Сергей Радин - Путы для дракона

Вышедший Игнатий постучал по раме с улицы. Команда высыпала из подъезда.

— А вы посмотри–ите, кто–о идёт! — нараспев выговорил Роман, и его глаза подёрнулись мечтательной дымкой, за которой Леон с недоумением разглядел хищный огонёк. — Ах, кто–о же это–о к нам идёт‑то–о…

Звериное мурлыкание с низкими нотками злорадства от разнеженной громадной мускулистой кошки — да и только…

Не все в команде глазастые, как Роман. Но друг друга знают хорошо. За спиной Романа незаметно встали док Никита и Рашид, а сбоку — Володька. И когда рука Романа, машинально выполняя потаённое желание хозяина, потянулась за ручным пулемётом на бедре, её перехватили и жёстко заломили за спину. Пока Рашид держал Романа, док Никита стреножил его, не давая драться ногами, а Володька мигом освободил от оружия.

Ожидали взрыва бешенства, но Роман снисходительно сказал:

— Да ладно вам. А то я голыми руками придушить его не могу, что ли…

— Ромушка, давай мы сначала узнаем, с чем он к нам идёт? — миролюбиво предложил Игнатий. — А потом уж все вместе его и поубиваем.

— А то эта гнида может с чем хорошим прийти, — сказал Роман. Док Никита, дай мне встать нормально. Рашид же держит.

— Дай слово, что в драку не полезешь.

— Не дам. Фиг меня знает… А вдруг он такое скажет…

— Тогда держись сзади, при Володьке. Володь, приглядишь за ним?

— Я‑то постараюсь, — с сомнением сказал тот.

В чёрно–белом кино утра преобладали оттенки серые. Впечатление старой киноплёнки ненароком подчеркнул идущий по дороге человек: светлело — за его спиной, оттого он чернел теневой плоскостью, будто вырезанный из чёрной бумаги.

— Точно, Мигель…

— Как это Роман его узнал с такого расстояния?

— У Романа на Мигеля аллергия, как у аллергика на пыльцу. Цветка не видать ещё — аллергик уже чихает.

— Сами вы… аллергики.

Мигель шёл неспешно, словно прогуливался по утреннему городу, изредка обходил каменные завалы, перепрыгивал дорожные трещины и снова возвращался на пешеходную дорожку.

Сомнений больше нет. Он шёл именно к ним, к своим бывшим коллегам.

Роман, сдерживаемый Рашидом и Володькой, тихо зарычал.

И вот он перед ними. Две стороны замерли, изучающе разглядывая друг друга.

Леон с любопытством рассматривал человека, стоящего перед ним, и вновь испытывал странное чувство. Этот человек ему совершенно незнаком. В самом начале пребывания в Ловушке ему называли имена, и он за ними пусть смутно, но видел частичку жизни их носителей. Один за другим появлялись ребята, взгляд на лицо — и он продолжал вспоминать. Мигель же был и есть… чужой? Леон напрягал память, вызывая хотя бы ощущение, намёк на былое знакомство с чужаком, но единственным подтверждением знакомства оставались сны.

И Леон отказался от попытки вспомнить. Теперь он просто смотрел на Мигеля, чтобы понять, почему он мог вызвать к себе столь откровенную неприязнь Романа. Лицо Мигеля почти лишено отличительных черт — настолько гладкое, что напоминало бы лицо манекена, если бы не выразительная мимика. Очень выразительная. Он улыбался так, будто оскорблял собеседника; изредка морщил рот, будто брезговал, а глаза… Чёрные глаза Мигеля стыли надменным холодом. Неудивительно, что Роман взбеленился. И ещё одну странность уловил Леон. Мигель во время разговора общался со всеми, кроме Леона. Леона для него не существовало.

— Ну, что? Мы здесь так и будем стоять? — свысока заговорил Мигель. — Или у вас найдётся более удобное место для беседы?

— Сначала объясни, в каком качестве ты на нас свалился, — сказал Брис, — а то мы тут все в недоумении: то ли нам сразу тебя побить, то ли выслушать для начала.

Мигель перевёл взгляд на Романа и поднял бровь — смуглое лицо Романа побледнело. И тогда Володька почти безразлично сказал:

— Мигель, если ты будешь вести себя как сопливый мальчонка с золотым горшком под заср…м задом, я не только Романа отпущу, но и сам помогу выбить из тебя всё дерьмо.

На мгновение Мигель словно стал выше, локти полусогнутых рук начали почему‑то медленно подниматься в стороны… Док Никита сказал вдруг совсем по–простецки:

— А–а, вон ты чё такое! Ладно, ребята, хватит кукситься. Идём в квартиру. Может, он и в самом деле пришёл не просто так.

Шагая вслед за остальными, Леон гадал, заметила ли команда необычное в Мигеле, или ему всё почудилось? И что значит эта реплика дока Никиты?

Кресло, в которое сел Мигель, стояло у стены, ближе к углу. Специально или так получилось, но это место оказалось самым уязвимым для человека, на которого точат зуб. Так размышлял Леон, примечая, как уверенно ведёт себя Мигель. А через минуту, после того как все расселись, Леон с удивлением понял, что не может оторвать взгляд от Мигеля — парень будто примагнитил его глаза, хотя сам — явно намеренно — на Леона не глядел.

— Итак, мы слушаем тебя, — сказал Брис.

— Я послан предложить вам свободу при небольшом условии, — монотонно сказал Мигель. Он выждал несколько секунд. Никто не прервал его, и он продолжил: — Условие такое: вы оставляете Леона мне… нам.

— А кто это вы, к кому причисляешь и себя? — немедленно спросил Игнатий.

— Подожди, Игнатий, — перебил его Брис. — Мигель, как ты себе представляешь выполнить это условие? Не думаешь же ты, что мы вот так просто возьмём и отдадим командира неизвестно кому? Слишком много «но» возникает.

— Обалдеть! — сделал открытие Игнатий. — Так, значит, вся эта заваруха устроена, чтобы достать Леона?! Столько лет?! Целый город! О Господи!.. Мигель, а эти самые, от лица которых ты выступаешь, они, случайно, не психи?

— С самого начала встречи с вами мне приходится выслушивать только оскорбления, — сквозь зубы процедил Мигель. — Вы годы блуждали по этому городишке, воевали со всякой дрянью, и всё‑таки жизнь в Ловушке вас ничему не научила! Вы вернётесь домой, в свои семьи. Колпак над Ловушкой будет снят, и вся мерзость из города убрана. Сюда вернутся люди и будут счастливы жить на прежнем месте. И все эти события станут реальными, когда один человек уйдёт со мной.

— Стоп! Всё это стандартное уговаривание, наподобие «жизнь одного как плата за жизнь многих», — не выдержал Володька. — Но у меня сейчас на уме другое. Ты что же — думаешь, мы скажем Леону, иди, мол, Леон, с Мигелем, и он послушно потопает за тобой?

— Почему бы и нет? — Одним мягким движением Мигель встал и теперь вглядывался в глаза Леона. — Пойдёшь, Леон? Пойдёшь со мной?

— Пойду, — без колебаний ответил Леон.

— Не–а, — сонно, но вызывающе в ошеломлённой паузе высказался Роман. Он снова сидел между Рашидом и Володей, точнее — полулежал, откинувшись на мягкую спинку кровати и сцепив руки за головой. — Никудашеньки Леон не пойдёт, пока ты свой вонючий поводок с его шеи не снимешь, понял?