Виктор Исьемини - Предчувствие весны

Алекиан задумался, совет почтительно ждал продолжения.

— Потребуется полководец, который станет руководить совместными действиями светских и церковных войск. Ну, или хотя бы разбирать взаимные жалобы, которые возникнут непременно.

— Я подхожу как нельзя лучше! — возопил Коклос. — Я пользуюсь равным уважением церковных и светских владык, а потому не стану отдавать предпочтения ни тем, ни другим!

Архиепископ, не знакомый с прежним положением карлика при дворе, счел необходимым уточнить:

— Не могу отвечать за светских сеньоров, но уверен: мои клирики не ставят вас, сэр Коклос, ни в грош.

— А, — махнул крошечной ручкой Полгнома, — светские тоже не ставят ни в грош. Именно об этом я и говорю.

Алекиан тяжело провез ладонью по лицу, будто стирал что-то липкое, и усталым голосом объявил:

— Ваше высокопреосвященство, вам придется взять это на себя. Авторитет главы Церкви я полагаю достаточным для того, чтобы ваш суд уважали все стороны. Коклос, тебе назначена совершенно определенная служба. Это уже решено, и не мешай мне вести совет.

Алекиан откинулся на спинку стула, опустил веки и умолк. Снова установилась тишина. Все ожидали, что скажет император. В прежние времена отец нынешнего владыки также принимал решения самостоятельно, но он непременно выслушивал всех участников совета, Алекиан же словно советовался с духами и не желал слышать, что твердят смертные…

Наконец император открыл глаза и помолвил:

— Итак, скоро весна. Мы снова выступим в поход, на сей раз — на запад. Церковь отправит воинство на север. Будет война с эльфами, и не исключено, придется усмирять бунтовщиков в Сантлаке. Мы полагаем, граф Ирс постарается осложнить путь к Ливде. Увы, наш отец, великий император Элевзиль, прекрасно обучил вассалов… и они, увы, применили науку во вред сеньору. С мятежниками надлежит поступать не менее строго, чем с нелюдями! Ирс, его семья, ближайшие сподвижники — все будут казнены!

Когда Алекиан пролаял последнюю фразу, в его голосе прорезался металл. Вынеся приговор мятежнику, император снова умолк. Никто не решался заговорить, в очередной раз воцарилась тишина.

— Коклос! — Алекиан уставился на карлика. — Тебе надлежит сопровождать нас в походе на запад.

— Интересно, зачем, — буркнул Полгнома. — Ты же не нуждаешься в моих советах, и не уважаешь моего высокого дворянского звания.

— Ты — наше прошлое. Ты видел нас слабым и наивным принцем, нуждающимся в советах шута. Мы желаем, чтобы ты увидел, как дело Империи торжествует, как мы одолеваем врагов, действуя во славу Гилфинга Светлого.

— Да ну? — Коклос пытался пробудить в себе прежнюю манеру изъясняться нагло и насмешливо, но выходило плохо, новый «братец» пугал карлика. — В прошлом году ты был не слишком победоносен.

Если прежде все просто молчали, то теперь участники совета сжались на стульях и боялись даже незначительным движением привлечь внимание Алекиана. Однако оскорбление не вывело императора из себя.

— Ты полагаешь? — холодно процедил Алекиан. — Разве мы не усмирили Тилу? Не восстановили власть над Тогером? Гевцы вторглись в наши земли, но наш поход закончился вовсе не поражением, нет. Отступить пришлось, это верно… Коклос… и вы все, господа, и ты, дорогая супруга, поймите и уясните — молитва святого отца Когера подняла нас с ложа, исцелила и вдохнула силы. Ныне мы действуем по воле Светлого… и посольство энмарского Совета — подтверждение тому. Едва начнется весна, едва станет возможным поход — мы обрушимся на врага и успех будет сопутствовать нам. Гилфинг с нами! Сперва Сантлак и Феллиост…

Император выпрямился на стуле, голос его окреп, глаза горели.

— Затем — Фенада, Гева, Малые горы, затем — прежние вассалы Империи на востоке. Дриг, Фегерн, Андрух!.. Ленот, Болотный Край! Мы объединим людей Мира. После — всеми силами нанесем удар троллям, сотрем с лица земли гангмарово порождение! Затем — поход на юг, против орков и Альды, затем — на север, мы выжжем леса и… и… Мир станет Империей, и Империя — Миром. И не останется ничего, кроме Империи, и не останется никого, неподвластного нам. Если на это не достанет жизни одного поколения, дело продолжит новый император, наш наследник… его наследник… сколько бы ни потребовалось… но так будет, воля Гилфинга ведет нас! И противиться ей невозможно! — Алекиан перевел дух и спокойней продолжил. — Мы желаем, чтобы ты, Коклос Полгнома, сопровождал нас и собственными глазами увидел наши победы. Наше прошлое, погляди на будущее Мира.

— Но, братец, — заволновался Коклос, — я не могу отправляться в поход без моего боевого коня, без верного Дрымвенниля!

— Полгнома, ты все еще не понял? Это не было шуткой. Мы ждем лишь весны, чтобы начать.

ГЛАВА 36 Гева

С минуту король наблюдал, как Глоада загоняет ящерицу в клетку. Наконец Дрендарг был водворен в колючий домик и заперт. Принцесса выпрямилась и, оттопырив губы, резко выдохнула, сдувая выбившуюся прядь. Она вспотела, слегка запыхалась, на бледных щеках зажглись узкие полосы румянца. Все это никак не делало Глоаду краше.

Гезнур скептически оглядел даму с головы до ног. Не впечатляет. Темное мешковатое платье без намека на талию, минимум украшений — ожерелье бледных полупрозрачных камней да серебряные серьги… руки, хотя и хорошей формы, но неухоженные… Лицо — ну что сказать? Болотница — не уродина, и по меркам ее страны, она, возможно, считалась красивой женщиной. Но уж очень недобрый взгляд. Достаточно посмотреть в глаза принцессы Глоады, как мигом улетучивалось желание отыскать в ней хоть что-то привлекательное. Гезнур про себя тут же решил, что он, разумеется, король и патриот, но жениться на склочной девчонке из болот — слишком большая жертва. Нет, так испортить собственную жизнь он не желает. Лучше уж принести на алтарь служения стране что-нибудь менее ценное.

Но, какое бы впечатление Глоада ни производила, Гезнуру предстояло сопроводить даму к столу.

— Принцесса, нас ждут в зале.

— Дрендарг, ты слышишь? Нас ждут! Ну, не шипи, малыш, не шипи! Я дам тебе вкусненького.

Гезнур нахмурился.

— Ваше высочество, вы собираетесь прихватить это животное на пир? Полагаете, за столом гевского короля недостаточно чудовищ?

— Разумеется, собираюсь. Оставить его без присмотра бегать по комнате, он опять сожрет что-нибудь из моего туалета, а у меня не так уж много приличных тряпок. И в клетке я его не оставлю. Будучи заключен в клетку, малыш не сможет себя защитить, если холуи братца нападут на него. Они могут ударить маленького, даже заколоть, просунув кинжал в клетку! Они ненавидят малыша, я знаю.