Papirus - Будь здоров

Бивак разбили там же, где мы с Герболио останавливались в прошлом году, будучи в рейде за корнем животворным. Признаюсь, воспоминания меня посетили не самые приятные, но что делать, если это место было очень удобным для стоянки. Кашеварил и в этом походе я, но с двумя помощниками егерями на подхвате.

Ранним утром, основательно позавтракав, отряд, пять пятерок гвардейцев и две наших с Лабриано телохранителей, вошел в ущелье. Всех егерей оставили прикрывать вход. Все были настороже, но тишина и спокойствие не нарушались никакими тревожащими звуками или движениями. Дно было устлано камнями разной величины от мелкой гальки до здоровых валунов. Стены слева и справа вздымались в высоту до пятидесяти метров. Было тихо и как-то сонно в этом королевстве каменном. Никаких тварей я не видел и все больше укреплялся во мнении, что монстры — досужие вымыслы местных охотников. Змей, кстати, я видел не больше, чем обычно. Поэтому не мог понять, почему это ущелье так называлось. Может из-за своей извилистости? Хотя все змеи могут поджидать нас впереди. В засаде. Примерно час мы так продвигались вглубь гор пока не дошли до развилки. В этом месте ущелье раздваивалось под острым углом. Левый более широкий рукав вел дальше в горы, а правый метров через семьдесят заканчивался пещерой. Командир направил пятерку гвардейцев на разведку в правое ответвление. Те дошли его до конца и остановились перед входом в пещеру. Посовещавшись, осторожно вошли внутрь, и пропали из виду. Несмотря на всеобщее напряжение, воины отряда были хорошо обучены. Они не пялились все вместе в сторону разведчиков, а продолжали вести наблюдение каждый в своем секторе. Прошло несколько минут, и из тьмы пещеры показался первый воин. Он шел спокойно и, не спеша. Оружие его было в ножнах. За ним вскоре показались и остальные. Все немного расслабились и перевели дух. Пещера оказалось пуста, и метров через сто заканчивалась тупиком. С направлением движения было ясно, и мы пошли по левому ответвлению. После развилки ущелье сужалось и пришлось выстроиться цепочкой по пятеркам. Впереди пятерка гвардейцев, за ней пятерка телохранителей и Лабриано, потом три пятерки гвардейцев и я, а за мной уже пятерка телохранителей. Замыкала колонну снова пятерка гвардейцев. Так мы путешествовали еще минут десять, когда впереди стены ущелья раздвинулись, и показалась почти идеально круглая площадка диаметром метров семьдесят. Скалы вокруг своеобразной арены все были будто источены пещерами и ходами. Было тихо и солнечно. Командир направил передовую пятерку проверить склоны и дойти до противоположного выхода из котловины. Гвардейцы проверили, не влезая впрочем, глубоко, несколько пещер, до которых смогли добраться, дошли до противоположного выхода, прошли немного дальше до поворота ущелья и вернулись назад. Все было спокойно. Тем не менее, командир приказал всем быть настороже. Выйдя из узкого прохода, воины построились ромбом — впереди одна пятерка, за ней по бокам две пятерки, потом за ними еще две и замкнули это построение сзади еще две пятерки. Мы с учителем оказались в центре строя. Таким порядком мы направились через площадку к противоположной стороне.

Стоило нам дойти до середины, как из всех щелей с ужасающим визгом и воем на нас полезли…, те самые твари из лабиринта в моем сне. Здесь они уже не чередовали волны нашествия, а лезли всем скопом — клыкастики вместе с комариками. Наши воины мгновенно вступили в бой, и пошла такая мясорубка, что я прямо диву давался. Гвардейцы и телохранители орудовали холодным оружием, так, что глаз никак не успевал различить отдельные движения. При этом они согласовано маневрировали, не давая тварям прорваться в центр, и успевали бить магией, прорубая целые просеки в копошащейся массе монстров. Мы с учителем тоже не были зрителями. Я со всей своей скоростью обрабатывал правый полукруг арены сражения секирами и копьями, Лабриано — левый. Каждое мое копье прошивало три — четыре твари, а секира двух трех сразу. Промахнуться здесь было невозможно. Ежи, к сожалению, мы не могли применить. Слишком далеко. Сколько так продолжалось, не помню. Мы били, гвардейцы рубили, а вал нападавших не иссякал. Клыкастики с комариками, презирая смерть, все лезли и лезли напролом. Вал порубленных тел монстров по высоте уже достиг плеч бойцов. С этого вала твари прыгали через передовых защитников к центру нашего построения. Их уничтожали или мы с Лабриано или воины, находившиеся к ним ближе. Бойцы в пятерках постоянно сменялись. Одни отходили назад, другие заступали их место, и страшная кровавая работа не пресекалась ни на миг. Однако твари давили массой и постепенно оттесняли всех к центру круга. Лабриано выкрикнул предупреждение.

— Ставлю купол!

Я тут же прекратил атаки. Учитель поставил десятиметровый концентрированный защитный купол, который отшвырнул всех напиравших назад или вперед по линии соприкосновения полуметровой стены магии с поверхностью, указанной целителем. Монстров, оказавшихся внутри купола, добили быстро. Снаружи штурм продолжался с неослабевающей яростью и упорством, однако прорваться внутрь тварям не удавалось. Прыжок. Купол отбрасывает. Недолгий полет твари в гущу соплеменников, но следующая тут же повторяет попытку, будто не замечая их безуспешность. Уверившись в надежности защиты, большинство бойцов устало сели прямо там, где стояли.

Поскольку Лабриано держал купол, я прошелся меж воинов, и где требовалась моя помощь, исцелял раны. Слава Богам тяжелых и убитых в отряде не было. Некоторое время мне потребовалось, чтобы пополнить накопители амулетов гвардейцев, а кое-где и подправить узоры.

Два часа мы отдыхали. Кто-то подкрепился всухомятку, а я не мог пересилить себя. В центре этой бойни меня и так мутило. Затем пятерки стали строиться на прорыв к выходу из ущелья. Конечно, держать купол мы с учителем могли и целую неделю. Вот только ясно было, что за это время ничего не изменится. Только ослабеют все, а помощи ждать не имеет никакого смысла. Кто сюда сунется, зная, что семь пятерок элитных бойцов с двумя…, ну, пусть с полутора, целителями так и не вышли? Разве что вся гвардия при поддержке егерей, но этого ожидать было не реально.

На этот раз строй принял форму наконечника стрелы. Острие образовали пять пятерок гвардии, замыкали мы с Лабриано и по бокам от нас две пятерки телохранителей, образуя некое основание. Решено было так — гвардия пробивает проход к выходу, мы с учителем сдерживаем атаки нежити сзади, а с боков нас прикрывают телохранители. Когда все приготовились, учитель снял купол, и мы рванулись на выход. На этот раз между нами с учителем не было людей, и расстояние вполне позволяло, поэтому мы активно стали использовать узоры ежей. Перед рассеиванием купола я соорудил над собой целых пятнадцать структур, связав их узелками нитей, и встретил вал тварей быстрыми залпами. Первый еж выплюнул сноп разрывных игл прямо в гущу тварей. Их захлебывающийся вой подтвердил эффективность моей атаки. Узор рассеялся, его место тут же занял второй. Залп. Следующий еж. Залп. Нежить корчилась в агонии, но задние продолжали напирать, и, в некоторых случаях, иглы стал бесполезно прошивать уже мертвых тварей. Тогда я стал чередовать атаки ежа с ударами булавы, которую сделал диаметром в полметра. Мне важно было не пробивать мертвых гадов, а останавливать натиск. Удар. Ряд монстров остановился. Дохлые рухнули, открыв еще живых. Залп ежа. Удар булавы. Залп. Удар. Залп. Заготовленные ежи давно кончились. Я стал лихорадочно формировать все новые и новые, даже прекратил пополнять накопитель доспеха. Казалось, еще чуть-чуть и я утону в массе полуразумной нежити. Хотя засаду, следует признать, несмотря на свою полуразумность, они организовали неплохо. Слева от меня, демонстрируя чудеса воинского искусства, сражались телохранители-невидимки. Мне казалось, что это никогда не кончиться, но я вспомнил лабиринт, стиснул зубы, и, бормоча что-то бравурное, продолжал делать свое дело: