Джулия Смит - Король-колдун

— Итак, вы нуждаетесь в нашей помощи, и теперь мы уже не дьявольские отродья, не так ли?

Некоторые люди в толпе согласно закивали, досадуя, что не им в голову пришел такой находчивый ответ.

— Не буду обманывать вас, говоря, что я совершенно изменил свое мнение, — признался Дарэк. — Мне внушали определенные убеждения о происхождении и целях тех сил, которыми вы обладаете, и я просто не могу изменить их за одну ночь. Однако при моем дворе есть колдуны, готовые объяснить мне вашу точку зрения, и, возможно, придет день, когда я изменю свое отношение к предмету. Но сегодня у нас нет времени для этого, — воззвал король, отведя взгляд от Ранальфа и обращаясь ко всем собравшимся на поляне. — Так же как мы с Атайей забыли о наших разногласиях ради общего блага, я прошу вас сделать то же самое. Только совместными усилиями мы сможем прогнать захватчика с наших земель. А когда опасность будет позади, мы разрешим наши споры к всеобщему удовлетворению.

После секундного раздумья Ранальф вновь уселся на свое одеяло, явно удовлетворенный ответом короля.

— Я не могу приказывать вам, — закончил Дарэк. — Я могу только умолять вас использовать свои исключительные способности для защиты города, да и всего Кайта, ради нашего общего блага.

В последовавшем затем молчании Атайя смотрела на Дарэка с гордостью, которой не испытывала со времен своего детства, когда она готова была ощущать благоговение перед всеми теми удивительными вещами, которые мог делать ее старший брат. Принцесса разглядывала лицо Дарэка — жиденькую бородку, редеющие волосы на голове, прищуренные глаза — и впервые осознала, как с годами он стал похож на Кельвина. И как медленно Дарэк становился похож на отца в других вещах. Что ж, лучше поздно…

На поляне воцарилась неестественная тишина, пока Дарэк слезал с пня. Не дав ему возможности отстраниться, Атайя заключила брата в объятия. Он отпрянул, заметно озадаченный. Это не было формальным дружеским поцелуем, в ее объятии чувствовалась сердечная привязанность.

— Не думаю, что даже сам отец смог быть сказать лучше, — прошептала она так тихо, что только король мог услышать ее слова.

Почему-то слова эти, сказанные ею, Дарэк воспринял как самый большой комплимент — смутившись, он прочистил горло и не сказал в ответ ничего, только его руки беспокойно разглаживали внезапно образовавшиеся морщинки на плаще.

В то время как лорнгельды, перешептываясь, расходились по своим палаткам, мастер Тоня выступила вперед и предложила королю чашу с темно-красным вином.

— Вы окажете нам большую честь, если останетесь, чтобы разделить с нами ужин, ваше величество. Это простая еда, но приготовлена не так уж плохо.

Дарэк неловко принял чашу, смущенный искренностью женщины. Первым его побуждением было отклонить приглашение, однако Атайя видела, что король борется с собой, не решаясь отказать.

— Почему бы и нет? — прошептала Атайя ему в ухо. — Мы — гораздо лучшая компания, чем твои гвардейцы… особенно если Ранальф выпьет достаточно, чтобы запеть.

Тоня поморщилась и закатила глаза в притворной муке.

— Спаси нас Боже!

Дарэк постарался подавить неловкость. Мысль о том, чтобы остаться на ужин, внезапно показалась ему странно привлекательной. Король слегка поклонился Тоне.

— Почту за честь.

Неизвестно, считал ли Дарэк себя действительно польщенным, но он остался рядом с Атайей, ожидая, пока дожарится кролик, а также парочка оленей, убитых явно без лицензии, — король никак не прокомментировал это очевидное браконьерство. Поначалу осторожно, Дарэк отвечал на приветствия тех, кто подходил, чтобы обратиться к нему. Среди прочих Джильда принесла малыша, чтобы тот смог увидеть своего короля, — мальчику не суждено было бы родиться, тихо заметила Атайя, если бы Джильда прошла через отпущение грехов. Жерар с осторожностью выразил свое уважение королю, нимало не заботясь о том, чтобы скрыть как свою изуродованную руку, пальцы на которой были отсечены судейским ножом, так и историю своего увечья. Дарэк очень серьезно выслушивал их рассказы, каждый из который все более отягощал его совесть, уже растревоженную пребыванием в часовне и духами, все еще обитавшими там.

— Как ты думаешь, они поверили мне? — спросил он Атайю позднее, когда они подошли к вертелам, чтобы получить свою порцию мяса. — Некоторым из них пришлось пройти через такое… удивительно, что они вообще позволили мне явиться сюда.

Атайя не стала с этим спорить. Она ничего не сказала, но была не меньше, чем Дарэк, удивлена той доброжелательностью, которую выказывали ее люди по отношению к королю.

— Что же, выходит, они совсем не так упрямы, как я. А я-то упряма как мул. — Затем добавила более серьезно: — Ты — их король, Дарэк. И они гордятся этим — ты не давал им ложных клятв и не обещал измениться в одночасье. Честно говоря, это больше, чем они могли от тебя ожидать. Они еще удивят тебя своей преданностью.

Вечер продолжался, и король получил возможность расслабиться — он прислонился спиной к стене колокольни с добавочной порцией оленины в руке, с удивлением ощущая, что неформальный ужин доставляет ему немалое удовольствие. Как и предсказывала Атайя, Ранальф и в самом деле затянул что-то непристойное, и она заметила, что губы Дарэка беззвучно шевелятся, повторяя слова впервые услышанной застольной песни.

До полуночи оставался час, когда перед ними появилась Тоня.

— Джейрен открыл панель в часовне, — прошептала она Атайе, стараясь не потревожить остальных пирующих. — Я думаю, тебе нужно поспешить. Вам обоим.

Дарэк проследовал через поляну по пятам за Атайей, которая ловко обходила углы палаток и бельевые веревки. Серебристая панель была установлена прямо напротив алтаря, обрамляя фигуру Джейрена, словно портрет в полный рост. Атайя сразу же поняла, что бледность на его лице — не последствие недавней болезни. Джейрен обращался к ним из комнаты Совета, а позади него Атайя заметила мастера Хедрика и капитана Парра, почти скрытых рамой панели и о чем-то ожесточенно спорящих. Хедрик настойчиво указывал рукой в сторону панели, однако Парр, отказываясь смотреть, презрительно развернулся и вышел вон. Дюжина других мужчин жалась к стене в глубине комнаты с одинаковым взволнованным выражением на лицах. Чертыхаясь, Атайя начала рыться в кошельке, отчаянно ища нужный ключ. Совет очень редко собирался так поздно — очевидно, новости и в самом деле очень важные.

Наконец она отыскала нужный ключ и приложила его к раме панели, чтобы установить соединение, открывая панель со своей стороны яркой вспышкой белого света.