площадки во дворе старого двухэтажного дома. Такие уютные основательные здания строились после войны, и, по слухам, занимались строительством пленные немцы, причем и проект тоже был немецким.
«Видимо, я, то есть герой, здесь живу, – понимает Глеб, вертя головой. – Вот мой подъезд, квартира на первом этаже. Сегодня воскресенье. Н-да, начало довольно-таки тривиальное…»
Стоит теплый летний день. Над кронами тополей лучится в бездне небес солнце, чирикают воробьи, легкий ветерок шелестит листвой. Двор вначале кажется Глебу безлюдным, но, оглядевшись, он замечает женщин на скамеечках, карапуза в песочнице, пацанов со скейтом, дворников-таджиков, впятером красящих низенький заборчик вокруг клумбы. На капоте машины, вишневой «пятерки», дремлет кошка. Настоящая идиллия, московский рай, уходящая натура. Во дворах многоэтажных коробок спальных районов такого уже не встретить. Там слишком много людей, слишком много машин и вообще слишком много всего – и хорошего, и плохого.
Однако что-то мешает до конца расслабиться и насладиться воскресной московской нирваной. То ли наполненная тревожными обертонами музыка, долетающая из открытого окна, то ли стремительно-хищные силуэты ласточек, черными звездочками вспарывающих небо над головой, то ли случайно попавшаяся на глаза киноафиша с изображением оскаленного вампира.
«Как там у Брэдбери? «Что-то страшное грядет»? Кажется, так. Вот и тут такое ощущение, что это самое страшное где-то на подходе. Ладно, запомним», – и Глеб идет по двору, не спеша осваиваясь в новом для него мире.
