Пола Волски - Наваждение – книга 2

– Давно он у вас, дядюшка Кинц?

– Пожалуй, больше года. И только благодаря тебе, моя милая. Если б не твоя подсказка, я бы не догадался, что на свете есть подобные чудеса.

– И он взаправдашний? Он в самом деле летает?

– Как птица.

– И отнесет нас в Шеррин поверх этих грязных дорог?

– Нынче же ночью, дорогая моя. Правда, дух захватывает?

– Да! О да! И еще как! Я об этом и мечтать не могла – Дреф, вы только подумайте!

– Этим я и занимаюсь, – ответил Дреф, не сводя глаз с огромного тряпичного кокона. – Я думаю, мы отдадимся на милость любого случайного ветерка. Если верить прочитанному, воздушный шар легко поднять в небо, был бы он правильно сделан и наполнен разогретым воздухом, а еще лучше – горючим газом. Но в полете им невозможно управлять. Глориэль может, конечно, поплыть по воздушному океану в Шеррин, но с равным успехом ветер понесет шар и в обратную сторону.

– Вы блестяще осведомлены, юноша, – кивнул дядюшка Кинц, – и сразу определили самое уязвимое место этого чудесного изобретения. Я бился над этой проблемой много недель. В конце концов я нашел выход и за несколько месяцев сотворил Глориэль.

– То есть, сударь, вы изменили конструкцию шара?

– О нет, мой мальчик. Простите, я плохо объяснил. Глориэль – это не шар, который сам по себе всего лишь огромный мешок из пропитанного раствором шелка. Нет, Глориэль – Чувствительница, я создал ее, чтобы она управляла полетом шара. Видите? – Кинц забрался на платформу и любовно погладил сферу из стекла и металла, притороченную к корзине. От его прикосновения на сфере вспыхнули стеклянные рожки. – Вот она – наконец завершенная, пробужденная и бодрая, готовая к полету.

– Чувствительница. Вы и в самом деле сотворили Чувствительницу? – Элистэ подумала о Кокотте, Буметте и Нану с ее летучими гнидами. – Пожалуйста, дядюшка, не нужно ее касаться, умоляю, отойдите от этой твари.

– Дорогая моя, я позволю себе одернуть тебя и указать на то, что ты недостаточно вежлива. Не следует называть мою маленькую подругу «этой тварью». У нее есть имя, по-моему, очень красивое – Глориэль. Нужно щадить чужие чувства, дитя мое.

– Неужели у механического устройства могут… Ладно, дядюшка Кинц, пусть будет, как вы говорите. Но вы уверены, что… Глориэль… не представляет опасности? Не пускает пламени? Или ядовитого пара? Не поглощает плоти?

– Насколько я понимаю, нет. До сих пор она не выказывала столь варварских поползновений. Правда, – высокий лоб Кинца прорезала задумчивая морщина, – должен признаться, я не совсем ясно представляю, на что она способна, если ее прогневить. Мы общались совсем недолго, я не успел изучить все причуды ее характера. Кто знает, какие нас ждут неожиданности? До чего увлекательна жизнь!

– В высшей степени. Но, дядюшка…

– Мастер Кинц, – прервал ее Дреф, – как Глориэль управляет полетом воздушного шара? Это требует огромной механической энергии, куда большей, чем до сих пор удавалось высвободить – из-за ограниченных возможностей шара. Откуда она берет энергию?

– На этот вопрос, юноша, я не знаю ответа. Я ведь не ученый и не ремесленник. Могу лишь сказать – я попросил Глориэль, и она оказала любезность, перестроив саму себя таким образом, чтобы выполнить мою просьбу. Она была очень милой, очень сговорчивой.

– Но как ей это удалось, сударь? И как удалось вам?

– Дорогой мальчик, я не сумею вам объяснить. Мы заговорили об определенной способности, с которой я появился на свет и которую развил в себе упорным трудом. Теперь я умело пользуюсь ею, но как именно – объяснить выше человеческих сил. Я не знаю ответа, о чем глубоко сожалею.

Дреф улыбнулся и покачал головой.

«Ну, я-то уверена, дядюшка, вы знаете гораздо больше, чем говорите, – подумала Элистэ. – Дреф тоже это подозревает. Ну и ладно, держите про себя свои тайны. Может, оно и к лучшему». Вслух же она заметила:

– Неважно, как вы этого добиваетесь, главное – чтобы все сработало. Вы уверены, что сработает?

– Воздушный шар парит безупречно, дорогая моя. Я много раз наблюдал – захватывающее зрелище.

– И не только наблюдали, дядюшка, но и сами летали?

– Нет, моя дорогая, ни разу. Нынче я впервые поднимусь в воздух. Жду не дождусь!

– А ваша Чувствительница, мастер Кинц? Она доказала свою надежность?

– Сегодня ей впервые представится такая возможность. Подумать только

– первый полет! Но не тревожьтесь, мой мальчик. Уверяю вас, Глориэль сделает все, что от нес потребуется. По натуре она благожелательна, нужен только верный подход.

– Гм-м-м.

– А теперь, дети, – за дело! Нам надо многое успеть, если мы намерены подняться вовремя, – собраться, распределить груз в корзине и наполнить шар.

– Сколько времени занимает процесс наполнения, мастер Кинц?

– На удивление мало. Как только жаровня разгорится по-настоящему, шар будет готов к полету через час с небольшим. С этого, пожалуй, мы и начнем.

Взяв свечу, Кинц нырнул в отверстие в центре платформы и поджег топливо. Через миг он появился с довольным видом.

– Какое зрелище ожидает вас, дети мои!

Шелковая оболочка начала надуваться. Элистэ недоверчиво смотрела на нее:

– Неужели простой тряпичный мешок способен поднять всех нас в воздух?

– Безусловно, дорогая, моя. Ты глазам своим не поверишь. Вот погоди…

– Судя по размерам, шар вполне способен поднять груз, равный нашему общему весу, – перебил Дреф. – Однако проверять это не понадобятся. Вы не летите с нами, Элистэ. Вы останетесь здесь, в доме вашего дяди.

Это было так неожиданно, что Элистэ, забыв о своем статусе Возвышенной, всего лишь растерянно спросила:

– Что заставило вас так решить?

– Элементарная осторожность, – просто ответил Дреф, словно это само собой разумелось, однако поджал губы и принял неприступный вид, явно ожидая сцены с ее стороны. – Вы Возвышенная. Если вас опознают в Шеррине, то прямым ходом отправят в Кокотту. А так как столица кишмя кишит народогвардейцами, вероятность разоблачения велика. Вам улыбнулась редкостная удача – вы бежали из столицы и сейчас в относительной безопасности. Тут вам ничто не грозит. Грех пренебречь такой возможностью из-за пустого каприза.

Элистэ молчала. От удивления она вконец растерялась. Возвращение в Шеррин с Дрефом и дядюшкой Кинцем было для нее делом решенным, другого ей и в голову не приходило. Теперь же, когда Дреф предложил остаться, вернее приказал, – как он посмел ей приказывать?! – Элистэ пришлось крепко задуматься. Конечно, он сказал чистую правду, тут не о чем спорить. Трудно опровергнуть столь четкие, ясные и разумные доводы, однако она обязана это сделать. Она не позволит оставить ее в Дерривале, ни за что! Элистэ принялась лихорадочно подыскивать возражения, но не придумала ничего лучшего, как ответить: