Антон Кильдяшев - Дворяне и ведьмы (СИ)

- Неправда. - Заявил джинн. - Ты не мог.

- Но ведь видел. - Шепнул чёрту он.

Хол приметил оружие у Красичей. Некоторые, вроде грузного малого, похожего чем-то на медведя (и, вероятно, носившего похожее прозвище), и вовсе были в полном обмундировании. Они ужасно волновались о своём будущем. "И правильно делают". Джинн взирал на них почти вожделенно - уж он бы не преминул "помочь" им выжить в грядущем побоище.

- Откуда тебе знать, что произойдёт?

Но Хол коротко шикнул на джинна и мысленно указал на распахнувшиеся двери. Слуги, согнувшись в три погибели несли роскошный трон верховного жреца. Сам он, сокрытый за белоснежными простынями, восседал на алых подушках. В молчании, люди взглядами проводили редкого гостя. На самом верху лестницы за котлом почти у самой стены его поставили на землю и к удивлению всех откинули занавески.

Старик, безусловно, заботился о своём здоровье. Выглядел он гораздо младше, чем ему было лет на самом деле. Борода его была завёрнута вокруг могучего тела. Столь давно старший Бладимер стал жрецом, что она достигла невероятной длины.

Тем временем стражников приходило всё больше и больше. "Будьте на чеку, братья", - научал уже знакомый толстяк, - "среди гостей полно воинов. Скрутите их сразу же, как отдадут приказ!" Холу даже хотелось знать, что случится дальше. Столько охраны, подле царя, среди гостей, в дверях, снаружи дворца обещали великую бойню. И что с того, что свадьба? Если это действительно Ёная идёт под венец, то она могла и попросить в качестве подарка немножко крови.

Когда зал был готов, и все заняли свои места, после того, как среди гостей навели порядок, тогда все замерли в ожидании. Бладимер, казалось, ждал больше всех. Холстейн нашёл себе место у стены ровно посередине. Прошёл бы дальше, но не смог - его, как и многих других ушлых стражников лишили прохода кто-то из старших братьев в масках. Глянули сквозь прорези и убедительно замотали головой.

- И ты здесь. - Шепнули сзади. - А ты резвый. Жаль, что братство липовое, и нас с тобой не пускают дальше. Хотя, казалось бы, незачем подозревать своих в измене. Перед царём стелются даже самые лучшие из стражников, и это огромная проблема.

Это был тот самый не брат, что перебросился парой слов с ним у ворот. "А я откуда знаю?", - отвечал джинн на вопрос Хола самому себе. Ни малейшего понятия он не имел и о том, с чего бы вдруг тайному не-стражнику быть таким дружелюбным.

- За царём. - Зато сам тёмный брат прямо ответил на вопрос. - Был бы рад, если наши с тобой цели совпадали.

Джинн потирал потными ладошками и мерзко хихикал. Вместе с ним и вся его свора чертей. "Кыш!", - гнал он их. "Да кто ты такой, чтоб нам указывать? Приходим и уходим тогда, когда хотим", - веселились они. "Будет очень жаль, если на пиру мы не поживимся царской кровью!", - подстёгивал их главный чёрт.

***

Двери вдруг распахнулись, и пред лестницей встала она, и никто её не сопровождал. Ёная. Холстейн сразу понял, что это не может быть никто иная, кроме неё одной. Ведьма всегда затмевала своим светом всё вокруг, даже солнца, даже его личные черти не могли быть впереди неё. Один взгляд на неё уже уносил в другой мир, сотканный ей под стать. Лжи этой долины там не было места, а потому и местные людишки, как и черти, и джинны, и поддельные братья все исчезали в свете ведьминой силы.

Она медленно и спокойно поднималась по лестнице, а Хол всё не мог решить для себя, Ёная это или нет. Если она мертва, то не выходит замуж. Если она жива, то прямо на глазах у своего рыцаря предаёт всё, чем он только жил.

"Пожалуй, неопределённость - это хорошо". И действительно, вдруг какой-нибудь бог или богиня смилостивятся над старым демоноубийцей и разрешат Ёнае быть и мёртвой, и живой, чтобы она взяла лучшее от этих двух состояний? Пусть она, обретающая сейчас законного мужа, будет не Ёнаей. Пусть Ёная тем не менее будет жива.

"Дети дня соединяются в свете Красного Краса. Солнца благославляют сей союз..."

"Бладимер, сын его, да будет господином Ёнаи, а она - хозяйкой его сердца. Пусть он владеет, а она - правит"...

"Да не разлучат их ни ночь, ни предательство, ни зависть или ревность. И Крас, и Бель взирают благосклонно"...

"Да будут они супругами".

Однако, церемония на этих финальных словах не закончилась. Служка, склонившись, подбежал к верховному жрецу и передал свиток. Так же быстро он исчез прочь.

- Ведьма - не человек и не женщина, и клятва супругов должна быть длиннее. Согласна ли ты, дитя ночи, на это? А ты, наследник Краса?

Оба были готовы.

"Царство Дня следует из Царства Ночи. Ведьмы сполна получили свой выкуп"...

"Ведьма не возьмёт больше, чем жизнь и сердце сына Краса, ибо в Царстве Дня Красный Крас ставит условия"...

"Будь причиной союза хоть любовь, хоть ненависть, Крас и Бель благословляют супругов, и Син обещает, что они не предадут друг друга. День и Ночь вновь одно царство. Если дети дня решили отринуть его дар, Крас не будет препятствовать, если же суждено Ночи стать Днём, ведьмы примут поражение"...

"Таков будет договор. На такое согласны Красный Крас и его сын"...

Старший Бладимер налил из котла себе в бокал красного, словно кровь, вина. Хол старался не задумываться, что выпив это он признает брак. "Меня заставили", - отмахивался он. Джинн всецело поддерживал его начинание. Служки торопливо вручили сначала царю, а затем его жене и всем гостям по бокалу - и тогда верховный жрец сказал ещё несколько слов:

- Есть такой обычай давать совет молодожёнам. Когда венчают царя и царицу, то верховный жрец обязан изречь великую мудрость, которую книгописы занесут в анналы истории. Я не настолько хорош, потому повторю правду жизни.

"Как-то спросили молодого царя, одобрили бы его правление предки. Он не нашёлся, что ответить. Многие ночи он провёл у их могил, а когда вышел, то смеялся, испачканный в крови. Его пальцы кровоточили, он потерял ногти, раскапывая сырую землю. Старых царей и цариц, князей и княжен нашли изуродованных и в крови своего потомка. Всем им он разорвал рот будто бы заключив в вечной улыбке. Тогда он смог сказать, что предки ему будут улыбаться всегда. Этот царь погиб, когда восставшие князья вернули украденные у них тираном права и свободы".

- Бладимер, сын мой. - Жрец улыбался. - Я могу сказать наверняка, что тебе не придётся калечить мой труп.

Он поднял бокал и отпил из него половину. Кое-кто из гостей тоже потянулся, смеясь забавной истории. Другие наоборот, замерли, ожидая, когда же царь отведает своего яду. Царица без сомнений осушила свой кубок, её примеру последовал Хол.

Бладимер долго тянул время, играясь кубком. Поднёс ко рту и, казалось, отпил. Две тоненькие струйки полились вниз по лицу, одеждам и на пол. К ужасу гостей он швырнул своё вино об землю и опрокинул котёл.