Дмитрий Билик - Жестяная корона (СИ)

— Два отряда, по двадцать пять человек? — спросила квик. — Не маловато?

— Не по двадцать пять. Я возьму двадцать, ты тридцать. Мы же с тобой, вроде, не пальцем…. — Иван внезапно смутился своей вольности, — хотел сказать, не глиной мешаны. Ты как, в форме? Готова помахаться, если что?

— Хоть сейчас на олимпийские сборы, — заверила его Лена. — Выходим когда?

— Пять минут назад, я совсем закрутился. Всех собрал, а тебя предупредить забыл.

— Ну пошли, значит.

Лена с тоской посмотрела на небо, оно было сплошь затянуто разорванными серыми тучами, медленно тянувшимися друг за другом куда-то на восток. Там же, наверное, восток? А может, запад, какая к черту разница. Главное, что на душе также тоскливо и серо, как наверху.

Разошлись они почти сразу, как только вышли из замка. Лена со своей тридцаткой обошла Утес Гроз и отправилась в сторону побережья, однако сильно взяв вправо. Формально командовала она, и никто, естественно, ей не перечил. Хелен знали почти все в войске Эдвара, причем не столько как любовницу капитана, а как и воительницу. Но сейчас вел их Руфус, пожилой ветеран, худо-бедно знавший эти места. Вроде до службы жил у самого побережья. Он рассказывал как-то, да Ленка не слушала толком. Была в ней такая дурная привычка, если что неинтересно, хоть по пять раз скажи, не запомнит.

Остальных тоже по именам знала, не всех, конечно, но многих. С теми пила, с другими в кости играла. А что? Надо как-то свои способности использовать. Самое забавное было состоязаться в «айгрубе» — своеобразном сорвеновании по выпивке. Сначала Ленка просто вылескивала содержимое, спасибо квик-режиму, а потом Гоноборское распробовала и ничего, пошло. Самое смешное, она ведь как квик и опьянеть не могла. Вернее, могла, но происходило все так быстро, что пока соперник только до кондиции доходил, у нее уже легкое похмелье наступало.

Потому и получалось, что в отряде ее любили. Конечно, не как девушку. Вольностей все-таки Ленка не позволяла, даже легкий флирт. Скорее, относились как к сестре по оружию или как-то так. Это Ила уважали, Ваньку по большей части боялись, а ее любили. А чего? Все по-честному.

— Дядя Руфус, скоро еще?

Уже пару часов отмахали, ни разу не остановились. Руфус на ее слова лишь повернулся, желтоватые зубы оскалил — знала Ленка, что очень старику нравится, когда она его дядей называет. В армии-то больно на возраст не смотрят, даже самый зеленый молокосос тебе тыкнуть может. Но зачем? Если человеку приятно, у нее язык не отсохнет лишнее слово сказать.

— Недолго уже. Вон за леском тем. Деревенька плохенькая, никогда в ней хорошо не жили. Колодцы вечно засушены, плетни скособочены. Да и народ ленивый.

— Ну что ж, дядя Руфус, они не люди теперь что ли? Защитить-то надо.

Старик кивнул головой и отвернулся. Дальше шли молча, даже в хвосте отряда переговариваться перестали. Будто нависло над каждым недоброе что-то. Ленка и сама это чувствовала. Уж чему чему, а своей женской интуиции она доверяла. К тому же за леском деревни не оказалось. Напутал Руфус или ошибся, но настроение вконец испортилось.

Поселение показалось лишь еще через час. Ветеран все чесал затылок, удивляясь, как оно здесь оказалось, но подтвердил — то самое. И дома все, где и должны, и полянка сбоку. Лена выбежала вперед, слава богу, успели. Не было еще здесь конников, а может, квик скрестила пальцы, а может и не будет. Ванька этих дураков враз раскидает. И напрягаться не придется.

Местные на воинов смотрели с удивлением. Нет, они узнали энтийский герб, поняли, что с Утеса Гроз, только ни о каких нападениях на другие деревни не слышали. Еще бы, глушь и есть глушь. Больше всего разозлило Лену другое. Отнеслись местные к своим защитникам неодобрительно — вроде как непонятно на сколько прибыли, да и корми их теперь. Понятно, вслух ничего не сказали, но по косым взглядам и перешептываниям ясно стало. Дураки деревенские. Их резать будут, а они лишь тупыми непонимающими глазенками своими смотреть на врагов станут. Хоть назад возвращайся.

Не вернулась, конечно. Отошла, остыла. Кто этих придурков еще защитит, если не они? Руфус меж тем раскомандовался, выставил часовых, воинов разместил. Ленка даже не протестовала — она тут и правда как машине пятое колесо. Или там про телегу было? Неважно. Чего лезть в то, в чем ни хрена не разбираешься?

И не зря Руфус суетился. Еще солнце не село, прибежал дозорный из пролеска. Глаза с пятирублевые монеты: скачут, скачут. Лену мороз пробрал, не обошлось Елена Григорьевна, не обошлось. Ей придется отбиваться, а не Ваньке.

Руфус командовать стал, какие позиции занять, а дозорный все не останавливается. Пробрал его словесный понос. Кричит, что больше четырех десятков их, намного. Не справиться им, и все такое. Не выдержала Лена, саданула его ударом из квик-режима. Это в обычной жизни кулачок у нее маленький, слабый, а с ускорением, как кувалда бьет. Упал без сознания, товарищи его оттащили. Ну хорошо, хоть на нервы никто не действует.

Все затихло, местные по домам попрятались, как будто поможет. Лена вспомнила себя маленькой девочкой, укрывшейся теплым байковым одеялом в надежде, что чудовище ее не найдет. «И ведь не нашло» — улыбнулась квик сама себе. Руфус неодобрительно посмотрел на нее. И вправду, чего это она. Тут щас такое начнется, а она зубы скалит.

Вся деревня замерла, затихла в ожидании своей участи. Солдаты стояли, укрывшись щитами и выставив вперед мечи, крестьяне, кто похрабрей, прилипли к окошкам, выпучив глаза, как рыбы в аквариуме, а Лена нервно включала квик-режим, недолго, на долю секунды, словно себя проверяла.

И началось. Затрещали деревца в пролеске, зашуршал многоголосо снег, заржали лошади. Ожил мир вокруг темными высокими фигурами, мечущимися без толку, но все ближе и ближе приближающимися. Вот и первый выскочил, только сам оторопел от встретивших его воинов. Слишком близко подскакал, да остановился, раздумывая. Руфусу только того и надо, двумя шагами возле того оказался, рубанул сверху. Конь назад ломанулся, волоча за собой безголовое туловище.

А потом и остальные подоспели. Теперь не сомневались, поняли, что встречают их. Кто на полном скаку влетел в ряды, кто перепрыгнуть попытался, смешалось все вокруг. Тогда Лена и поняла — пора. Раз — возле нее трое замерли, еле движутся, полоснула, куда дотянулась, и сразу квик-режим выключила. Подолгу в нем находиться нельзя, опасно.

Несколько шагов сделала, и снова точно время остановилось. Вот уже возле нее меч, в горло ей направлен. Выхватила оружие обидчика свободной рукой, да ему же в живот и воткнула. Прошла еще дальше, теперь уже конные со всех сторон: толпятся, мешают другу другу. А ей только на руку. Вынырнула на секунду, воздуха глотнуть и силы окончательно не потерять, да снова в квик-режим. Теперь уж не один меч в нее направлен, даже две стрелы отвела. Вытащила кинжал — одной рукой тут не управишься — и дальше пошла. Как вальс танцует, только не ногами, а руками, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.