Владимир Лещенко - Девичьи игрушки

Теперь, похоже, его ученице предстояло претворять наставления сэнсэя в жизнь.

Она как бы в ужасе закрыла лицо руками, и ремень сумки соскользнул вниз.

– Сиди, – повторил бандит. – Доедем, куда надо… Сиди!

– Сам сиди, гад! – выкрикнула Варвара, швыряя в лицо незнакомца сумочку.

И почти одновременно хлестнула его левой ладонью по глазам, правой рукой изо всех сил рванув ручку двери.

Миниатюрный, выглядевший игрушечным черный пистолет сухо щелкнул, плюнув огнем, но Озерская уже летела в кювет, привычно сгруппировавшись – как на тренировке. Визг и мат за спиной, хлещущие по лицу ветви, пружинящая старая листва и хвоя под ногами, бешеный бег по лесу напрямик…

Сердце готово было выскочить из груди, а сама Варя – рухнуть без сил наземь, когда лес остался позади, а перед ее взором, сквозь красноватую дымку, предстала окраина деревни и тропинка с идущими навстречу тремя девочками младшего школьного возраста…

При виде ее все трое уставились на невесть откуда появившуюся тетю, а потом дружно завизжали.

Варя машинально оглядела себя.

Весь левый рукав куртки от плеча до манжеты пропитался чем-то темно-красным. Капли оттенка клюквенного сока падали в дорожную пыль.

Окружающий мир бешено завертелся перед глазами, а потом исчез во мраке.

Глава 5

БРЮНЕТА

В-да, зима 1758 г.

Хотя владыка Варсонофий и благословил его на этот поход, все равно было как-то не по себе. Тем более что ни преосвященный, ни его верная стража, ни сном, ни духом не ведали в точности, что это за девица такая Р…на, в честь именин которой устраивался прием.

Сам поручик Р…н объявился здесь чуть больше года назад. Вроде как вышел в отставку по ранению, накопил чуток деньжат за время службы, да и решил осесть в тихом и спокойном городишке, прискучив столичною суетою. Купил по случаю дом на набережной и зажил тихо и смирно, не особенно привлекая к себе внимание городских властей. Духовными же был отмечен как человек, пренебрегающий своими обязанностями православного христианина. В церковь не ходил, никогда не исповедовался и не причащался. Ну в том ему один Бог судия.

Так что решение поручика устроить прием о Великом посту особо странным назвать было нельзя. В сей злосчастный век полного оскудения нравов и не такое увидишь.

Девица же Р…на, как все-таки удалось выяснить Дамиану с Козьмой, рекомому поручику вроде как приходилась племянницей. Наведывалась к дяде раз в полгода из столицы и также особо не выставлялась, все больше гостя в Горнем Покровском монастыре.

Факт этот не прошел мимо внимания господина копииста, и он поспешил поведать соратникам о том, что ему удалось выяснить во время поездки на озера. Дескать, была среди гостий Покровской обители такая, по чьей просьбе мать-игуменья запросила из библиотек Мефодиевского и Фарафонтова монастырей книги из разряда «отреченных». Точно утверждать, что девица Р…на и означенная интересантка – одно лицо, никто не взялся, однако ж проверить не мешало. Оттого и приняли на совете у владыки решение, что Ивану на этом кураже надобно быть непременно, а братья-монахи постерегут его подле поручикова дома и по первому же знаку придут на выручку.

Интересно, зачем он понадобился загадочному семейству? Понятное дело, приветить в доме заезжего столичного гостя всякому соблазнительно. Особенно же тому, кто и сам относительно недавно покинул этот пестрый и шумный мир. Счесться знакомыми, выяснить «из первых уст», чем живут нынче двор и свет… Ах, да мало ли тем для разговоров найдется! Но грызло подозрение, что одними светскими разговорами он не отделается.

Признаться все же, в душе Ваня надеялся, что девица не совсем ему незнакома. Зачем бы ей тогда приглашать его на торжество? Внутренний голос нашептывал поэту сладостное имя, назвать которое новым друзьям он так и не решился.

Оправдаются ли предчувствия? Увидит ли он ту, которая столь запала ему в душу?

Я в сердце жертвенник богиням ставил вечноИ клялся было муз любити я сердечно,Но, видевши тебя, ту мысль я погубил.Прекрасная Брюнет, тебя я полюбил.Одна ты у меня на мысли пребываешь,Теперя ты одна все чувства вспламеняешь…

Приходилось лишь гадать да готовиться к нечаянному визиту…

– Как полагаешь, – испросил совета у Прохора, – что прилично будет надеть? И что бы такое подарить виновнице торжества? Неудобно тащиться с пустыми руками-то!

Ворон, будто весь свой долгий век только тем и занимался, что руководил молодыми людьми, собирающимися нанести визит в приличный дом, придирчиво оглядел хозяина.

– Хор-рош и так! – констатировал.

– Ты думаешь? – усомнился Барков.

С унынием порылся в своем нехитром гардеробе.

Мундир? Оно, конечно, вполне пристойно выглядит, да как-то… Не больно празднично, что ли. Все-таки не протокольное мероприятие, а приватное.

Эх, недурно бы…

В дверь осторожно поскреблись.

– Да? – отозвался на стук.

В номер вошел ливрейный лакей с большим свертком в руках. Иван изумленно уставился на нежданного посетителя. Какая нелегкая его принесла?

– Велено передать! – торжественно, с церемонным поклоном протянул слуга пакет поэту.

Тот было отшатнулся, но сверток каким-то чудом оказался у него в руках. Словно сам собой туда прыгнул.

– Кем велено? – насупился господин копиист недоверчиво, вертя так и сяк принесенное. – И что здесь?

Однако лакея уже и след простыл. И куда подевался?

Ваня понесся сломя голову за ним вдогонку, но так и не нагнал. Ну не сквозь землю же лакей провалился, в самом-то деле?

Попробовал расспросить кабатчика, но господин Селуянов только глупо хлопал глазами.

– Призаснул, батюшка! Как есть призаснул. Сморила нелегкая!

Поняв, что ничегошеньки тут не добьется, Барков воротился к себе в комнату. Авось содержимое пакета чуток прояснит дело.

Развернув кокетливую золоченую бумагу, расписанную замысловатыми вензелями и геральдическими фигурами, молодой человек оторопел. Там лежал… полный комплект мужской одежды для парадного выхода. Камзол, жилетка, панталоны, чулки и даже новая треуголка. Все недорогое, но добротное и, сразу видно, скроенное отменными мастерами (впрочем, ни одной метки, обнаружившей бы имя портного, найти не удалось). Ко всему перечисленному прилагалась черного бархата маска в пол-лица.

Значит, прием будет наподобие маскарада, рассудил Иван. Что ж, очень даже удобно для тех гостей (да и хозяев), кто не хочет быть узнанным. Эка досада, право. А он наивно полагал, что возьмет на заметку наиболее видных из тех, кто будет присутствовать в доме поручика Р…на.