Олаф Бьорн Локнит - Глаз Паука

Блистательная офирская графиня и наследница торгового дома в Шадизаре невольно подались ближе друг к другу и схватились за руки.

– Ничего они нам не сделают, – хотя голос Клелии не дрожал, ему изрядно недоставало уверенности. – Не посмеют. Побоятся.

У Юнры Тавилау сложилось совсем иное впечатление, но спорить она не стала. Маленькая надежда лучше, чем совсем никакой.

– Люди одолеваемы страстями, слабы и глупы, – вдруг негромко и нараспев произнес Теймураз иль'Ваххаби, невидяще уставясь прямо перед собой. Огромный птицеед диковинным черно-желтым украшением замер у него на плече. – Хозяин Паутины мудр и всемогущ, и в сердце его – пустота. Он нигде и в то же время он всюду. Он не жаждет власти, но владеет миром. Он – центр мироздания и средоточие миллионов сверкающих нитей Судьбы. Жизнь и смерть для него – ничто, ибо не может умереть то, в чем никогда не было жизни… Очень скоро, – туранец вздрогнул, словно очнувшись от грез, и окинул перепуганных женщин тяжелым взглядом, – вы познаете великую Благодать Пустоты. И тогда, может быть, вы поймете, как мало смысла в этом суетном мире слабых и беспомощных людей.

Глава седьмая

Особняк на Серебряной аллее

Ажурные решетки ворот поместья «Альнера» пребывали накрепко закрытыми, и явившийся на настойчивый звон колокольчика привратник не торопился их открывать. Мерзавец долго выспрашивал через запертую створку, кто да по какому делу, потом «ходил за ключами» – причем, по задержке судя, ключи он хранил не иначе как на другом конце города – потом принялся неспешно перебирать связку в поисках нужного, уронил и начал сызнова… Стоя просителем под закрытой дверью, наместник Трона Дракона сохранял благородное спокойствие единственно усилием воли. Кое-кто из его гвардейцев – Рекифес счел нужным взять с собой не первых попавшихся вояк, но два десятка отборных немедийских мечников из личной охраны – вполголоса обсуждал возможность захватить «Альнеру» штурмом, со всеми вытекающими последствиями вроде погрома, поджога и разграбления неправедно нажитого имущества.

Когда кованые створки наконец дрогнули и открылись, пропуская грозную кавалькаду внутрь имения иль'Ваххаби, Хисс от нетерпения весь извертелся в седле, а Адриеш Тавилау сорвал голос возмущенными воплями. Выражение лица Верховного Дознавателя, и без того не слишком приветливое, к этому времени напоминало лицедейскую маску божественной ярости.

Следов вчерашнего веселья в имении не осталось и в помине. Да и сам особняк казался вымершим – никто не вышел навстречу незваным гостям, высокие двери парадного входа надежно отгораживали от внешнего мира тайны «Альнеры», и даже в окнах не мелькнуло ни одной любопытствующей физиономии.

– Чума у них стряслась, что ли? – пробормотал себе под нос Рекифес Рендер, подумав притом, что такой поворот событий лично его устраивает как нельзя больше. Он с чистой совестью прикажет спалить чумное поместье со всеми уцелевшими обитателями, и одним источником неприятностей в Шадизаре станет меньше.

Резная, черного дерева дверь деликатно скрипнула, выпустив на обширную террасу прислужника с приглашением войти в дом.

Приглашение относилось только к месьору Дознавателю, но его спутники потянулись следом. Адриеш так вовсе ворвался едва ли не первым, оттеснив месьора Рекифеса в сторону. Хисс предпочел держаться позади, присматриваясь и прислушиваясь. Если бы имелась возможность, он бы вообще улизнул и со всех ног кинулся на Лодел выяснять, чего добились Аластор и Ши. Но Рекифес, как нарочно, все время хоть углом глаза, да следил за рыжим мошенником.

Теперь Змеиный Язык маялся от неизвестности: согласился ли Кодо на сделанное ему предложение? Если согласился, то когда бойцы Ночного Кошмара наведаются в «Альнеру»? Может, они уже здесь? Или еще нет? В царившей вокруг спокойной тишине ничто не указывало, что где-то в доме орудуют посторонние.

За дверями, как и полагалось, скрывался небольшой приемный зал с уходившей наверх широкой мраморной лестницей. Стоило Рекифесу и его спутникам переступить порог, как из неприметной боковой двери вынырнул Кари Сегеван, а с лестницы спорхнули трое разряженных в пух и прах девиц, испуганно вытаращившихся на затянутого в форму Дознавательной Управы хмурого месьора Рендера. С ними явился и Киннамон Кадоре, существо неопределенного пола, жеманный и надушенный, как дорогая куртизанка. Этот презрительно глянул на Рекифеса, оценивающе на Хисса и состроил глазки Адриешу. Отпрыск Дома Тавилау покраснел.

Тощий и долговязый Сегеван в своих нарядах отдавал предпочтение темным цветам, которые ему совершенно не шли, придавая его облику сходство то ли с печальным пугалом, то ли с аллегорической фигурой Скорби. Едва представившись и назвав своих спутников, он незамедлительно разразился долгой приветственной речью. Речь была столь же великолепна, сколь утомительна – Рекифес со свойственной ему прямотой оборвал оратора на середине цветистой фразы.

– Прекратите стучать языком о зубы, почтеннейший Сегеван, – ледяным тоном сказал Кари немедиец. – Ответьте мне на два вопроса, да покороче. Первый: какого демона меня и моих спутников без малого колокол продержали у ворот, как последнего нищеброда? Второй: где находится владелец поместья, туранский подданный Теймураз иль'Ваххаби, коего я хотел бы увидеть как можно быстрее?

Огорчение Кари, его женовидного приятеля и поддакивавших девиц не ведало пределов. Что вы говорите? битый колокол продержали у ворот? Нерадивый слуга будет примерно наказан, уверяем вас… Что же до почтенного иль'Ваххаби, он, увы, три дня назад отбыл по торговым делам в Керкиру, столицу соседней Коринфии, доверив содержание дома своим друзьям и обещав вернуться не ранее начала осени. Не могут ли они по мере своих скромных сил чем-то заменить его? Скажем, ответить на еще какие-нибудь вопросы его светлости Рендера?

– Можете и ответите, – сказал, как отрезал, Верховный Дознаватель. – Причем в ваших интересах отвечать правдиво. Имена Юнры Тавилау и Клелии Кассианы диа Лаурин вам ни о чем не говорят?

– Душечка Юнра? – наперебой защебетали девицы. Конечно, они прекрасно знают Юнру Тавилау и ее милейшего брата Адриеша! (Упомянутый Адриеш, получивший строжайший приказ месьора Рендера, держался в тени и из последних сил хранил молчание, а вконец распоясавшийся Киннамон Кадоре старательно смущал его призывными взглядами.)

– Кто же ее не знает! Прекрасная душа, острый ум, хотя особо общительной ее не назовешь. Должно быть, последствия своеобразного воспитания. Когда последний раз ее видели? Да не далее, как вчера! Здесь, в «Альнере», на празднестве последнего летнего новолуния. Она пришла с друзьями – несколько странноватыми для девицы ее положения, но симпатичными. С кем именно? С девушкой из Обители Куртизанок… как же ее зовут? Динона или Денира? С ними были двое молодых людей, наверное, из числа компаньонов Старого Аземы. Тот, что постарше, Эльраим Бар-Ракат – ну такой красавчик, такой душка, просто прелесть и загляденье!