Джордж Брейген - Клеймо змея

Наконец повозка остановилась, и снаружи послышался горячий шепот Астриса:

— Конан, выбирайся… мы прибыли.

Солнце уже закатилось за море, и на Херриду опустились сумерки, но варвар сразу узнал кладбищенскую ограду, мимо которой проходил в первую же ночь своего нелепого пребывания в Зингаре. Ослик встал около того самого места, где Конан перемахнул через решетку, услышав женские крики о помощи.

— Киммериец, тебя уже ищут! — сказал Астрис, внимательно оглядываясь по сторонам. — Фредегар поставил на ноги всех своих гвардейцев, наверняка он перекрыл выход из гавани, как в прошлый раз, и все выходы из города. Я думаю, что он может отдать приказ о повальном обыске! Вооруженные отряды станут осматривать каждый дом, каждый постоялый двор, каждый склад у моря, и мне кажется, что есть только одно место, где ты можешь отсидеться, — Кладбище Четырех Фонтанов…

Взгляд Конана замер, остекленев от изумления.

— Причем на Кладбище Четырех Фонтанов ты будешь скрываться не где-нибудь, а в усыпальнице семьи герцога Фредегара! Вряд ли гвардейцы осмелятся искать там беглеца, а через пару дней Марон все-таки поможет тебе перебраться на Барахские острова, где правитель Херриды тебя уже никогда не достанет. Иди сейчас к усыпальнице герцога и жди меня. Я войду через ворота и скоро появлюсь у тебя вместе с близнецами, мы принесем тебе пищи на ночь, чтобы тебе не так тоскливо было дожидаться утра в обществе древних мертвецов.

На пустынной улице было по-прежнему тихо, и варвар после недолгого раздумья перемахнул через ограду, чтобы скрыться в темноте кладбища. Дорожки, усыпанные гравием, кругами шли между склепами, петляли на поворотах, огибая самые крупные усыпальницы. Он продвигался быстро и бесшумно, внимательно прислушиваясь к происходящему вокруг. Древние мертвецы нисколько не пугали его, но какой-то первобытный страх все-таки заставлял его все время находиться в напряжении. Однажды высохший труп напал на него в гробнице, куда он, киммерийский юноша, бежавший из гладиаторских казарм Халоги, попал, спасаясь от волков. Если бы суеверный ужас тогда сковал бы его волю, то когтистые пальцы сомкнулись бы на его шее, превратив Конана в точно такую же высохшую мумию. Юный варвар сумел тогда преодолеть себя и победить внезапно ожившего мертвеца, боровшегося за свой древний меч, но в памяти навсегда осталось неприятное чувство, осадок, не позволяющий расслабиться вблизи гробниц.

Конан всегда в глубине души считал, что киммерийцы правы, погребая мертвецов за границей своих селений и насыпая над ними могильные курганы. В Зингаре и Аквилонии, Немедии и Коринфии кладбища всегда почему-то располагались недалеко от жилищ, да и хоронили в этих странах или в криптах под полом храма, или в усыпальницах в свинцовых гробах. Попробовал бы киммерийский мертвец выбраться из-под толщи земли своего могильного кургана! Да ему никогда не хватит на это сил, к тому же Кром всегда ревностно оберегает свои курганы и следит, чтобы они стояли в полной сохранности. А в западных королевствах мертвецу ничего не стоит подняться из гроба, даже если его и залили смолой или медом, да выйти из своей усыпальницы.

Четыре фонтана около гробницы семьи Фре-дегара меланхолично струили свои воды, да где-то вдалеке на деревьях пел соловей. Кроме этого, ничто не нарушало тишину кладбища, и варвар, прислушивавшийся у соседнего склепа ко всем звукам, осторожно двинулся вперед.

Яркий лунный свет серебрил все вокруг своими лучами, и рядом с освещенными местами особенно черными выглядели глубокие тени.

Внезапно раздался какой-то загадочный звук. Затем совсем недалеко раздался глухой голос — он напоминал крик человека, которого мучают пытками, однако звучал тихо и протяжно. Через мгновение к нему присоединился еще один, потом еще и еще, пока они не слились в завывание целой группы, точно небольшое племя оплакивало покойника.

От неприятного предчувствия Конан сжал зубы. Он ощущал, как внутри все снова сжимается в тугой узел, подсознательное чувство говорило о смертельной опасности, и варвар замер, как дикий зверь, в полном напряжении, пытаясь понять, что нужно делать. Непонятные голоса раздавались совсем рядом. Не было никаких сомнений, что они доносятся с того места, где он собирался найти себе прибежище на ближайшую ночь, — из семейной гробницы герцога Фредегара…

Не двигаясь, киммериец пытался понять, что означают эти мучительные стоны и кому они принадлежат, как внезапно краем глаза уловил справа от себя какое-то движение. От чернеющей громады соседней усыпальницы отделилась гигантская черная тень и бросилась на него.

К такому повороту Конан внутренне был готов, поэтому в одно мгновение молниеносно развернулся и переместился в сторону, выхватив из-за спины длинный забарский кинжал.

«Оживший мертвец…» — мелькнуло у него в мозгу.

Что же, все порой повторяется в жизни, только много лет назад страшная мумия напала на него в склепе, когда варвар решил заимствовать старинный меч, а сейчас ему еще не удалось даже переступить порог усыпальницы.

Все это пронеслось по краю сознания с быстротой искры и так же стремительно скрылось, потому что первобытным, животным чувством киммериец уловил направление удара — в лунном свете блеснул забарский кинжал, и раздался резкий металлический звон от столкновения двух клинков.

Не дожидаясь продолжения атаки, в одно мгновение с этим Конан уклонился шагом вправо, передвигаясь по полукругу, чтобы ни в коем случае не оголить спину, и сам нанес короткий мощный удар. Забарский кинжал описал резкую дугу и снова столкнулся с другим клинком — противник оказался совсем не прост.

Но маневр варвара заставил нападавшего выступить вперед, на освещенное лунным светом пространство, так что можно было мельком его рассмотреть. Если это и был оживший мертвец, то очень хорошо сохранившийся. Мощные плечи, огромный рост, мало чем уступающий Конану, могучие длинные руки — киммерийцу довелось в ночной час встретить достойного противника!

Они кружили по освещенной площадке, слегка согнувшись, пугая друг друга ложными выпадами и отражая неожиданные удары. Первые мгновения нервозности прошли, и с каждым ударом варвар чувствовал себя все более уверенно.

Он не мог пока разглядеть лица неожиданного противника, потому что в лунном свете оно выглядело сплошным черным пятном, на фоне которого ярко блестели светлые белки глаз. Черный враг тяжело дышал и хрипел, как дикий голодный зверь, дрожащий от ненависти, — он сделал мощный выпад, и Конан почувствовал кожей, как смертоносный клинок прошел на расстоянии волоса от его груди, но в ответ он коротко всадил в нападавшего острие кинжала и, когда ощутил, что сталь достигла цели, мгновенно вложил всю силу в удар.