У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 2

– Что прикажете, Великий Мудрец?

– Я сопровождаю Танского монаха в его паломничестве на Запад, – сказал Сунь У-кун. – Придя в эти места, мы узнали, что тут завелся злой дух. Вот я и хочу расправиться с ним. Посоветуйте, что делать? Наследник отправился на охоту, но не подстрелил ни одной птицы и теперь не осмеливается воз – вратиться во дворец. Вот я и решил обратиться к вам с просьбой: пожалейте его и найдите, пожалуйста, сайгу, кабанов, оленей, зайцев и других зверей и дичь.

Не осмеливаясь нарушить приказ, духи только спросили:

– А сколько надо?

– Да это неважно, – отвечал Великий Мудрец.

Духи тотчас же подняли на ноги свои волшебные войска, вызвали ветер и вмиг наловили фазанов, горных куропаток, оленей, сайгу, лисиц, барсуков, тигров – всего несколько тысяч, и все это преподнесли Сунь У-куну.

– На что они мне? – сказал Сунь У-кун. – Вы вытяните у них жилы и расставьте по обеим сторонам дороги до самого города: пусть охотники выловят их и спокойно возвратятся во дворец. Заслуга в этом деле будет полностью принадлежать вам.

Духи тотчас же прекратили ветер и сделали так, как велел им Сунь У-кун. После этого Великий Мудрец спустился на облаке вниз.

– Ваше высочество, – сказал он. – Вы можете спокойно отправляться во дворец. По дороге вы найдете все, что вам нужно, и вернетесь не с пустыми руками.

Принц не мог не поверить, так как собственными глазами видел, какой волшебной силой обладает Сунь У-кун. Поклонившись ему на прощанье, принц вышел из монастыря и приказал отряду скакать в город. По дороге они действительно нашли несметное количество зверей и дичи и, не прибегая к помощи соколов и собак, начали ловить добычу, громко выражая восторг и приписывая все это счастливой звезде наследника. Они и понятия не имели о волшебной силе Сунь У-куна. Весело, с победными песнями вернулись они в город.

Сунь У-кун тем временем неотлучно находился возле Трипитаки, а монахи, видя, с каким вниманием гости отнеслись к принцу, прониклись к ним чувством глубокого уважения. Они приготовили трапезу, всячески старались услужить Трипитаке и в конце концов, как и накануне, предложили им устроиться на ночь в главном храме. Уже наступила первая ночная стража, а Сунь У-кун все не мог уснуть: тревожные думы одолевали его. Наконец он не выдержал, вскочил и подошел к постели Трипитаки.

– Учитель! – позвал он.

Трипитака еще не спал, однако, зная беспокойный нрав Сунь У-куна, притворился спящим и ничего не ответил. Тогда Сунь У-кун стал трясти его.

– Учитель, вы спите?

– Что за несносное создание! – рассердился Трипитака, – Ни днем, ни ночью нет от тебя покоя. Ну что ты расшумелся?

– Мне хотелось бы посоветоваться с вами об одном деле, учитель.

– Какое еще дело, говори.

– Днем, разговаривая с принцем, я немного прихвастнул, – признался Сунь У-кун. – Я сказал ему, что моя сила огромна, что она выше гор и глубже моря и уничтожить злого духа для меня все равно, что достать какую-нибудь вещь из кармана, стоит лишь протянуть руку. Вот об этом я сейчас и думаю.

– Что же, если дело это тебе не под силу, не берись за него, – сказал Трипитака.

– Выловить его, конечно, надо, – сказал Сунь У-кун. – Как бы только не преступить закона.

– Эта обезьяна, видно, совсем запуталась! – изумился Трипитака. – Волшебник захватил императорский трон, почему же расправа с ним может оказаться делом незаконным?

– Вы, монахи, только и знаете, что читать псалмы, поклоняться Будде да предаваться самосозерцанию, – произнес Сунь У-кун. – А законов, составленных Сяо Хэ[34], наверное и в глаза не видели. Недаром говорят: «Не пойман – не вор». Ведь этот волшебник вот уже три года как управляет страной, и за все это время ничем не выдал себя. Он спит с императрицей, проводит все свое время в кругу сановников и веселится вместе с ними. Предположим, я захвачу его, а вот обви – нения мы не сможем ему предъявить.

– Почему же это? – удивился Трипитака.

– А очень просто, потому что он невинен, как тыква-горлянка без горлышка, – ответил Сунь У-кун, – и может свободно поспорить с вами, точно так же, как свободно перекатывается тыква. Он скажет: «Я правитель государства Уцзиго, какое же ты имеешь право хватать меня? Это беззаконие». А мы что скажем ему на это? Какие у нас доказательства?

– Что же ты предлагаешь делать? – спросил Трипитака.

– Я уже все хорошо обдумал, – отвечал улыбаясь Сунь У-кун. – Мне мешаете только вы, вернее, ваша склонность прикрывать недостатки других.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивился Трипитака.

– Вот, например, вы питаете симпатию к такой дубине, как Чжу Ба-цзе, – сказал Сунь У-кун.

– Почему ты так думаешь? – недоумевал Трипитака.

– Ну, а если я ошибаюсь, – сказал Сунь У-кун, – тогда вам придется набраться храбрости и остаться здесь с одним Ша-сэном. Мы же с Чжу Ба-цзе предварительно побываем в городе, разыщем императорский сад, откроем хрустальный колодец, вытащим труп императора и завернем его во что-нибудь. А завтра, когда мы приедем в город, перед тем как обратиться за дорожными свидетельствами, я возьму свой посох и стану бить волшебника. Если же он вздумает возражать, мы покажем ему труп и скажем: «Вот тот, кого ты убил!» Затем мы позовем наследника, который будет оплакивать своего отца; из покоев выйдет императрица – она тоже опознает мужа, да и все сановники смогут удостовериться в том, кто их настоящий правитель. Вот тогда мы сможем действовать. Всем станет ясно, кто является преступником, и легко будет совершить правосудие.

Выслушав это, Трипитака остался очень доволен и сказал:

– Боюсь только, что Чжу Ба-цзе не захочет идти.

– Вот видите, – с улыбкой сказал Сунь У-кун. – Ведь говорил же я, что вы любите прикрывать слабости других. Почему вы думаете, что он не захочет пойти? Вы сейчас только помолчите некоторое время, точно так же, как это вы делали тогда, когда я звал вас, и все будет в порядке. На этот раз я полностью полагаюсь на свое красноречие и ручаюсь, будь то Чжу Ба-цзе или Чжу Цзю-цзе, я сумею уговорить его.

– Ну что же, ладно. Иди зови его, – согласился Трипитака.

Тогда Сунь У-кун подошел к постели Чжу Ба-цзе и позвал:

– Ба-цзе! Ба-цзе!

Но Чжу Ба-цзе, сильно утомившись за дорогу, громко храпел и даже не думал откликаться. Тут Сунь У-кун одной рукой взял его за ухо, а другой – за волосы и с силой дернул:

– Чжу Ба-цзе!

Однако Дурень продолжал отмахиваться. Наконец Сунь У-кун крикнул еще раз, и только после этого Дурень пробормотал:

– Брось свои шутки и спи! Ведь завтра снова в путь!

– Да я не шучу! – сказал Сунь У-кун. – У меня дело есть. – Что там еще за дело?